<<
>>

Законодательные предположения депутатов IV Государственной думы по реформированию православного прихода и материальному обеспечению духовенства

Уже в первую сессию IV Государственной думы разными думскими группами было внесено четыре законодательных предположения по поводу реформы православного прихода и материального обеспечения духовенства - «одно подписано 57 лицами, другое - 34, третье - 133 и четвертое - 32»[295].

Таким образом, в общей сложности, 210[296] [297] членов Государственной думы, - т.е. примерно половина депутатов Г осударственной думы, - «подписали эти важные законодательные предположения, имеющие своею целью преобразовать весь православный приходской строй и управление и поднять материальное

297

положение городского и сельского духовенства» .

По мнению депутатов Государственной думы, реформа прихода в первую очередь должна была быть направлена на ликвидацию причин падения его жизнедеятельности: «Задержать падения веры, а с нею и народной совести, возможно, если вернуть обратно авторитет пастыря и живое участие народа в богослужении»[298]. В то время как Св. Синод настаивал на обеспечении православного духовенства казенным жалованием и пенсиями, что поставило бы священнослужителей вровень с государственными служащими и привело бы к полной интеграции Православной Церкви в государственную систему. Часть депутатов Г осударственной думы высказывалась за то, чтобы отказать приходскому духовенству в фиксированном жаловании, и передать все эти вопросы в руки самого прихода. Именно из этого исходили члены IV Государственной думы в своих законодательных предположениях.

По-разному авторы предположений пытались решить болезненный вопрос материального обеспечения духовенства, который был тесно взаимосвязан с реформированием прихода. Несмотря на то, что размер нормальных окладов не отличался, источники на покрытие расходов по обеспечению духовенства были различны.

Законодательное предположение об обеспечении православного духовенства было внесено в IV Государственную думу 27 февраля 1913 г.

за подписью 133 депутатов (первые подписавшиеся - В.Н. Львов 2-й, П.Н. Балашев). Инициировали его националисты и группа центра, поддержано было фракцией правых[299]. Законодательное предположение было подано в Думу наряду с тремя аналогичными законопроектами либералов, где помимо материального обеспечения духовенства, разрешался также вопрос об организации православного прихода (консерваторы не считали возможным выносить этот внутрицерковный вопрос на рассмотрение внецерковного, неправославного учреждения)[300]. Законодательное предположение основывалось «на том соображении, что пастырь Православной Церкви заслуживает государственную поддержку, т.к. является единственным руководителем духовной жизни русского православного народа и государству небезразлично, как развивается жизнь в приходах»[301]. Главное - «обеспечить духовенство достаточным содержанием с отменою платы за обязательные требы»[302], то есть все таинства Православной Церкви, совершаемые в храме, а также напутствие больных на дому и погребение.

Согласно законодательному предположению должны были быть следующие нормы содержания духовенства: приходские причты получают содержание из двух источников - за счет местных средств и из государственного казначейства, то есть предусматривалась помощь из казны. Из местных источников: плата за необязательные требы, доходы от церковно-причтовых земель, арендных статей и процентов с капиталов, назначенных на содержание причта. Из средств государственного казначейства устанавливаются нормальные оклады: «для

священников в 1200 руб., для диаконов - 600 руб. и для псаломщиков - в 400 руб. в год»[303]. Переход к таким окладам предлагается произвести постепенно, с тем, чтобы «в первый год по утверждению законопроекта последние определялись: в 300, 100 и 150 руб., а во второй год - в 600, 300 и 200 руб. церковнослужители должны бесплатно совершать обязательные требы»[304]. Кредиты на содержание вновь учреждаемых причтов должны испрашиваться в законодательном порядке.

Членам причта назначается государственная пенсия в размере: священнику - 900 руб., диакону - 450 руб., псаломщику - 300 руб. Полная пенсия выдается за 35 лет, 2/3 - за 30 лет и 1/3 - за 20 лет церковного служения. В законодательном предположении предусматривалось наделение прихода правами юридического лица, автономией, самообложением. Стоит отметить, что требование выбора клира мирянами депутаты не ставили.

От фракции «Союза 17 октября» в IV Государственную думу было внесено два законодательных предположения «Об обеспечении духовенства

Православной церкви определенным содержанием и об образовании православного прихода». Первый из них был внесен 5 апреля 1913 г. за подписями 57 депутатов (первые подписавшиеся - Е.П. Ковалевский, В.В. Марковников, Э.П. Беннигсен). Предлагалось изменить структуру доходов: отменить плату за обязательные требы, переложив основные расходы по содержанию прихода на места. Казна должна была оплачивать только тот труд церковного причта, который имел общегосударственное значение (например, заполнение метрических книг). Для того, чтобы изменить материальное положение духовенства, депутаты настаивали на введении церковного налога для работоспособных лиц православного вероисповедания в возрасте от 18 до 60 лет. Размер церковного сбора варьировался в зависимости от благосостояния человека и слагался из: «а) сумм от личных взносов в зависимости от получаемого содержания или имущественного состояния; б) добавочного обложения земельных имуществ; в) дополнительного процента к сумме платежа по промысловому обложению; г) добавочного процента к казенному оценочному сбору с городских имуществ; д) добавочного сбора при взимании городского квартирного налога»[305]. Особые уездные и губернские присутствия должны были производить раскладку налогов в соответствии с числом приходов раз в три года. По расчетам авторов налог не должен был превышать 60 коп. с человека.

Как следовало из законодательного предположения, полное содержание священника признавалось желательным в 2400 руб., диакона - 1200 руб., псаломщика - 600 руб.

Нормальное содержание священника: 1200 руб., а именно: 300 руб. от казны, 600 руб. от церковной повинности и 300 руб. в среднем дохода от церковной земли. Уплата разницы между нормальным содержанием (1200 руб.,

600 руб., 300 руб.) и полным содержанием (2400 руб., 1200 руб. и 600 руб.) составляло добровольную заботу прихода[306]. При получении нормального оклада содержания причтами совершаются бесплатно обязательные требы[307].

Дальнейшее повышение содержания духовенства депутаты связывали с реформированием церковного прихода, предоставлением ему прав юридического лица, что качественно бы изменило статус прихода и даровало бы ему значительную свободу действий[308].

В вопросе пенсионного обеспечения указывались те же денежные ставки, что и в предположении, рассматриваемом выше: «за 35 лет - священнику 900 руб., диакону 450 руб. и псаломщику 300 руб.»[309]. Причем формируется пенсия за счет «2 %-го отчисления от получаемого нормального содержания в пенсионный капитал»[310], так что с точки зрения пенсионного обеспечения не предлагалось каких-либо новых мер.

Второе законодательное предположение от фракции «Союза 17 октября» было внесено в IV Государственную думу 8 мая 1913 г.[311] за подписями 32 депутатов (первые подписавшиеся - А.И. Звегинцев, М.Л. Киндяков, М.И. Арефьев), и в общих чертах повторяло предыдущее. Уточнялось, что «приходы управляются приходскими собраниями под председательством настоятеля или заместителя»[312], а также, что приходской совет должен возглавлять староста, который «избирается на шесть лет собранием из числа прихожан мужского пола, достигших 30 лет и утверждается епископом»[313].

Стоит отметить, что 5 апреля 1913 г. помимо законодательного предположения октябристов было внесено еще одно предположение, посвященное вопросу приходского реформирования - «Проект нормального устава православных приходов в России», разработанный прогрессистами за подписями 34 депутатов (первые подписавшиеся - И.В.

Титов, И.Н. Ефремов, И.Т. Евсеев). Данное предположение было внесено повторно. Первый раз оно было внесено еще в III Государственную думу 23 ноября 1911 г. за подписями 45 депутатов[314]. Оно содержало в себе развернутую программу переустройства православного прихода.

По мнению авторов законодательного предположения от 5 апреля 1913 г., в основу реформы следует положить два принципа. Во-первых, «приход признается имеющим права юридического лица и право самообложения»[315]. Во-вторых, к участию в приходской жизни допускаются все местные жители православного вероисповедания старше 21 года: они на общем собрании избирают приходской совет. Таким образом, авторы проекта предлагали ограничить участие в органах приходского самоуправления одним возрастным цензом. Приходу также принадлежало право выбирать кандидатов на священно- и церковнослужительские должности: «В случае, если прихожане пожелают, чтобы на вакантную должность в причте определено было известное лицо, они, по постановлению своего приходского собрания, могут ходатайствовать о том перед архиереем»[316]. Право выбора священника для прихожан реализовывалось за счет выдвижения кандидатов. На приходском собрании, согласно проекту устава, «председательствует настоятель прихода, а в случае его болезни или отсутствия - заменяющий его священник»[317]. Особым правом, которым обладал председатель приходского совета, была возможность оспорить и пересмотреть вынесенные постановления приходского собрания в случае его несогласия с мнением большинства (вопросы, поставленные на повестку дня решались простым большинством голосов) в выше стоящем по иерархической лестнице собрании - благочинническом собрании, куда следовало перенести дело «с участием узаконенного количества представителей от прихожан»[318]. Таким же правом опротестовать принятое постановление обладали и прихожане: «Прихожане, недовольные постановлением приходского собрания, могут в 30 дней со времени объявления решения принести на это решение жалобу в благочиннический совет»[319].

И лишь не опротестованные в 30-дневный срок решения приобретали законную силу. Также стоит отметить, что за порядок во время приходского собрания отвечал священник, ведь только он мог быть председателем данного собрания. Исходя из этого, он мог после предостережения удалить смутьяна или вовсе закрыть собрание.

Предполагалось, что приходская реформа изменит к лучшему и материальное положение духовенства. Депутаты предлагали отказаться от государственного финансирования Церкви, которое, по их словам, было губительным для самого прихода, так как нарушало связь между прихожанами и священником. Однако, в случае если приход не может удовлетворить свой причт нормальным содержанием, то предполагалось «отпускать из казны пособия впредь до изменения их экономического положения»[320]. Желательным объявлялся другой механизм, возлагавший обязанность по материальному обеспечению духовенства на сам приход. Для этого планировалось ввести содержание приходского духовенства: «священнику - 1200 руб., диакону 600 руб.,

псаломщику - 400 руб. Источниками на покрытие расходов по обеспечению духовенства должны были стать проценты с неприкосновенных причтовых капиталов, доходы от арендных статей и в приходах численностью до 1500 человек плата за необязательные требы, а также приходское обложение и другие доходы прихода»[321]. Предусматривалось введение бесплатного требоисправления.

Таким образом, часть депутатов высказалась за то, чтобы отказать приходскому духовенству в фиксированном казенном жаловании и передать все эти вопросы в руки самого прихода. За приходскими священниками признавалась ведущая роль в приходском собрании. Ему отводилось председательское место. При этом провозглашалось, что «все члены приходского причта, - священники, диаконы и псаломщики - определяются к приходским церквам епархиальным архиереем и не могут быть ни назначены, ни уволены от должности какою-либо иною властью. В случае, если прихожане пожелают, чтобы на вакантную должность в причте определено было известное лицо, они, по постановлению своего приходского собрания, могут ходатайствовать о том пред архиереем, если избранный ими кандидат по своему образованию, нравственным и служебным качествам будет удовлетворять каноническим правилам и местным распоряжениям на этот предмет церковной власти»[322]. Еще раз подчеркнем, что данное законодательное предположение предусматривало введение выборного начала при замене священнослужителей.

Все четыре законодательных предположения можно обобщить в следующих основных пунктах:

1) признание православного прихода не только церковной единицей в общеепархиальном строе и управлении, но и юридическим лицом, имеющим физическое представительство в лице приходского совета;

2) право прихода выбирать кандидатов на должность священнослужителей;

3) предоставление приходу права путем самообложения собирать средства для содержания своих членов клира, которые в малолюдных и небогатых приходах получали бы денежные пособия и от казны;

4) предоставление приходу под контролем епископа и совместно с приходским духовенством права распоряжения движимым и недвижимым имуществом;

5) выработка законодательным порядком нормального[323] приходского

324

устава[324];

6) отмена платы за обязательные требы;

7) введение нормальных окладов для священника - 1200 руб., для диакона - 600 руб., для псаломщика - 400 (300) руб.[325]

Реакция правительственных кругов на законопроекты думцев о приходе выразилась в критике законодательных предположений. Действующий обер- прокурор Св. Синода В.К. Саблер отмечал, что данные законодательные предположения представляются «неприемлемыми, так как предполагают предоставление приходу права распоряжения всем церковным достоянием (землями и капиталами), а местному органу из прихожан - права распоряжения специальными капиталами»[326]. К тому же законодательные предположения проектируют введение равного для всех причтов содержания без учета условий служения на окраинах России и в Сибири. Так, по его мнению, «норма в 1200 р. для священника, безусловно, недостаточна в столичном приходе, очень ограничена в губернском и мала для приходов некоторых южных епархий»[327]. Государственный контролер П.А. Харитонов по поводу размеров окладов высказывался, что «материальные нормы желательные, но неосуществимые»[328]. К тому же, у него нашла поддержку лишь «основная мысль - обеспечить духовенство достаточным содержанием с отменою платы за обязательные требы - оно совпадает с началами, намеченными в проекте духовного ведомства» [относительно предположения 133-х][329]. Все остальные законодательные предположения, предусматривающие церковный сбор или обеспечение за счет самого прихода с устранением государственного финансирования признавались нежелательными.

15 мая 1913 г. в формуле перехода к очередным делам, предложенной бюджетной комиссией, было признано необходимым, чтобы Св. Синод внес в Думу в самое ближайшее время представление об устройстве прихода, произвел статистическое обследование экономического положения приходов, разработал меры по повышению ежегодного кредита на содержание духовенства и обсудил вопрос об освобождении приходов от взносов на содержание духовных учебных заведений[330]. Ответом Св. Синода были очередные заверения, что проект находится на завершающей стадии подготовки и скоро будет представлен на рассмотрение.

Думская инициатива в вопросе пенсионного обеспечения духовенства не ограничивалась упоминаниями о размерах и способах пополнения пенсий в законодательных предположениях относительно материального обеспечения духовенства и реформы православного прихода. Отдельное законодательное предположение по данному вопросу - «Законодательное предположение о пенсиях православному духовенству»[331] - было внесено протоиереем А.М. Станиславским (правый[332]) за подписью 161 члена Государственной думы от 3 декабря 1913 г.

Про законодательное предположение о пенсиях православному духовенству, под которым подписались 161 депутат Государственной думы, московская газета «Церковность» отмечала: «Еще ни на одном предположении не подписывались в таком количестве, в числе подписавшихся значатся 32 октябриста и 7 прогрессистов»[333]. Акцент делался именно на этих двух партийных фракциях, потому как инициатива в данном вопросе правых и националистов вряд ли бы удивила кого-то. Однако, подробный разбор партийной принадлежности подписавшихся под данным законодательным предположением несколько корректирует данные цифры. Так, из 161 депутата числится 22 октябриста, 4 прогрессистов, 16 представителя фракции Центра, 1 - группы независимых, 59 - националистов, 52 - правых, 7 - не разобрано. 42 подписавшихся были священники.

Разработчики законодательного предположения исходили из расчета нормального содержания духовенства - «священникам - 1200 р., 600 р. для диакона, и 400 р. для псаломщика»[334], следовательно, были взяты за основу четыре законодательных предположения о материальном обеспечении духовенства, внесенные в IV Г осударственную думу.

Первое самое существенное изменение против действующего пенсионного устава касалось размеров пенсий. Законодательным предположением предусматривались следующие размеры полных пенсионных окладов: «1) кафедральным протоиереям и епархиальным миссионерам в священном сане - 1200 р. в год, 2) ключарям кафедральных соборов и штатным протоиереям - 1050 р. в год, 3) нештатным протоиереям, священникам городских и сельских церквей, уездным миссионерам в священном сане и духовникам духовных семинарий - 900 р. в год, 4) штатным диаконам городских и сельских церквей и иподиаконам кафедральных соборов - 450 р. в год, 5) диаконам на псаломщических вакансиях, штатным псаломщикам городских и сельских церквей - 300 руб. в год, 5) священнослужителям, состоявшим в должности члена консистории или благочинного не менее 10 лет, оклад пенсии увеличивается на 150 р. в год (выслуга сроков пенсии частью по одной службе, а частью по другой, хотя бы и с перерывом, не служит препятствием к получению дополнительной пенсии)»[335]. Таким образом, предполагаемые пенсионные оклады были в три раза больше существующих. Однако данное разделение не отвечало установленной пропорции для раздела средств между членами причта[336].

Сроки выслуги пенсий и равно порядок испрошения пенсий оставались те же, что и в уставе 1902 г. Новым относительно действующего устава было создание пенсионного капитала за счет отчисления от выше указанных норм содержания духовенства в пенсионный капитал от протоиереев и священников 3 % и от диаконов и псаломщиков 2 %. Примечательно, что данные отчисления могли бы быть возможны только после изменения окладов содержания православного духовенства.

О реализации законодательного предположения разработчики указывали следующее: «Предполагаемое увеличение пенсий духовенству вполне

осуществимо со стороны финансовой и не вызывает нужды в особенном усилении отпуска из казны пособия на пенсии, так как значительная часть пенсионной выдачи несомненно будет покрыта пенсионными взносами»[337]. Однако, министр финансов именно в этом и видел главное препятствие для прохождения законодательного предположения. Запрос о заключении финансового ведомства по законодательному предположению был направлен товарищу министра финансов С.Ф. Веберу 20 декабря 1913 г.[338], запрос отзыва по содержанию - В.К. Саблеру 21 декабря 1913 г.[339]

31 декабря 1913 г. было получено ответное письмо от обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблера на законодательное предположение, в котором указывалось, что «проектируемое в помянутом предположении увеличение пенсионных

окладов православному духовенству признается со стороны ведомства православного исповедания вполне приемлемым и желательным»[340]. Но отмечалось, что именно в это время над выработкой нового пенсионного устава для православного духовенства работало и особое совещание при Св. Синоде под председательством архиепископа Костромского Тихона, учрежденное в ноябре

1913 года определением Св. Синода за № 10851[341], в виду этого обстоятельства «духовное ведомство готово принять на себя выработку соответствующего законопроекта для внесения его в законодательные учреждения»[342]. Таким образом, обер-прокурор отвергал думскую инициативу.

Товарищ министра финансов С.Ф. Вебер в своем отзыве от 11 января

1914 г. обращал внимание не только на размеры пенсионных окладов, но и на

оклады содержания православного духовенства. По его мнению, «общее содержание духовенства, считая в том числе жалованье из казны, а равно доходы от требоисправлений, земельных статей и пожертвованных капиталов, едва ли превышают в среднем для священников 900 р., диаконов 450 р. и псаломщиков 300 р. Соответственно с этим и пенсионные оклады для епархиального духовенства подлежали бы значительному уменьшению по сравнению с намеченными в законодательном предположении»[343]. К тому же, в Министерстве финансов не были уверены, что проектируемое отчисление в пользу пенсионного капитала могло бы покрыть планируемые расходы казначейства: «По

приблизительным подсчетам проектируемыми взносами новые расходы могли бы покрываться лишь в течение первых лет, а затем, постепенно увеличиваясь, расходы эти достигли бы довольно значительной суммы, составляющей при условии принятия окладов, намеченных в законодательном предположении, до 7 000 000 р.»[344]. Заключение С.Ф. Вебера было созвучно мнению обер-прокурора: возложить разрешение вопроса о возможности увеличение пенсионных окладов

для епархиального духовенства на Св. Синод. Совет министров, рассмотрев в заседании 23 января 1914 г. обозначенное законодательное предположение, также пришел к выводу, что задача эта должна лежать на Св. Синоде[345].

3 марта 1914 г. доклады по законодательным предположениям за подписью 161, 133, 34, 57 и 32 членов Государственной думы были переданы на обсуждение общего собрания Государственной думы[346]. Докладчиком был избран В.П. Шеин (член фракции русских националистов и умеренно-правых[347]). Все

законодательные предположения были переданы в комиссию по делам Православной Церкви на заключение по вопросу об их желательности.

Комиссия по делам Православной Церкви была избрана 7 декабря 1912 г. в числе 33 человек, потом количество членов ее менялось. В заседании комиссии по делам Православной Церкви, состоявшемся 11 декабря 1912 г., избраны: председателем - В.Н. Львов (член фракции центра[348]), товарищ председателя - В.П. Шеин и секретарь - А.В. Смирнов (член фракции «Союз 17 октября»[349])[350]. Обсуждение законодательных предположений было назначено на 4 декабря 1913 г.[351] Но было отложено до следующего заседания - 5 февраля 1914 г.[352] Председательствовал В.П. Шеин, присутствовали члены комиссии в составе 22 человек[353], члены Государственной думы еп. Анатолий (правый)[354]. Е.П. Ковалевский (земец-октябрист[355]), от. Станиславский и «представители синодального ведомства - председатель Училищного совета при Св. Синода прот.

П.И. Соколов, управляющий канцелярией Св. Синода П.В. Гурьев, директор Хозяйственного управления при Св. Синоде А.А. Осецкий и делопроизводитель канцелярии Училищного совета при Св. Синоде Дягтерев»[356]. Все четыре законодательные предположения были признаны желательными, кроме того комиссия постановила включить в заключение докладов о желательности ходатайство о том, что комиссия готова «немедленно приступить к разработке соответствующих законопроектов, не ожидая ее от ведомства»[357]. И это очень важное дополнение, потому что именно оно свидетельствует о том, что в 1913 г. депутаты готовы были взять на себя работу по выработке единого законопроекта о православном приходе, а также материальном содержании духовенства с учетом высказанных замечаний на ранее внесенные законодательные предположения, не дожидаясь разрешения этих важных для Церкви вопросов в Св. Синоде.

На общем собрании Государственной думы 28 марта 1914 г. было признано желательным[358] законодательное предположение за подписью 161 депутата о пенсиях православному духовенству и передано в комиссию по делам Православной Церкви, несмотря на возражение товарища обер-прокурора, что данный вопрос уже разрабатывается в Св. Синоде. Относительно оставшихся четырех законодательных предположений Общее собрание Думы, не рассматривая разногласий между законодательными предположениями, постановило передать их в комиссию по делам Православной Церкви для разработки единого варианта (в котором решались бы оба вопроса - и об обеспечении духовенства, и об организации прихода), несмотря на заявление товарища обер-прокурора Св. Синода П.С. Даманского о том, что «обер-прокурор Св. Синода берет на себя разработку соответствующих законопроектов»[359]. Таким образом, инициатива по выработке ожидаемых реформ была возложена на комиссию по делам Православной Церкви, но она ей так и не воспользовалась.

Депутаты Государственной думы больше не вносили законодательные предположения по пересмотру пенсионных окладов православного духовенства, проекты приходской реформы и материального обеспечения духовенства. Получив основания для подготовки единого законопроекта, согласно журналам заседаний комиссии[360] до летнего перерыва было еще 8 заседаний, но в комиссии по делам Православной Церкви вопрос этот более не поднимался. Депутаты не спешили приступить к разработке столь ожидаемых реформ.

Ровно через месяц после принятия решения по передаче законодательных предположений в комиссию по делам Православной Церкви для выработки единого законопроекта, при обсуждении сметы Св. Синода на 1914 г. в Государственной думе вновь возник вопрос о церковных реформах. Докладчик бюджетной комиссии В.П. Шеин на заседании 28 апреля 1914 г. указывал на желательность церковных преобразований вне зависимости от созыва Собора: «Время созыва и само событие созыва совершенно неизвестно, и потому едва ли возможно ставить наступление одного из самых неотложных церковных преобразований в зависимость от событий, наступление которых совершенно неизвестно»[361]. Е.П. Ковалевский обвинил Синод в том, что 5 лет он отделывался одними замечаниями, абсолютно не желает двигаться вперед в деле церковных преобразований: «Каждый год бюджетная комиссия выслушивает совершенно удовлетворительные сообщения о существовании комиссии, подкомиссии и всякого рода совещаний, работающими над назревшими вопросами церковной жизни»[362]. По сути, Ковалевский говорил о создании видимости работы. От. А.Л. Трегубов (член фракции русских националистов и умеренно-правых[363]) в своем выступлении подчеркивал, что мнение о том, что духовенство боится приходской реформы, так как лишится лидирующих позиций, ошибочно: «Я считаю долгом засвидетельствовать, что заветная наша мечта видеть приход реформированным,

мы не боимся этой реформы, мы ее желаем»[364]. Вместе с тем он подробно останавливался на необходимости обеспечить православное духовенство от казны, так как они трудятся «не только на ниве церковной, но и на ниве государственной»[365].

На следующей день, 29 апреля 1914 г., состоялось заседание комиссии по делам Православной Церкви, однако, к выработке проекта столь ожидаемых реформ депутаты так и не приступили. Позднее, обсуждая в марте 1916 г. законопроект, внесенный Св. Синодом по реформе прихода, В.П. Шеин указывал, что шансом этим не воспользовались «в виду сделанного заявления товарищем обер-прокурором Св. Синода о том, что ведомство берет на себя разработку соответствующих законопроектов, а также за перерывом занятий законодательных учреждений вследствие войны». Депутаты Государственной думы перекладывали ответственность за провал реформ на Св. Синод, они вновь поверили обещаниям обер-прокурора и Св. Синода, которых сами же обвиняли в бездеятельности.

В деле разрешения церковных проблем, в том числе и в деле оживления православного прихода, многое зависело и от позиции обер-прокурора в деле церковного реформирования, от его взаимоотношений с иерархами и депутатами Думы.

В рассматриваемый период внесения законодательных предположений думцев должность обер-прокурора Св. Синода занимал В.К. Саблер. Как писал про обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблера Сергий (Страгородский) митрополиту Флавиану: «К обер-прокурору присматриваемся»[366]. По отзыву епископа Уфимского Андрея, В.К. Саблер довел Православную Церковь до страшного положения: «В низах церковной жизни, в народе, среди верующих мирян утрачено самое представление о церковности, выбито из рук всякое церковное дело; а на верхах церковного управления совершается самое циничное преклонение перед сильными грешного мира сего»[367].

Отношение членов Государственной думы к В.К. Саблеру было неблагоприятным. Так, депутат В.М. Пуришкевич (правый[368]) характеризовал действующего обер-прокурора следующими словами: «Лицо, которое должно бы стоять на страже престижа Св. Синода, это лицо - факт пред глазами у всех нас, - дискредитирует это высшее учреждение и ставит его в такое унизительное и зависимое положение, в какое оно стало в недавнее время. Никто не нанес столько зла Православной Церкви за последние 3 - 4 года, десять лет, скажу, как ныне действующий обер-прокурор, на которого в день назначения мы возлагали такие великие и большие надежды»[369]. Объяснялась такая позиция членов Государственной думы и некоторых иерархов относительно В.К. Саблера не столько бездействием и нежеланием его проводить реформы в церковной сфере, сколько его близостью к Г. Распутину.

В целом отношения Св. Синода, обер-прокурора и Государственной думы складывались непросто. Так, «внимание членов Думы особенно привлекает передаваемое» А.И. Савенко «со слов будто бы одного из членов Кабинета выступление В.К. Саблера в Совете министров». При обсуждении вопроса о приемлемости для правительства внесенного законодательного предположения об увеличении содержания православному духовенству В.К. Саблер будто бы заявил, что «проект этот неприемлем уже потому, что одобрять подобное, возникающие в порядке думской инициативы, законопроекты, это значит поднимать престиж Государственной думы, а подобная “политика” вовсе не входит в задачи правительства. Достаточно и одной этой причины, чтобы признать проект Думы об увеличении содержания православному духовенству, без рассмотрения его по существу, для правительства неприемлемым»[370].

«Сам характер заседаний в Государственной думе по церковным вопросам давал общее впечатление, чрезвычайно неблагоприятное для Церкви, общая картина была такой, как будто Церковь и особенно ее иерархи есть враг, с которым Дума борется беспрестанно и с раздражением»», - писал в «Прибавлениях к «Церковным ведомостям» А. Яковлев[371]. Как и в предыдущие годы, бюджет Св. Синода[372] был утвержден, а обещанные преобразования оставались на бумаге. Ни раз в качестве аргумента против думских законопроектов выдвигались уверения в готовности проектов, разработанных Св. Синодом, а существовали ли они? Чем отличались от думских? И почему не были внесены на рассмотрение законодательных учреждений до Первой мировой войны?

2.2.

<< | >>
Источник: Бокарева Людмила Сергеевна. Проекты реформы православного прихода и материального обеспечения духовенства в России в 1913 - 1917 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 2015

Еще по теме Законодательные предположения депутатов IV Государственной думы по реформированию православного прихода и материальному обеспечению духовенства:

  1. Бокарева Людмила Сергеевна. Проекты реформы православного прихода и материального обеспечения духовенства в России в 1913 - 1917 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, 2015
  2. Моженко Олеся Валериевна. Развитие финансовых механизмов обеспечения конкурентоспособности вуза в условиях глобализации. (Диссертация. Мурманский государственный технический университет.), 2014
  3. Статья 6. Государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную.
  4. Соколов Арсений Владимирович. ГОСУДАРСТВО И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В РОССИИ, ФЕВРАЛЬ 1917 - ЯНВАРЬ 1918 ГГ. Диссертация, РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ А.И. ГЕРЦЕНА, 2014
  5. Статья 99. Право законодательной инициативы принадлежит Президенту, депутатам Палаты представителей, Совету Республики, Правительству, а также гражданам, обладающим избирательным правом, в количестве не менее 50 тысяч человек и реализуется в Палате представителей.
  6. Статья 64. Выборы депутатов и других лиц, избираемых на государственные должности народом, являются всеобщими: право избирать имеют граждане Республики Беларусь, достигшие 18 лет.
  7. Векшина Наталия Михайловна. МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. Диссертация. СПбГУ., 2014
  8. Статья 129. Государственный контроль за исполнением республиканского бюджета, использованием государственной собственности, исполнением актов Президента, Парламента, Правительства и других государственных органов
  9. Статья 21. Обеспечение прав и свобод граждан Республики Беларусь является высшей целью государства.
  10. Статья 47. Гражданам Республики Беларусь гарантируется право на социальное обеспечение в старости, в случае болезни, инвалидности, утраты трудоспособности, потери кормильца и в других случаях, предусмотренных законом.
  11. Статья 101. Палата представителей и Совет Республики законом, принятым большинством голосов от полного состава палат, по предложению Президента могут делегировать ему законодательные полномочия на издание декретов, имеющих силу закона.
  12. Статья 90. Парламент - Национальное собрание Республики Беларусь является представительным и законодательным органом Республики Беларусь.
  13. Голик Андрей Александрович. Государственная политика России в отношении дальневосточного казачества в 1851-1917 гг. Диссертация( Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина ), 2015
  14. Статья 72. Отзыв депутатов осуществляется по основаниям, предусмотренным законом.
  15. Статья 67. Выборы депутатов являются прямыми: