<<
>>

Мартовский кризис

В середине марта у Б.Н. Ельцина появился повод, и возник соблазн отме­нить президентские выборы и устранить с политической сцены своего главного соперника. 15 марта Государственная Дума отменила постановление Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года о денонсации Договора об образовании СССР.

Как утверждают авторы книги «Эпоха Ельцина», служба помощников и Администрация президента готовились к этому развитию событий заблаговре­менно, рассчитывая обратить решение, «продавленное» оппозицией, против нее самой. В этой связи президенту было подготовлено официальное заявление, с ко­торым тот немедленно выступил.

В заявлении, в частности, говорилось: «Какой бы мотив ни лежал в основе принятого постановления, его инициаторам не мешало бы подумать о тех послед­ствиях, которые оно может иметь для России и Содружества Независимых Госу­дарств... Его принятие можно рассматривать как попытку Думы ликвидировать нашу государственность. ... Гарантирую российским гражданам, народам стран Содружества Независимых Государств и мировому сообществу: Российская Фе­дерация сохраняет свой статус и придерживается всех заключенных ею догово-

ров»

Помощники предложили Б.Н. Ельцину варианты создания ситуации, при которой «Госдума будет поставлена перед необходимостью либо отменить свои решения, либо дезавуировать их другим постановлением». Это можно было сде­лать путем подключения Совета Федерации и Конституционного Суда, поскольку решение Думы затрагивало полномочия Совета Федерации. Б.Н. Ельцину предла­галось два варианта реализации этой схемы:

- письмо президента членам Совета Федерации;

- неформальное влияние на членов Совета Федерации через Е.С. Строева и ключевых юристов. [475]

Однако Б.Н.

Ельцин остановился на «третьем варианте», который предпола­гал роспуск Государственной Думы и перенос президентских выборов.

Вот как описывает события сам президент: «Пытаясь разбудить ностальги­ческие чувства избирателей, левая Дума проголосовала за отмену Беловежских соглашений 1991 года, по сути, возвращая страну назад, в бывший Советский Союз. В Думе звучали призывы привлечь к ответственности, к суду, заковать в наручники тех, кто участвовал в подписании декабрьских документов 91-го года. Это была настоящая провокация.

Мой публичный ответ был мгновенным: сразу же после заседания Совета безопасности я сказал журналистам несколько резких слов о Думе, заявил, что глубоко возмущен этими решениями, никому не позволю совершать антиконсти­туционные действия. Александр Коржаков тоже нашел свою «предвыборную тех­нологию». «С трехпроцентным рейтингом бороться бессмысленно, Борис Нико­лаевич, - говорил он. - Сейчас упустим время за всеми этими предвыборными иг­рами, а потом что?»

Чего греха таить: я всегда был склонен к простым решениям. Всегда мне ка­залось, что разрубить гордиев узел легче, чем распутывать его годами. На каком- то этапе, сравнивая две стратегии, предложенные мне разными по менталитету и по подходу к ситуации командами, я почувствовал: ждать результата выборов в июне нельзя... Действовать надо сейчас!

Я решился и сказал сотрудникам аппарата: «Готовьте документы...» Нача­лась сложная юридическая работа. Был подготовлен ряд указов: в частности, о за­прещении компартии, о роспуске Думы, о переносе выборов президента на более поздние сроки. За этими формулировками - приговор: в рамках действующей Конституции я с кризисом не справился. Ситуацию я для себя сформулировал так: ценой тяжелой потери качества - выхода за конституционное поле - я решаю одну из своих главных задач, поставленных мной еще в начале президентства. После этого шага с компартией в России будет покончено навсегда»[476].

17 марта в воскресенье к 11 утра в приемную президента был вызван ми­нистр внутренних дел.

На встрече, как вспоминает А.С. Куликов, президент вы­глядевший «взбудораженным», заявил: «Я решил распустить Государственную Думу. Она превысила свои полномочия. Я больше не намерен терпеть этого. Нужно запретить коммунистическую партию, перенести выборы». «Мне нужно два года, — он несколько раз, как заклинание, повторил эту фразу: «Мне нужно два года», — и я такое решение принял. Во второй половине дня вы получите указ» . Министр, согласно его воспоминаниям, подтвердил готовность выпол­нять приказы главнокомандующего, однако испросил разрешения доложить свои соображения по данному вопросу к 17 часам того же дня. Вот как описывает свои размышления в то время министр внутренних дел:

«Запрет компартии всколыхнет всю Россию, и на улицу выйдут сотни тысяч ее сторонников. Обязательно выйдут и те, кого доняли «сильные» ходы Бориса Ельцина. Общество, уставшее от перманентного политического кризиса, от воен­ных потерь, от ежедневного чувства безнадежности, уже не связывает своих на­дежд с первым российским президентом и не встанет на его защиту. В обстановке хаоса возникает кровавый облик братоубийственной гражданской войны. Впереди тысячи погибших и искалеченных соотечественников. Распад Федерации. Изоля­ция страны. Невосполнимые потери в экономике. Вывод один: этого делать нель­зя! Нельзя ни в коем случае!»[477].

В 14 часов Куликов встретился с генеральным прокурором Ю.Скуратовым и председателем Конституционного Суда В.Тумановым. Они также считали, что принятое президентом решение представляет большую опасность и является пря­мым нарушением действующей Конституции. Было решено идти к Ельцину с тем, чтобы «солидарно возражать против разгона Думы, компартии и переноса выбо- ров»[478].

В полдень президент собрал своих помощников. На совещании присутство­вали В.В. Илюшин, С.М. Шахрай, Г.А. Сатаров, М.А. Краснов, Ю.М. Батурин.

Президент поставил задачу — подготовить нормативную основу и текст обраще­ния о роспуске Г осударственной Думы, запрете КПРФ и переносе президентских выборов.

Реакция приглашенных, как утверждают авторы книги «Эпоха Ельци­на», «была отрицательной, но Б.Ельцин был жестким и непреклонным. Дав указа­ния, он выпроводил присутствовавших из кабинета» . Помощники вынуждены были подчиниться, однако, по мере того как шла работа, все острее проявлялось осознание последствий реализации такого плана. В результате к 17 часам была подготовлена записка, в которой указывались возможные последствия решения Ельцина:

- возможность всеобщей политической стачки;

- возможность столкновений с гражданами;

- возможность выхода из подчинения некоторых воинских частей и подраз­делений МВД.

Помощники предлагали, чтобы Ельцин снял с себя ответственность за эти последствия и издал Указ о переносе выборов на два года и прекращении дея­тельности КПРФ только на основании заявления, которое должен был бы принять Совет Федерации. Заявление должно было содержать вывод о невозможности в создавшейся ситуации проводить выборы Президента РФ [479] [480].

В 17 часов к президенту прибыли министр внутренних дел А.С. Куликов, генеральный прокурор Ю.И.Скуратов и председатель Конституционного суда В.А.Туманов. А.С. Куликов доложил, что работа по исполнению решения прези­дента идет, однако он считает его ошибочным. Свою позицию министр внутрен­них дел обосновал тем, «что в стране возможен социальный взрыв, а вот сил, для того чтобы контролировать ситуацию, у нас нет и не предвидится... Они в Чечне. Они еще воюют» .

Б.Н.Ельцин прервал А.С. Куликова словами: «Министр, я вами недоволен! Указ последует. Идите! Готовьтесь и выполняйте!»[481].

После посещения президента А.С. Куликов зашел в кабинет В.В. Илюшина. Там присутствовал С. М. Шахрай. А.С. Куликов показал им свою записку с аргу­ментацией и возражениями против решения Ельцина. Они сообщили, что готовят свою. Расстались, договорившись вести общую линию. По мнению А.С. Кулико­ва, во всем этом деле весьма странным являлось отсутствие министра обороны П.С Грачева.

По словам А.С. Куликова, министр обороны страны не был осве-

546

домлен о решении президента .

Около восьми часов вечера в службу помощников поступило указание Б.Н. Ельцина, чтобы В.В. Илюшин к 23 часам привез ему на дачу готовый текст Указа. Однако, по утверждению помощников, к 22 часам 30 мин. Была подготовлена только записка. В ней, в частности, говорилось: «Указ не получился, потому что правовых обоснований нет. Кроме того, Указ — реакция на постановление Думы неадекватными реальной опасности средствами... В случае принятия Указа нави­сает угроза гражданской войны» . Подписали документ В.В. Илюшин, Г.А. Са­таров, Ю.М. Батурин, М.А. Краснов, Л.Г. Пихоя, С.М. Шахрай. В 22 часа 50 мин. В.В. Илюшин позвонил на дачу президенту. Б.Н. Ельцин спал. Помощники реши­ли дожидаться утра.

На следующий день 18 марта президент приехал в Кремль в 5 часов 45 мин утра. В.В.Илюшин доложил ему записку помощников. В шесть часов утра нача­лось совещание. На совещании присутствовали: Б.Н. Ельцин, В.С. Черномырдин, А.С. Куликов, М.И. Барсуков, О.Н. Сосковец, В.В. Илюшин и Н.Д. Егоров. Б.Н. Ельцин, по свидетельству А.С. Куликова, был мрачен, ни с кем не поздоровался. На совещании президент заслушал доклад начальника ГУВД Московской облас­ти, после чего слово взял А.С. Куликов. Он сказал, что решение президента похо­же на авантюру, что последствия не просчитаны, разгон Думы — антиконститу­ционный акт. Министр подчеркнул, что привлечь коммунистов к уголовной от­ветственности не за что, поскольку, если вести речь об уголовной статье за изме­ну Родине, то ведь они выступают за сохранение целостности СССР, а уход ком- [482] [483] [484] мунистов в подполье создаст им образ гонимых властью людей. Кроме того, А.С. Куликов добавил, что у военной контрразведки имеются данные о том, что в слу­чае выступления некоторых частей Вооруженных Сил им обещана поддержка. Министр также выразил уверенность, что на совещании должны присутствовать генеральный прокурор и председатель Конституционного Суда.

Б.Н. Ельцин, описывая в своих мемуарах рассматриваемое совещание, дает несколько иную трактовку событий. Президент утверждает, что резкое неприятие предложенного плана министром внутренних дел утром 18 марта явилось для не­го неожиданностью. Президент подтверждает, что такую же позицию занял и В.С. Черномырдин, сказав, «что не понимает, чем вызвана необходимость столь резких и необратимых ходов»[485]. Но большинство участников этого утреннего совеща­ния, утверждает президент, поддержали идею переноса выборов.

Заканчивая совещание, Б.Н. Ельцин, согласно описанию встречи в книге А.С. Куликова, заявил: «Да, их нужно разогнать. Мне нужны два этих года. Указ готов к подписанию. Проблему решим, наверно, так: поэтапно... Помещение Гос­думы и компартии пока не занимать! Сегодня я буду говорить со Строевым и с Лужковым. Идите. Ждите команды»[486].

Как пишет А.С. Куликов, после этих слов президента он «понял, что ничего страшного уже не случится. У президента хватило мудрости перешагнуть через себя, через свой характер. Он понял, что затея может кончиться трагически, что его пытаются использовать. Я не сомневался, что ельцинская фраза «Ждите ко­манды» — это уже слабый отголосок пролетевшей грозы». Начавшееся блокиро­вание здания Государственной Думы и объявление о его заминировании А.С. Ку­ликов считает последними раскатами грома. Уже около 8.00 поступила команда «думцев запускать»[487].

Анализируя события 17-18 марта, следует отметить, что кроме общения с силовыми министрами президент имел встречу и с А.Чубайсом, в то время офи­циальных постов не занимающим.

Инициатором этой встречи, как утверждает Б.Н. Ельцин, явилась его дочь Т.Б. Дьяченко, которая по просьбе А.Б. Чубайса убедила президента принять его. Б.Н. Ельцин, в своей книге пишет, что встречаться с А.Б. Чубайсом категорически не хотел, однако уступил просьбам дочери. Содержание их беседы кратко приво­дится в мемуарах Б.Н. Ельцина и в книге О.П. Мороза, где автор ссылается на ин­формацию, полученную в личной беседе с А.Б. Чубайсом. А.Б. Чубайс просил Ельцина не подписывать указы о разгоне Думы, указывая на принципиальное от­личие обстановки, сложившейся весной 1996 г., от ситуации 1993 года. По мне­нию А.Б. Чубайса, «первым сгорит тот, кто выйдет за конституционное поле». Бе­седа носила напряженный характер, президент повышал голос, что по заверению работавших с ним людей случалось крайне редко. По словам А.Б. Чубайса, после окончания разговора он еще не мог сказать, какое решение в итоге примет прези­дент.

Следует обратить внимание, что в разных источниках встреча президента с А.Б. Чубайсом датируется разными числами. Так, помощники президента указы­вают, что она имела место 17 марта около семи часов вечера. Президент в своих мемуарах говорит, что встречался с А.Б. Чубайсом 18 марта после утреннего со­вещания в Кремле. Эту же дату называют в своей книге и Б.Д. Минаев, ссылаясь на воспоминания Т.Б. Дьяченко , и О.П. Мороз, ссылаясь на слова самого А.Б. Чубайса .

Указание в источниках разных дат может быть как простой ошибкой, так и намеренным искажением фактов. Если датировать встречу Б.Н. Ельцина с А.Б. Чубайсом 17-м марта, то следует признать, что последнее и таким образом ре­шающее слово осталось за министром внутренних дел, высказанное утром 18 марта. Если же считать, что А.Б. Чубайс виделся с президентом после утреннего [488] [489] совещания 18 марта, то именно его доводы были последними. Впоследствии сто­ронники А.Б. Чубайса приписывали ему главную роль в удержании Б.Н.Ельцина от рокового решения. Б.Н.Ельцин также в мемуарах пишет, что он отменил при­нятое решение после разговора с А.Б. Чубайсом[490]. Автор книги «Ельцин» Б.Минаев отмечает, что Б.Н. Ельцин не принимал логику тех людей, что пытались его напугать. Аргументы же А.Б. Чубайса, по мнению Б.Д. Минаева, базировались на том тезисе, что в стране, где переносят и отменяют выборы, демократию не по­строить. И Б.Н. Ельцин якобы воспринял этот аргумент[491].

На наш взгляд, эта версия выглядит слабо потому, что Б.Н. Ельцину с само­го начала был понятен недемократический и неправовой характер его плана. Од­нако это его не остановило в тот момент, когда он принимал этот план. Напом­ним, что проблемы законности его не волновали осенью 1993 г. Таким образом, по нашему мнению, именно позиция министра внутренних дел А.С. Куликова, заявившего об отсутствии боевых сил для обеспечения по сути дела нового госу­дарственного переворота, удержала Б.Н. Ельцина от того, чтобы совершить этот переворот. Что же касается роли А.Б. Чубайса, то она тоже может быть важной в том случае, если А.Б. Чубайс информировал президента о позиции своих друзей- олигархов и подтвердил их готовность всеми силами и средствами обеспечить Б.Н. Ельцину переизбрание в рамках законных методов ведения политической борьбы.

Есть еще одна проблема. Помощники президента написали, что они не смогли подготовить тексты указов. Б.Н. Ельцин написал, что он отменил приня­тое решение. Возникает вопрос, были ли подписаны указы, а затем отменены, или нет? В феврале 2002 г. Б.А. Березовский в передаче на «Радио Свобода» в беседе заявил, что «17-го марта 96-го года, ...под давлением Коржакова, Барсукова и Сосковца Борис Николаевич подписал три знаменитых указа. Первый о переносе выборов на два года, второй о разгоне Думы и третий о запрете компартии». Да­лее Б.А. Березовский прямо указал на себя как на одного из людей, который «то­гда участвовал в том, чтобы остановить исполнение этих указов президента и не позволить получить контроль над уже нелегитимным президентом со стороны Барсукова, Коржакова, Сосковца, а фактически со стороны российских спец­служб»[492] [493] [494].

Слухи о возможном переносе или отмене выборов появились и в СМИ. Так, 22 марта в журнале «Деловые люди» автор публикации писал: «Судя по всему, команда президента прекрасно отдает себе отчет в том, что даже мобилизация к июню всех возможных ресурсов победы Борису Ельцину в борьбе за кремлевское кресло не гарантирует». А значит, может быть использован один из сценариев пе­реноса выборов на новый срок» . В газете «Советская Россия» 26 марта было опубликовано интервью председателя Комитета по безопасности Государствен­ной Думы В.И. Ильюхина . В нем он рассказал, что располагает «сугубо личной информацией», в соответствии с которой в президентских и правительственных кругах решения Думы решили использовать как повод для ее разгона и запрета КПРФ. Газета «Вечерняя Москва» 29 марта опубликовала слова доверенного лица Г.А. Зюганова - депутата Госдумы РФ А. Кравеца, который заявил, что «в недрах исполнительной власти зреет идея запрета КПРФ» и добавил, что коммунисты опасаются за жизнь своего лидера Геннадия Зюганова[495].

Подводя итог описанным событиям, сделаем основные выводы.

Первое. В марте 1996 г Б.Н. Ельцин не верил в возможность выиграть выбо­ры, несмотря на огромный административный и финансовый ресурс, который был уже привлечен, и на тот факт, что партия власти согласилась с тем, что Ельцин является ее единственным кандидатом.

Второе. Б.Н. Ельцин исходил из того, что его поражение будет победой кан­дидата от КПРФ, а не другого кандидата, более приемлемого для новой правящей элиты. Именно поэтому удар наносился по КПРФ.

Третье. Основным фактором, заставившим Б.Н. Ельцина отказаться от сво­его плана, явилась позиция министра внутренних дел А.С. Куликова. Б.Н. Ельцин фактически не получил поддержки со стороны руководителей МВД.

Четвертое. Б.Н. Ельцин не получил и, видимо, не рассчитывал получить поддержку со стороны армии. Иначе трудно объяснить тот факт, что министр обороны П.С. Грачев 17 марта не был поставлен в известность о решении прези­дента и не приглашался в Кремль. А.С. Куликов не случайно заявил Б.Н. Ельцину о том, что, по данным военной контрразведки, некоторые воинские части в случае начала волнений могут выступить против Б.Н. Ельцина. Военная контрразведка министру внутренних дел не подчинялась, и информация о положении в армии шла к президенту по другим каналам. Б.Н. Ельцин заявление А.С. Куликова опро­вергать не стал.

Важно отметить, что позиция силовиков была обусловлена их оценкой си­туации в стране, а эта оценка говорила о том, что выход Б.Н. Ельцина за правовое поле чреват реальной опасностью гражданской войны. Такую же оценку сделали и помощники Б.Н. Ельцина, и А.Б. Чубайс, который являлся представителем но­вой финансовой элиты, решившей поддержать Б.Н. Ельцина на выборах.

2.4

<< | >>
Источник: Лютиков Михаил Юрьевич. Выборы Президента Российской Федерации в 1996 году. Диссертация. 2015

Еще по теме Мартовский кризис:

  1. Извеков Аркадий Игоревич. ИНТРОЕКЦИЯ ПРОТИВОРЕЧИЙ КРИЗИСА КУЛЬТУРЫ В СТРУКТУРУ ЛИЧНОСТИ. Диссертация, 2015
  2. Большаков Г. А.. Кризис этнической идентичности и массовая миграция в странах Скандинавии: Норвегия, Дания, Швеция. Диссертация на соискание учёной степени кандидата политических наук, 2014
  3. КОНСТИТУЦИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ 1994 ГОДА,
  4. *В соответствии со статьей 1 Закона Республики Беларусь «О порядке вступления в силу Конституции Республики Беларусь» вступила в силу со дня ее опубликования.
  5. РАЗДЕЛ І ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ
  6. Статья 1. Республика Беларусь - унитарное демократическое социальное правовое государство.
  7. Статья 2. Человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства.
  8. Статья 3. Единственным источником государственной власти и носителем суверенитета в Республике Беларусь является народ.
  9. Статья 4. Демократия в Республике Беларусь осуществляется на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений.
  10. Статья 5. Политические партии, другие общественные объединения, действуя в рамках Конституции и законов Республики Беларусь, содействуют выявлению и выражению политической воли граждан, участвуют в выборах.
  11. Статья 6. Государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную.
  12. Статья 7. В Республике Беларусь устанавливается принцип верховенства права.