<<
>>

Обсуждение проекта устава православного прихода в комиссии по делам Православной Церкви (март 1916 г.)

Комиссия по делам Православной Церкви в 3-ю сессию в связи с началом войны не работала. Вновь возобновила свои занятия 17 февраля 1916 г. В заседании комиссии по делам Православной Церкви были избраны: председателем - В.Н.

Львов, товарищ председателя - В.П. Шеин и секретарь - Ф.Д. Филоненко[585].Также был выбран докладчиком по законопроекту об утверждении проекта устава православного прихода В.Н. Львов, действующий председатель комиссии[586]. Комиссия приступила к обсуждению приходской реформы. Десятью днями ранее профессор Т.И. Буткевич писал в «Церковном вестнике»: «Общество устало с этим вопросом. Просто напросто устало, и он становится неинтересен. Лет 10 - 20 тому назад было бы другое дело. Тогда на этом вопросе могла бы разыграться красивая и захватывающая многих реформа, теперь же для нее время упущено»[587].

Первое заседание по приходскому вопросу состоялось 9 марта 1916 г., на нем был заслушан доклад В.Н. Львова. Признавая реформу православного прихода «одной из насущных реформ в русской Православной Церкви»[588], в то же время он критиковал проект Св. Синода за отсутствие заботы о единстве приходской организации. Он сравнивал данный проект с проектом, выработанным IV отделом Предсоборного присутствия, и находил, что последний предоставлял «мирянам такие права, как право представления кандидата в члены клира, право участия в заведывании церковным имуществом, право контроля и заведывания церковно-приходскими школами и право братского суда, проект же ведомства не имеет соответствующих постановлений, чем сильно ограничивает

деятельность прихожан»[589]. Таким образом, подчеркивая недостатки проекта Св. Синода, докладчик делал вывод о том, что данный проект отвергать не следует, «предпочтительнее пользоваться им как канвою в работе, стоит принять проект IV отдела Предсоборного присутствия как главный материал для деятельности Комиссии, исключая из него лишь статьи, носящие канонический, либо нравоучительский характер»[590].

Товарищ председателя В.П. Шеин справедливо отметил, что с формальной стороны комиссия должна рассматривать внесенный ведомством законопроект, а не создавать новый, а потому был поставлен на голосование вопрос: «Угодно ли комиссии положить в основании работ по вопросу о преобразовании православного прихода законопроект ведомства православного исповедания, дополняя и изменяя его постановлениями проекта устава о приходе IV отдела Предсоборного присутствия»?[591] Комиссия единогласно решила поставленный вопрос утвердительно. Сведения об этом решении появились в прессе, где дополнительно также сообщалось, что комиссия вынесла пожелания, чтобы «пастырские собрания, устраиваемые ныне в связи с вопросом о реформе церковного прихода, поставляли бы в комиссию отзывы о ходе своих работ»[592]. Итак, комиссия приступала к рассмотрению проекта устава православного прихода.

9 марта 1916 г. с пометкой «срочно»[593] было направлено письмо обер- прокурору Св. Синода А.Н. Волжину с сообщением, что комиссия по делам Православной Церкви приступила к рассмотрению законопроекта об утверждении проекта устава православного прихода. 10 марта 1916 г. на заседании комиссии по делам Православной Церкви уже присутствовали товарищ обер-прокурора Св. Синода Н.Ч. Зайончковский, директор канцелярии обер-прокурора Св. Синода В.И. Яцкевич, член учебного комитета при Св. Синоде профессор М.А. Остроумов, профессора Петроградской Духовной Академии Н.Н. Глубоковский и

П.Н. Жукович. В.Н. Львов высказался за переход к постатейному обсуждению законопроекта, «так как вопрос о желательности преобразования настолько ясен, что открытие общих прений по нему следовало бы считать излишним»[594]. На этом заседании были рассмотрены первые две статьи законопроекта. Первая статья устава православного прихода содержала в себе определение прихода, без чего в принципе невозможна была разработка положений жизнедеятельности приходской организации.

Данная статья законопроекта ведомства была отклонена в пользу статьи в формулировке IV отдела Предсоборного присутствия. Основное отличие заключалось в том, что в синодальном проекте приходом именуется «союз православных христиан»[595], а также подчеркивается власть епископа, так как приход составляет «часть паствы епископа»[596], и пастырское руководство вручается епископом. По мнению Св. Синода, данная статья носила канонический характер, а потому ее следовало оставить без изменений.

В принятом тексте статьи комиссией по делам Православной Церкви приход есть «церковное учреждение, состоящее в ведении епископа»[597], «под пастырским руководством священника и при назначенном для того церковною властью храме»[598], таким образом, не указывалось, что епископ назначает священника, а отмечалось, что церковная власть выбирает храм, при котором служит священник. А также «союз» в определении Св. Синода был заменен на «учреждение», слово, которое по своему применению было в большей степени из области светских отношений.

Были также включены две новые относительного проекта синодального ведомства статьи - о назначении прихода, его связи с единой апостольской Церковью (данный фрагмент был выделен в самостоятельную статью в противовес включению указания на это в самом тексте определения прихода). Статья 2 синодального законопроекта (определение прихожанина) была

отклонена и принята в редакции IV отдела Предсоборного присутствия. Помимо, естественно, обязательного условия исповедовать православную веру, вводились дополнительное ограничение в принятой статье комиссией по делам Православной Церкви - прихожанами именовались «занесенные в приходскую книгу»[599]. В проекте синодального ведомства данное условие оговаривалось в отдельной статье в главе «О прихожанах», только документ, в которую заносились сведения, именовался не «приходской книгой», а «приходскими списками».

На следующем заседании 12 марта 1916 г., на котором к представителям от Св.

Синода присоединился профессор А.И. Алмазов и секретарь Св. Синода В. Введенский, Н.Ч. Зайончковский высказал позицию Св. Синода к происходящему обсуждению в комиссии: «Св. Синод не разделяет взглядов проекта IV отдела Предсоборного присутствия, почему им одобрен был к внесению в Государственную думу особый проект православного прихода»[600]. Таким образом, высказывалось неодобрение вносимых изменений и давалось понять членам комиссии по делам Православной Церкви, что они пошли нежелательным для ведомства православного исповедания пути. После данного заявления товарища обер-прокурора продолжилось постатейное обсуждение проекта устава.

Статья 3 проекта Св. Синода была оставлена без изменений. В.Н. Львов указал, что аналогии «в проекте нормального устава не имеется»[601], и это, безусловно, по его мнению, пробел. С ним согласились остальные члены комиссии. При обсуждении статьи 4 проекта устава (об изменении границ приходов) вновь симпатии склонились в сторону нормального устава IV отдела Предсоборного присутствия, и с небольшими поправками: по предложению от. Ф.Д. Филоненко было добавлено, что «пределы прихода могут изменяться только «по ходатайству прихожан»[602], а по предложению от. А.С. Будиловича (земец- октябрист[603]) внесено в текст 4 статьи, что «изменение границ данного прихода поставить в зависимость от согласия других смежных приходов»[604], статья была принята.

Также В.Н. Львов указал, что ряд статей, присутствующих в проекте IV отдела Предсоборного присутствия, не имеют соответствующих в законопроекте ведомства: об установлении числа членов причта, о назначении настоятеля прихода, о назначении и увольнении членов клира. Как представляется, данные статьи отсутствовали в законопроекте неслучайно. Профессор П.Н. Жукович сделал замечание, что вышеуказанные вопросы «относятся к внутреннему церковно-иерархическому распорядку»[605]. Давал объяснения по поводу статей, не включенных в синодальный проект, и товарищ обер-прокурора Св.

Синода Н.Ч. Зайончковский, объясняя это тем, «что Св. Синод полагает, что эти статьи сюда внесены не должны быть. Эта статья составляет предмет внутреннего церковного управления, и мы полагали, что статьи такого характера не подлежат рассмотрению Государственной думы»[606].

На эти возражения председатель комиссии В.Н. Львов парировал: «На основании каких законов Государственная дума не может касаться вопросов, затрагиваемых в предлагаемых статьях?»[607]. Не возымели успокоительного действия и слова профессора М.А. Остроумова: «Как бы ни была велика компетенция Государственной думы, но в законе нет титула, по которому она могла бы рассматривать и решать чисто церковные вопросы»[608]. Ответ В.Н. Львова был очевиден: «Говорят, что затрагиваемые вопросы относятся к области церковного законодательства, но такового, к сожалению, у нас нет»[609]. А может быть, все-таки есть? Мы неслучайно так подробно остановились на изложении возникшего спора между председателем комиссии и представителями от синодального ведомства. Во многом и вопрос, обращенный В.Н. Львовым[610] к сторонникам не обсуждения чисто церковных, на их взгляд, вопросов в законодательных учреждениях, и его ответ об отсутствии в Российской империи церковного законодательства были провокационными. Ведь несмотря на то, что депутаты Государственной думы так и не получили ответ на свой запрос о разъяснении статьи 65 Основных законов, касающейся церковного управления, а Особый журнал Совета министров так и не был распубликован, слухов, как и дыма без огня, не бывает, а потому, трудно предположить, что члены комиссии по делам Православной Церкви не знали о щепетильности вопроса о церковном законодательстве при обсуждении проекта устава православного прихода. Представители же ведомства не могли открыто сослаться на не распубликованный Особый журнал Совета министров от 4 сентября 1913 г. А также они не могли дать так желаемые депутатами объяснения, так как были скованы все тем же решением о не предоставлении Г осударственной думе причин и оснований, по которым часть статей была выведена в отдельный документ, названный «Основными положениями о церковном управлении православного прихода».

Таким образом, запретить дальнейшее обсуждение статей, выведенных

за рамки гражданских отношений, депутатам никто не мог, и они продолжали обсуждение и включение данных статей в рассматриваемый ими законопроект. Отдельное существование «Основных положений о церковном управлении православного прихода» становилось бессмысленным, так как принятые и утверждаемые исключительно монаршей властью постановления шли бы вразрез с постановлениями устава православного прихода, куда активно вносились правки, дополнения депутатами Г осударственной думы с содержанием

Приводились депутатами и другие аргументы, почему установление числа членов причта и схожие вопросы должно находиться в ведении Думы. Так, депутат А.А. Назаров (кадет[611]) отметил, что «как же Государственная дума не может не касаться вопроса о штатах духовенства, когда ей предлагают обеспечить это духовенство»[612]. С ним был согласен и депутат Государственной думы А.В. Смирнов. Однако же, вопрос обеспечения духовенства не входил в означенный устав православного прихода. Товарищ председателя В.П. Шеин объяснил, «Государственная дума никогда не отделяла обеспечение духовенства от преобразования прихода, вопрос обеспечения материального содержания духовенства не соединен с рассматриваемым законопроектом единственно в целях не задерживать проведение таковой важной реформы, как преобразование православного прихода»[613].

Несмотря на возражения со стороны представителей Св. Синода, в законопроект были включены статьи об установлении штатов причта - «не менее как из двух лиц: священника и псаломщика»[614], о назначении священника в приход - «при назначении клириков епископом принимается во внимание желание прихожан, непременно мотивированное, а в случае отказа дается ответ, по возможности, с объяснением причин такого отказа»[615]. Обе эти статьи не выносились на обсуждение Государственной думы, а были включены в «Основные положения о церковном приходе». В состав причтов согласно им в приходе определялись особыми штатами, без указания минимального количества, по поводу кандидатов от прихожан при назначении священника в приход говорилось, что епархиальный архиерей «может принимать во внимание и ходатайства прихожан, если таковые ему представлены и относятся к лицам, правоспособным к занятию данного места»[616], а может и не принимать, к тому же и процедура их подачи также не регулировалась.

Особый интерес у депутатов вызвала статья о назначении священников в приход, обсуждение ее продолжалось в течение нескольких заседаний. Вновь прозвучали возражения о недопустимости рассмотрения этой статьи в комиссии. На что В.Н. Львов, уже неоднократно выступавший ранее по вопросу непринятия несуществующего, по его мнению, в России церковного законодательства, произнес пылкую речь, в которой призывал ведомство к ответу, почему не созван церковный Собор. С одной стороны, отмечал В.Н. Львов, «статья, относительно права ходатайства прихода в отношении клира, эта статья канонического характера, должна получить законодательно правовую норму, потому что она не такая статья, которая сегодня может быть дана, а завтра может быть отнята, без этой статьи приход будет неполноправным и недостаточно жизненным»[617]. С другой стороны, Св. Синод сам виноват в нежелательных для него обсуждениях, так как будь созван Поместный Собор ранее, «тогда бы все эти препирательства не имели бы места»[618], а в сложившихся обстоятельствах «Государственная дума не только не имеет права отказаться от власти ей предоставленной, но она обязана воспользоваться всеми своими правами, чтобы постараться для церковной жизни урегулировать то, что она сама не может сделать»[619]. Встал вопрос о введении выборного начала. На заседании комиссии 14 марта 1916 г. вспомнили и имеющийся уже в этом направлении опыт: введение в Грузинском экзархате выборов священников. Н.Ч. Зайончковский приводил его в качестве практического примера несостоятельности такого нововведения. В.Н. Львов настаивал, что «произведенный опыт не удался в виду того, что он был предпринят на Кавказе, находящемся в 1905 - 1910 гг. в состоянии сильного брожения»[620]. Товарищ председателя В.П. Шеин считал введение выборного начала нежелательным, как раз потому, что и «в прочих местностях Империи крайние политические деятели, неуравновешенные личности и неверующие, но православные по паспорту, едва ли откажутся от возможности оказать влияние на церковные выборы»[621]. По окончанию прений 19 марта 1916 г. была принята следующая формулировка статьи: «В случае, если прихожане пожелают, чтобы на вакантную должность в причте определено было известное им лицо, они, по постановлению своего приходского собрания, могут ходатайствовать о том перед архиереем, если желательный ими кандидат, по своему образованию, нравственным и служебным качествам, будет удовлетворять каноническим правилам и местным распоряжениям на этот предмет церковной власти. При назначении клириков епископом принимается во внимание желание прихожан, непременно мотивированное, а в случае отказа дается ответ, по возможности, с объяснением причин такого отказа»[622].

Не забыли и о профессорах церковного права, присутствующих на заседаниях комиссии. Так, депутат А.А. Назаров заявил, что приглашенные ведомством профессора не относятся к числу лиц, упомянутых в ст. 41 Учреждения Государственной думы, а потому присутствие их в заседании комиссии неправильно[623]. Председатель комиссии устанавливал очередь рассмотрения дел, приглашал представителей ведомств, вносил доклады в Думу и руководил аппаратом комиссии. В работе думских комиссий принимали участие чиновники заинтересованных ведомств до министров включительно. Иногда комиссии их сами определяли. Наказ Государственной думы (1906 г. и 1909 г.) предоставил ей право приглашать на свои заседания экспертов (хотя закон запрещал присутствие на заседаниях комиссий «посторонних лиц»)[624]. Наказ 1914 г. не содержал параграфа о праве комиссий приглашать экспертов. Это решение было вынесено после длительной дискуссии, при этом предполагалось ввести это право в законодательном порядке. Однако, соответствующее законодательное предположение застряло в думской комиссии по Наказу в связи с фактическим прекращением ее работы во время войны[625].

Председатель комиссии по делам Православной Церкви В.Н. Львов обратился 15 марта 1916 г. к председателю Государственной думы за разъяснением, что «так как согласно ст. 41 Учр. Государственной думы сведения по специальным предметам могут быть предъявляемы министрами или главноуправляющими при содействии должностных лиц, заведывающих делами по означенным предметам, между тем к таким лицам едва ли возможно причислить названных профессоров, последние должны быть рассматриваемы лишь в качестве сведущих лиц, приглашенных ведомством православного исповедания для поддержания, ссылками на научные данные, соображений внесенного названным ведомством представления»[626]. Однако, В.Н. Львов пытался использовать произошедшее отклонение от действующих законов как прецедент, и более того добиться гораздо большего: «Принимая во внимание, что присутствие в заседаниях сведущих лиц не предусмотрено ни законом, ни «Наказом» Государственной думы, прошу Ваше Превосходительство вынести на обсуждение совещания вопрос о допущении сведущих лиц в заседания комиссии и в случае разрешения сего вопроса в положительном смысле сообщить мне имеет ли комиссия право требовать, чтобы ведомство приглашало лиц, могущих осветить обсуждаемые комиссиею предметы не только с точки зрения самого ведомства, а беспристрастно и всесторонним образом»[627]. Принятие этого решения позволило бы приглашать экспертов в области церковного права, и

скорее всего, не только лояльных к синодальному ведомству, которое лишь усиливало свое представительство в комиссии за счет приглашенных профессоров, отстаивающих единый взгляд на реформу. В этот же день, 15 марта 1916 г., своим определением за № 1953 Св. Синод постановил: ввести своих представителей в комиссию по делам Православной Церкви для рассмотрения законопроекта об утверждении устава прихода: «профессоров Петроградской духовной академии [Н.Н.] Глубоковского, [П.Н.] Жуковича, Московского университета [А.И.] Алмазова, и Харьковского университета - [М.А.]

Остроумова»[628]. На следующем состоявшемся заседании 16 марта 1916 г. А.А. Назаров повторно сделал заявление по вопросу о присутствии профессоров, на что председатель комиссии В.Н. Львов сообщил, что в связи с этим уже отправлено отношение председателю Г осударственной думы[629].

Другая небезынтересная история с обсуждением законопроекта о приходе в комиссии была связана с присутствием на ее заседаниях стенографов. В.П. Шеин направил отношение от 14 марта 1916 г. председателю Государственной думы с просьбой командировать стенографов в заседания комиссии по делам Православной Церкви в связи с «чрезвычайной важностью проекта устава православного прихода, а также с необходимостью стенографирования «даваемых представителями ведомства разъяснений и происходящих в комиссии прений по означенному проекту»[630]. Еще при обсуждении принимаемого постановления депутат Н.Ф. Каптерев (прогрессист[631]) указывал на нежелательность такого решения «в виду присутствия в заседании представителей ведомства православного исповедания, которые могут поставить в вину участвующим в прениях духовным лицам содержание некоторых их речей»[632]. Н.Ч. Зайончковский отмечал, что «их мнение - дело их религиозной совести, и ведомство никогда батюшек здесь не стесняло»[633]. Однако, сами батюшки, по всей видимости, так не считали, и вполне разделяли мнение Н.Ф. Каптерева. Результатом чего стала отмена стенографирования заседаний после обращения В.Н. Львова к председателю Государственной думы 28 марта 1916 г., «так как стенографирование речей, как оказалось, крайне стесняет работу прений и возникают недоразумения и пререкания, в коих председатель комиссии лишен всякой возможности разобраться»[634].

В ходе дальнейших заседаний комиссии были рассмотрены статьи об учете прихожан при храме - «приходские списки» были заменены на «приходские книги»[635], внесено уточнение, что сведения о том, кто и как содействовал благосостоянию прихода, вносится только в случае желания на то прихожанина; о переселении из прихода в приход - «переходное свидетельство» отменялось, вводилась «выписка из приходской книги»[636]. Эти изменения были не столь существенны, носили уточняющий характер. Были внесены коррективы в состав приходского собрания, в который теперь могли входить не только «лица, платящие приходские сборы»[637], а все «прихожане, достигшие 25 летнего возраста, независимо от материального ценза»[638], материальный ценз учитывался только при решении вопросов, связанных с приходским самообложением. Статья о тех, кто был лишен права участия в приходских собраниях, дополнилась одним пунктом, распространявшим запрет на участие для тех, кто был изобличен «в тайном винокурении или в тайной торговле спиртными напитками»[639]. Внеочередное приходское собрание согласно принятой депутатами статье устава православного прихода могло быть созвано по ходатайству «не менее 1/10 из числа имеющих право участвовать в собрании»[640], исходя из разнообразия приходов по численности прихожан, охватываемой территории, особенностей местности (городской - сельский, провинциальный город - столичный приход и т.д.), эта правка была обоснованной в противовес содержащемуся в статье проекта синодального ведомства требованию - «не менее 15 лиц из числа имеющих право участвовать в собрании»[641].

Разгорелись споры вокруг статьи 20 синодального законопроекта, в которой постановлялось, что «на приходском собрании председательствует священник- настоятель»[642], в то время как часть членов комиссии разделяли мнение о необходимости собрания избирать себе председателя в том числе и из прихожан. Докладчик В.Н. Львов высказывался против допущения мирян до председательствования в приходском собрании, в виду церковного характера последнего. В.П. Шеин в целях большего удобства при голосовании признал необходимым статью 20 проекта ведомства разделить на три части: первая часть - «на приходском собрании председательствует священник-настоятель», вторую часть - слова «в случае его болезни или отсутствия, а также если подлежащее обсуждению дело касается его личных выгод или интересов, председательствует другой священник, по назначению благочинного», и третья часть - «если епархиальное начальство признает необходимым участие благочинного в приходском собрании, то он и председательствует в собрании»[643]. Каждая часть была поставлена на отдельное голосование: первая часть статьи была принята, вторая подверглась редакции, третья часть статьи отклонена. Также по части первой А.А. Назаров признавал необходимым «предоставить приходскому собранию избирать себе председателя»[644]. О чем и было составлено особое мнение от 24 марта 1916 г. за подписью члена Государственной думы А.А. Назарова по параграфу 20 проекта устава православного прихода: «Принимая во внимание избирательный принцип, положенный в основу устава православного прихода, я не могу согласиться с параграфом 20 этого устава и нахожу возможным, допустимым и вполне правильным изложить его так: «На приходском собрании председательствует избранный собранием председатель, каковым может быть и священник»[645]. Это была последняя статья проекта приходской реформы, рассмотренная комиссией по делам Православной церкви.

Из 62 статей проекта устава, выработанного Св. Синодом, комиссия по делам Православной Церкви успела обсудить 20[646]. При этом лишь восемь статей были приняты без изменений, восемь статей подверглись незначительной редакции. Четыре статьи были полностью изменены, а также включены семь новых статей. Так, вместо 20 статей проекта устава Св. Синода, на момент окончания обсуждения вопроса в комиссии по делам Православной Церкви стало 27 статей. По сути - составлялся новый проект устава. После принятия статьи о выборах кандидатов на вакантные священнические места, состоялось еще два заседания, посвященные обсуждению проекта устава православного прихода: 21 и 23 марта 1916 г. Причем, 23 марта было принято сразу 17 статей устава. Обсуждение выборного начала была краеугольным камнем, самым болезненным положением устава, именно поэтому на его принятие было затрачено максимальное количество времени. Впереди предстояло обсудить еще два «сложных» вопроса: признание прихода полноправным юридическим лицом и самообложение прихожан. Исходя из анализа интенсивности принятия статей устава, можно предположить, что за два месяца плодотворной работы комиссия по делам Православной Церкви успела бы завершить до летнего перерыва редакцию проекта устава православного прихода. Анализ журнала заседаний комиссии по делам Православной Церкви[647] показывает, что в период обсуждения приходской реформы заседания комиссии происходили регулярно, почти через день. За время 4-й сессии было 12 заседаний комиссии, из них 9 заседаний (9, 10, 12, 14, 16, 17, 19, 21, 23 марта) приходилось на реформу православного прихода.

Последнее заседание комиссии, посвященное приходской реформе, состоялось 23 марта 1916 г. На вновь развернувшееся в прессе обсуждение вопроса о приходе епархиальные архиереи откликнулись практически сразу же: в Св. Синод стали поступать «ходатайства многих преосвященных о разрешении устроить пастырские собрания по вопросу о реформе прихода. Св. Синод признал несвоевременным устройство подобных собраний. Вместе с тем Синод предлагает владыкам не высказываться публично о приходской реформе»[648].

3.3.

<< | >>
Источник: Бокарева Людмила Сергеевна. Проекты реформы православного прихода и материального обеспечения духовенства в России в 1913 - 1917 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 2015

Еще по теме Обсуждение проекта устава православного прихода в комиссии по делам Православной Церкви (март 1916 г.):

  1. Бокарева Людмила Сергеевна. Проекты реформы православного прихода и материального обеспечения духовенства в России в 1913 - 1917 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, 2015
  2. Векшина Наталия Михайловна. МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. Диссертация. СПбГУ., 2014
  3. Соколов Арсений Владимирович. ГОСУДАРСТВО И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В РОССИИ, ФЕВРАЛЬ 1917 - ЯНВАРЬ 1918 ГГ. Диссертация, РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ А.И. ГЕРЦЕНА, 2014
  4. Статья 71. Проведение выборов обеспечивают избирательные комиссии, если иное не предусмотрено Конституцией.
  5. Статья 139. Закон об изменении и дополнении Конституции может быть принят после двух обсуждений и одобрений Парламентом с промежутком не менее трех месяцев.
  6. ЖУКОВСКАЯ ЕВГЕНИЯ ЕВГЕНЬЕВНА. УПРАВЛЕНИЕ РИСКАМИ В ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКЕ ИНСТИТУТА ЦЕРКВИ (НА ПРИМЕРЕ МОСКОВСКОГО ПАТРИАРХАТА). Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук., 2016
  7. Статья 37. Граждане Республики Беларусь имеют право участвовать в решении государственных дел как непосредственно, так и через свободно избранных представителей.
  8. Статья 125. Надзор за точным и единообразным исполнением законов, декретов, указов и иных нормативных актов министерствами и другими подведомственными Совету Министров органами,
  9. Статья 98. Совет Республики:
  10. Статья 99. Право законодательной инициативы принадлежит Президенту, депутатам Палаты представителей, Совету Республики, Правительству, а также гражданам, обладающим избирательным правом, в количестве не менее 50 тысяч человек и реализуется в Палате представителей.
  11. Статья 100. Любой законопроект, если иное не предусмотрено Конституцией, вначале рассматривается в Палате представителей, а затем в Совете Республики.