<<
>>

Глава 10 «ХОЛОДНАЯ ВОИНА» МИРОВЫХ МЕДИА

Есть оружие пострашней клеветы; это оружие — истина.

Шарль Морис де Талейран, французский дипломат

События на Украине, разыгравшиеся в 2013-2014 гг., вывели в зону публичного дискурса те явления медиапространства и способы презентации информации, которые до поры до времени не ощущались как доминирующий тренд политической жизни, особенно в ее международном аспекте.

Многие эксперты, теоретики и практики информационной деятельности заговорили о старте новой версии «холодной войны». При этом над всем мировым пространством шоу-цивилизации вновь начал витать очевидный образ тех функций журналистики, о которых мир начал забывать, увлеченной либеральными идеями, экспортом демократии и постоянными дискуссиями о свободе слова. Речь идет об агитации и пропаганде. Заметим при этом, что эту часть медийного функционала никто и никогда не думал предавать забвению. В хорошо известной статье В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература» автор прямо указывает на эти функции печатной прессы, при этом добавляя функцию организатора.

Очевидными бенефициарами новой редакции «холодной войны» стоит считать не только российские медиа, но и те мировые СМИ, которые заняли откровенно антироссийскую позицию. О том, что гибридная информационная война против нашей страны стартовала и продолжается, говорят факты. Например, страны Европы намерены создать телеканал, который будет осуществлять пропаганду на русском языке.

О подобных намерениях в конце января 2015 г. заявила верховный комиссар Евросоюза по иностранным делам Федерика

Могерини. Сказываются итальянские корни главной дипдамы Старого Света. Помнится, что еще Сильвио Берлускони, находясь у власти на Аппенинском полуострове, являлся крупнейшим медиамагнатом не только в собственной стране, но и в масштабах всего континента. Уроки обаятельного Сильвио не прошли даром для госпожи Могерини.

Важность идеологического и фактического контроля за пространством массовых коммуникаций сегодня осознает любой ответственный политик. А если учитывать сложившуюся в мире ситуацию информационного противостояния между нашей страной и некоторыми странами Запада, то намерения еврочиновников не выглядят такими уж неосуществимыми и несбыточными.

Подобная инициатива возникла на встрече министров иностранных дел стран Евросоюза. Как было официально объявлено, одним из пунктов их взаимодействия в связи с противостоянием с Россией была некая «стратегическая коммуникация». А далее последовал комментарий самой Могерини: «Форма этого — телевидение, рабочая группа для поддержки СМИ в регионе на данный момент прорабатывается». И можно не сомневаться, что подобные предложения будут сделаны. Тем более, что у Могерини в портфеле уже есть официальные конкретные предложения от четырех глав дипломатических ведомств. В этой «инициативной четверке» оказались министры тех стран, чьи власти не отличаются особой любовью к России — Эстонии, Литвы, Дании и Великобритании. Естественно, что будущий антироссийский телеканал будет, по их предложению, вещать на русском языке.

Все это напоминает повторение тех удивительных медийных пропагандистских историй, которые уже случались во второй половине ХХ в. и были связаны с нашей страной. Достаточно вспомнить опыт организации специальных радиостанций, нацеленных своим вещанием на Советский Союз в послевоенный период истории человеческой цивилизации, который недаром получил название «холодной войны». Свою пропагандистскую миссию осуществляли такие радиостанции, как «Голос Америки», «Свобода (Свободная Европа)», BBC, «Немецкая волна». Все они осуществляли свою деятельность за счет финансирования из бюджета соответствующих государственных структур по принадлежности. Вещание велось на разных языках, но одной из

самых востребованных сфер деятельности было, конечно же, вещание на русском языке, когда целевой аудиторией работы таких радиостанций считалось население Советского Союза.

В народе эти радиостанции в просторечии именовались «вражьими голосами».

В условиях повсеместной цензуры, господствовавшей в нашей стране, эти станции воспринимались как источники альтернативной и оперативной информации. Например, о смерти Владимира Высоцкого в июле 1980 г. первым сообщил «Голос Америки», что вынудило власти опубликовать официальное сообщение о смерти артиста в двух газетах — «Советская культура» и «Московская правда». Естественно, что право выступать получали на этих станциях те, кто вынужден был эмигрировать из СССР и являлся по своим идеологическим воззрениям деятелем антисоветского толка. Существуют достоверные сведения о том интересе, который проявляли к сотрудникам таких станций, выходцам из Советского Союза, сотрудники крупнейших западных спецслужб.

Борьба с вещанием таких станций велась в нашей стране разными способами — от технического до организации альтернативного вещания. Вокруг крупных городов (как правило, столиц союзных республик и областных центров) создавалась опоясывающая система «глушилок», создающих помехи для коротких и ультракоротких волн, на которых вещали «голоса». В Советском Союзе радиоприемники с соответствующим диапазоном приема выпускались исключительно в Прибалтике, чтобы сократить техническую возможность приема западного иновещания. Как его альтернатива была открыта круглосуточная радиостанция «Маяк», вещавшая с 1964 г. Словом, борьба в радиоэфире шла не на шутку. Однако стартовавшая по инициативе М. С. Горбачева политика «перестройки и гласности» привела к тому, что в 1990 г. было принято решение о прекращения работы «глушилок». Это в конце концов помогло и самому Генсеку, когда в августе 1991 г. новости из Москвы в связи с ГКЧП передавались в эфире BBC, неподконтрольной вновь введенной цензуре, каждые полчаса.

Сегодня ситуация в медийном пространстве принципиально отличается от той, что была четверть века назад. Наличие сетевых источников и каналов информации сводит практически к нулю

любые усилия по блокировке распространения нежелательных мнений, сведений, фактов и цифр.

Более того, известно, что русские службы некоторых западных радиостанций прекратили свою работу на русском языке и на русскоговорящую аудиторию. Тем более выглядит странным желание некоторых европейских стран возродить принципы контрпропаганды с помощью телевидения.

Инициаторы объясняют свои намерения... успехами продвижения в западном медиапространстве канала «Russia Today», вешающем в Европе на немецком, испанском и английском языках.

Кого же инициаторы предлагают взять за образец в создании альтернативы российскому телеканалу? Министр иностранных дел Латвии Эдгарс Ринкевичс предлагает изучить опыт немецких федеральных телеканалов ARD и ZDF. Но он скорее всего не пригодится латвийскому дипломату, так как организационно­правовая модель деятельности этих вещателей (государственно­общественная) вряд ли окажется дееспособной в условиях необходимости скоординированного финансирования и выработки единой вещательной политики.

Активность скромной и небольшой Латвии объяснима: страна председательствовала в ЕС первую половину 2015 г. и жаждала хотя бы чем-то проявить себя. Понятно появление в списке инициат оров еще двух прибалтийских республик, граничащих с Россией. Им просто необходим альтернативный телепродукт, который хотя бы как-то нейтрализовывал вещание российских каналов в Прибалтике, вполне доходчивое ввиду небольшого пространства, на котором находятся все три слишком независимые прибалтийские республики. Кроме того, надо понимать уровень затрат на организацию возможного эфирного вещания, например, создания и размещения соответствующих телепередатчиков. Предположим, что удастся их разместить и организовать их работу. Но их мощностей хватит только на сами страны-вещатели и на приграничные с ними районы России. Ибо реальное пространство нашей страны может быть охвачено повсеместным эфирным вещанием исключительно на основе имеющейся отечественной системы. И никак иначе. Волны «пропагандистского европейского ТВ» вряд ли достанут даже до берегов Волги.

А вот ответ на вопрос о том, каким на самом деле может быть предполагаемый телеканал, мы уже имеем в виде канала «Euronews».

Еще совсем недавно он воспринимался в информационном пространстве России как некий образец стремления западной журналистики к объективному и непредвзятому освещения любых событий, в том числе и тех, которые можно обозначить как «кризисные». Видимо, подобное впечатление и побудило руководство государственного медиахолдинга ВГТРК стать одним из крупнейших акционеров данного влиятельного медиа (россиянам принадлежат 16,94% акций). Русский язык — один из 14 языков, на которых ведется эфирное вещание канала. Впервые он прозвучал в эфире в 2001 г. Однако с той поры много воды утекло в Москве-реке. И вот мы уже видим, как объективность уступила место откровенной манипуляции, ловко маскируемой под привычные в либерально­демократической парадигме ценности свободы слова. Самый яркий пример — недавнее блиц-заявление министра иностранных дел Великобритании, которое возникло в эфире «Euronews» буквально ниоткуда. В нем английский чиновник, не стесняясь в выражениях, оскорблял Президента России. И все это было показано в эфире без всякого комментария и логическисмысловой привязки к предыдущему и последующим новостным сюжетам. Соответственно, эфир канала наполнен и антироссийской риторикой. Так, например, ополченцы юго-востока Украины постоянно именуются «пророссийскими сепаратистами». И наоборот, украинские националисты профашистского толка никогда не именуется «бандеровцами».

Время покажет, насколько планы антироссийских идеологов Евросоюза по борьбе за медиапространство окажутся реальными. Но почему-то кажется, что эффективность подобного телеканала (даже если он и будет создан) окажется минимальной. Как не вспомнить известный анекдот советского времени. В советский колхоз приехала группа корреспондентов западных радиостанций. Естественно, что в колхозе началась паника. Надо наводить порядок. Из правления бежит к складу посыльный и кричит сторожу дяде Васе: «Давай хотя бы навоз да грязь убери! А то ведь они все увидят и по своим ‘‘вражьим голосам” расскажут». А дядя Вася продолжает как ни в чем не бывало сидеть на завалинке.

И

отвечает: «Пусть смотрят! Пусть рассказывают! Пускай клевещут!».

Проще говоря, вопрос о возможной объективности подобного идеологического теледетища антироссийских сил Европы имеет ответ. в виде вещательной практики телеканала Euronews. Репутация одного из тех электронных СМИ, которое тяготеет к объективному освещению событий в мире, давно закрепилась за этим телеканалом, в том числе и в профессиональной среде отечественной журналистики. Но события последних лет, связанные с украинском кризисом и позицией нашей страны в этом вопросе, видимо, вынудили руководителей Euronews внести определенные коррективы в то, как подаются новости из России и о России.

Эскалация информационной конфронтации, которая сложилась в мировом медиапространстве за последние три года, объективно привела и к трансформации деятельности телеканала на российском информационном поле. При этом следует учитывать и то обстоятельство, что отечественные медиаструктуры входят в состав учредителей Euronews и, следовательно, по умолчанию могли бы рассчитывать на то, что лояльность авторов соответствующих материалов канала по отношению к позиции России, решениям и поступкам ее руководителей, общественным настроениям будет все-таки проявлена — если и не в полном объеме, то хотя бы в режиме объективности. Однако, похоже, этим надеждам так и не суждено было сбыться — ни в ближайшем прошлом, ни в нынешнем настоящем, ни в наступающем будущем.

Эта позиция в деятельности канала стала наглядно-очевидной на рубеже февраля-марта 2015 г., когда помимо подготовки к годовщине воссоединения Крыма с Россией возникло на медийном поле два сверхновостных события — убийство Бориса Немцова и «исчезновение» Владимира Путина. В первом случае корреспонденты Euronews в своих включениях из Москвы всячески подчеркивали ту значительную (с их точки зрения) роль, которую якобы играл Немцов в политической жизни России. Они намеренно осуществляли свои включения прямо с место трагического происшествия, когда в кадре за их спиной «присутствовал» вид Кремля. Визуальные переклички были более чем недвусмысленны. А подтекст очевиден: в гибели члена Ярославской думы «виноват» Кремль. Или, по крайней мере,

причастен. Когда же речь заходила о траурном марше памяти Бориса Ефимовича, то выбирались такие ракурсы съемки, чтобы возникало впечатление о многотысячном присутствии тех, кто разделял политические взгляды Немцова. Словом, из трагедии канал Euronews извлек максимум пабл ицитного капитала для очередной серии скрытых и явных информационных укоров в адрес России.

В истории же с «исчезновением» Президента РФ из медийного пространства все СМИ, включая, кстати, и российские, попались в сети сплетен, домыслов и новостийного вакуума. В ход пошли привычные приемы таблоидной журналистики. К чести евроканала, до откровенной «желтизны» дело не дошло, но осадок- то остался. А уж когда настала очередь годовщины воссоединения Крыма, то Euronews оказался на коне в своем информационном критическом настрое. То вдруг возникал никем и ничем не подтвержденный псевдосенсационный вариант (со ссылкой на «Новую газету») информации о том, что российское руководство загодя готовилось к «крымской весне», то, отмечая саму годовщину, канал выдавал в эфир развернутый материал о положении крымских татар в Крыму. При этом стоит отметить, что лексически в текстах канала чаще всего упоминалось словосочетание «аннексия Крыма Россией». Про практики НЛП нынче не знает только ленивый, а потому надо понимать, что зрители тех стран, где вещает Euronews, уже давно осознали эту горькую «правду» современной истории, во многом благодаря настойчивости данного телеканала, который неустанно тяготеет к объективности в собственном понимании, хотя на самом деле в хорошо законспирированной форме выражает позицию Евросоюза, точнее, его наиболее антироссийски настроенного крыла.

Отчетливо подобные тенденции в информационной политике Euronews проявились при освещении подготовки и самого празднования 70-летия Победы в нашей стране. На экране во время эфира постоянно возникал логотип с надписью на английском языке: «WWII. Victory». Что в переводе означало в сокращенном варианте «победа во Второй мировой войне», что не есть правда, так как согласно всем официальным источникам Вторая мировая война закончилась несколько позже. А 9 мая мы все отмечали День

Победы советского народа в Великой Отечественной войне, о чем дикторы телеканала говорили сквозь зубы.

И, конечно, Euronews по полной программе отыгрался на рассказе о Параде Победы, сведя информацию к теме «Россия бряцает оружием». Про народную акцию «Бессмертный полк» канал вообще «забыл». Зато постоянно смаковал отсутствие некоторых политических лидеров Запада на торжествах в Москве. А уж когда на репетиции парада заглох новый танк «Армата», то эта новость возглавила парад известий. По сути информационной верстки и фактологии новостных выпусков телеканала его руководителей трудно упрекнуть в предвзятости по отношению к России. Тем не менее скрытые манипуляционные механизмы все- таки выявляются при более тщательном анализе. Например, хорошо известный из сериала «17 мгновений весны» прием первой и последней фразы. Например, все в той же информации о подготовке Парада Победы в Москве вдруг возникает текст: «В этом году символы Дня Победы изменились в Белоруссии, Казахстане, Киргизии». Далее — перебивка. И зрители остаются в полной уверенности относительно того, что ближайшие союзники и друзья России как-то не хотят отмечать этот праздник. При этом тот же канал почти напрочь проигнорировал то обстоятельство, что лидеры этих стран приехали на торжества в Москве, а представители их вооруженных сил участвовали в Параде Победы.

В сущности, все описанное из практики канала Euronews демонстрирует ту самую политическую изнанку шоу- цивилизации, когда мнимые иллюзии свободы слова на деле реализуются в приемах информационной войны, расцвет которой мы наблюдаем нынче в мировом медиапространстве. Современная ситуация в медийной сфере все больше и больше напоминает мрачные пророчества Джорджа Оруэлла, собранные под обложкой его знаменитого романа-антиутопии. Он оказался в некоторым смысле гораздо большим пессимистом, предсказав вскоре после Второй мировой войны наступление тотально-манипулятивного информационного общества в уже далеком от нас 1984 г. Прошло ровно тридцать лет. Мир с того времени претерпел немало катаклизмов разного рода: распад могущественного СССР и передел карты мира, появление Всемирной паутины и социальных сетей, глобализацию и тотальное наступление демократии и либерализма, расцвет и экспансию ислама и мусульманской

цивилизации, гегемонию США и подъем Китая, и, наконец, брутальный и циничный поход терроризма по странам и континентам.

Многое из этого показалось бы сейчас автору «1984» оправданием его жутковатых предостережений и пророчеств по принципу: «Вот видите! Я же предупреждал!». Далее придется еще не раз обращаться к афоризмам английского писателя, а пока позволим себе порассуждать на тему того, насколько он был прав, доказывая от противного невозможность жить в подобном мире- перевертыше и тоскуя по демократическим ценностям, о которых думали еще во времена Великой Французской революции: свобода, равенство, братство. Со временем к этим словам- символам, превратившимся в некую ментальную мантру, добавились уже известные нам «демократия» и «либеральные ценности». А если экстраполировать их на сферу медийной деятельности, то они легко трансформируются в такие привычные для профессионалов информационной деятельности мемы, как «свобода слова» и «независимость СМИ».

Несколько лет назад совершенно случайно в одной из полемик, которую вел прогрессивный и демократичный журнал «Огонек», автор в приведенных цитатах из Сети вдруг обнаружил новый для себя термин «шоу-цивилизация». И тогда все сошлось. Мысли, кружившие вокруг очевидных проблем отношений реальности с медиапространством и когнитивных диссонансов, указывающих на несовершенство концептуального подхода к анализу того, что человечество читает, видит и слышит по различным каналам массовой коммуникации, обрели некую стройность и логику.

Что же такое «шоу-цивилизация»? Ответ найдем в новелле Эдгара Аллана По «Береника» (1835), где сказано: «Материальный мир вокруг меня представлялся мне совокупностью видений, и только видений, тогда как прихотливые образы страны воображения сделались не просто пищей моего повседневного существования, но самим этим существованием, исчерпывая и замыкая его».

Адаптируя цитату из давнего сочинения писателя-романтика и переводя ее с помощью современного тезауруса в нынешнюю парадигму медийной свободы и независимости, предложим более строгое определение: шоу-цивилизация — это современная система информационных связей в социуме, которые

характеризуются противоречивыми отношениями между экранной реальностью и эмпирической действительностью вследствие доминирования визуальных каналов распространения массовой информации и конфликтного взаимодействия в практике медиа объективных и субъективных факторов.

Здесь самое время вспомнить знаменитый афоризм Даниэля Бурстина: «Никакая реальность не станет действительностью, пока ее не покажут по телевизору». Наглядную иллюстрацию столь скептическому утверждению человечество получило в течение всех тех событий, которые разворачивались на Украине, начиная со второй половины ноября 2013 г. Именно то, как СМИ всего мира освещали происходящее в соседней братской стране, заставляет всерьез задуматься над системой приоритетов и ценностей, на которой базировалась долгие годы концепция свободной прессы в западном мире. Так было в период «холодной войны» и противостояния двух социально-политических систем. Так частично происходило и позже, когда мир начал угрожающе становиться однополярным. Однако начало нового столетия и тысячелетия, трагически обозначенное терактами 11 сентября 2001 г., стало временем, когда из-под спуда в информационное пространство мировой цивилизации вырвались свидетельства кардинальной трансформации не только всей системы международных отношений на планете, но и еще жестче и четче обозначилась в подобных процессах роль медиа и тех, кто в них трудится. Еще в середине прошлого века американский политолог Пол Лайнбарджер в книге «Психологическая война» рассуждал о стремительности перемен, происходящих в политической реальности, и неадекватности массового сознания в их восприятии, когда создаваемая в СМИ картина мира не давала аудитории вдумчиво и обстоятельно, не говоря уже об аналитичности, размышлять над происходящим. «.В пылу полемики, — отмечал зарубежный исследователь, — все эти люди не желали думать о том, что события развиваются с такой быстротой, что ни коммунисты, ни их противники не в состоянии оценить их значимость. Среди таких событий можно назвать создание водородной бомбы, смерть Сталина и появление на карте

мира государства Израиль. Чем все это грозит, многие поняли лишь после того, как это случилось»[86] (курсив наш. — С. И.).

Сегодня мы также можем наблюдать то, с какой стремительностью меняется ситуация в мире, а более конкретно — как вокруг Украины, так и в ней самой. Политика стала катализатором тенденций, которые в относительно стабильный период существования Европы и мира не воспринимались как некое тотальное наступление на прежние принципы работы журналистов и деформации основ функционирования всей системы СМИ. В немалой степени тому способствовала радикализация политического украинского кризиса, который привел к многотысячным жертвам. Шоу-цивилизация если и напоминала о себе до этого, то в таких, на первый взгляд, экзотических вариантах, как череда «цветных» революций по периметру российских границ или же однократных событийных эксцессах вроде ситуации вокруг «Бронзового солдата» в Таллинне.

Однако необратимая политизация социально­

психологического состояния российского общества, стремительно набирающая темп в связи с решением крымского вопроса в марте 2014 г. и наступлением «русской весны», была, на наш взгляд, всего лишь реакцией на явно враждебную информационную политику украинского медийного сообщества и поддерживающей его в основном западной свободной прессы. Политическая изнанка шоу-цивилизации стала видна не вооруженным телекамерой взглядом. Примеры можно приводить бесконечно. Остановимся лишь на некоторых из них, на наш взгляд, наиболее ярких.

Некоторые депутаты Государственной думы РФ в сентяб ре 2014 г. выступили с инициативой запрета вещания канала Euronews на территории России, где данный канал вещает сегодня свободно и без всяких ограничений. Более того, на государственном телеканале «Россия-К» программам Euronews отведены целых три часа утреннего эфира — с 7.00 до 10.00. Все это — те факторы, которые позволяли и позволяют надеяться на то, что позиция Euronews в отношении нашей страны должна была быть более или менее объективной.

Однако случай, произошедший в эфире Euronews 12 сентября 2014 г., очень сильно эту уверенность подорвал. И, собственно, дал толчок депутатской инициативе о запрете вещания. В выпусках новостей, которые выходили в эфир каждые четверть часа, неоднократно воспроизводился сюжет о том, как в лесах под Киевом украинская армия и добровольцы тренируются в овладении военным делом и готовятся к грядущей партизанской войне с Россией. Все было бы приемлемо и понятно, особенно с учетом постоянной информационной антирусской истерии и легкой степени националистической шизофрении, которую традиционно (с ноября 2013 г. особенно) демонстрируют медиа «незалежной». Но не в этот раз! На мишени, куда с таким энтузиазмом целились и стреляли будущие бандеровские «лесные братья», был изображен наш президент, да еще с соответствующими элементами, украшающими лицо и заставляющими вспомнить одну из самых одиозных личностей ушедшего ХХ в.

С точки зрения даже обыденной логики, подобные «художества» можно и нужно оценить как оскорбление личности. Но поскольку речь идет о главе государства, лидере нации, то очевидно, что инициаторы подобной гадости явно метили в соседнее братское государство и его народ. То есть подобные «проделки» национал-фашистов с Украины имели целью бросить в лицо целой стране, целому народу нечто унизительное, грязное, пасквильное. И поэтому реакция наших парламентариев кажется вполне естественной и обоснованной. Более того, даже сама угроза запрета должна стать для руководителей Euronews уроком толерантности, о которой так много вещает сей телеканал. Только при этом его журналисты забывают, что толерантность распространяется на всех. А уж смаковать неоднократные подобные оскорбительные рисунки в эфире просто непорядочно и непрофессионально. Это как в жизни, когда в споре не хватает аргументов, и тогда обычная житейская логика подсказывает переход на личности по принципу «сам дурак!».

Впрочем, эфирное пространство нашей страны по сравнению с украинским выглядит более адекватным политической реальности. Украинские власти запретили на территории своей страны вещание полутора десятков российских телеканалов. Подобные удручающие инциденты — это издержки той самой

информационной войны, которую ведут западные и украинские СМИ против России. В такой ситуации усиление информационного воздействия по всему спектру воспринимающей аудитории — лучший ответ.

Еще один немаловажный пример стоит вспомнить здесь в связи с сетевыми технологиями. Так, новостной портал СМИ Северо- Запада Lenizdat.ru 14 мая 2014 г. запустил новый проект под весьма резким названием «Хватить. Врать». Его инициаторы предполагали еженедельно рассказывать о самых ярких фальсификациях информации по «украинскому вопросу». Однако сомнения в объективности и благих намерениях хозяев виртуального пространства у потенциальной аудитории родились сразу же. Всего на сегодняшний момент опубликовано 14 подборок так называемых российских укрофейков. Любопытно, что главным образом анализ возможных фальсификаций проводится лишь в отношении российских СМИ и информационных ресурсов. Лишь после того как «искатели правды» получили гневную отповедь посетителей сайта ресурса Lenizdat.ru, были вынужденно опубликованы отдельные попытки выявить ложь и со стороны украинской стороны. Один подобный факт появился в обзоре номер 4 от 6 июня 2014 г.

Всего же в рамках проекта на интернет-ресурсе было обнародовано 40 фактов, из которых критику в адрес СМИ «незалежной» содержали только 4. Более чем странный баланс. Особенно если учитывать, что зарубежные медиа вообще не «привлекались к ответственности». Что же касается свободы слова, то и здесь позиция авторов проекта была более чем странной. Так, в ответ на резкие и гневные комментарии подобной акции, которые опубликовал в качестве отзывов на Lenizdat.ruавтор этих строк, он лишь однажды получил ответ в том духе, что таким образом журналисты портала выполняют свой профессиональный долг и имеют на это право. А когда тон отзывов стал запредельно резким, на грани фола, то администраторы сайта просто-напросто удалили несколько комментариев. Как еще раз не вспомнить Д. Оруэлла: «Если соблюдаешь мелкие правила, можно нарушать большие».

И уж совсем за пределами этических норм журналистики выглядела публикация в выпуске номер 7 от 4 июля 2014 г., в котором абсолютно цинично обсуждалась официальная версия

гибели журналиста Анатолия Кляна. Суть претензий состояла в том, что он якобы погиб не от пули, а от инфаркта. И вновь призрак Оруэлла нависает над нами: «Я понимаю КАК; не понимаю ЗАЧЕМ».

Впрочем, существует очевидный вариант ответа. И заключается он в том, что в отношении России и ее граждан развязана та самая информационная война, о которой 60 лет назад и писал в своем исследовании П. Лайнбарджер. А это означает только одно: говорить об объективности информации в такой ситуации, все равно что утверждать: все западные СМИ свободны и ведут независимую ни от кого и ни от чего редакторскую политику. Американский теоретик психологической войны никогда не строил относительно этих понятий иллюзий. Он справедливо указывал, что в условиях войны действуют (или должны действовать) другие механизмы трансляции информации в направлении аудитории. Проще говоря, он констатировал, что действуют правила пропаганды в подобных эксцессных условиях. «Почти вся эффективная пропаганда — не важно какая — правдива. Просто она использует правду выборочно»[87].

Здесь будет уместным вспомнить о концепции Джозефа Овертона, которая нынче именуется теорией «Окна возможностей» и носит имя заокеанского исследователя. Согласно ей, для каждой проблемы в обществе существует так называемое «окно возможностей», некая умозрительная рамка, в пределах которой легализуется в общественном сознании какая-либо идея, которая до вывода ее в публичный дискурс считалась немыслимой для артикуляции. Но будучи помещенной в пространства «окна возможностей», она как бы получает «право гражданства» в публичной и главное — информационной сфере. История с укрофейками в исполнении сотрудников Lenizdat.ru— яркий пример того, когда этические нормы работы журналистов игнорируются исходя из якобы профессиональных посылов и установок на определение степени правдивости информации.

Сам Овертон выражал свое резко критическое отношение к подобным глобальным информационным технологиям, негативно воздействующим на массовое сознание, тогда как другие его соот ечественники спешили не только разработать куда более опасную

и вредоносную концепцию ведения нового типа войны. Она получила наименование «сетецентричная война» (Network Centric Warfare), что было бы более правильно переводить как «сетецентричный способ ведения войны». Идеологами новой концепции выступили: вице-адмирал ВМФ США Артур Цебровски и эксперт Министерства обороны США Джон Гарстка. Они не скрывали направление главного удара, который после внедрения подобного концепта в структуру вооруженных сил Америки должен был быть нанесен. Сегодня результат этого «удара» в рамках теории «сетецентричной войны» очевиден. Система отечественных СМИ вынуждена противостоять хорошо продуманным, систематическим и массированным атакам превосходящих «информационных сил противника». Они происходят там, где происходит обмен информацией, передача решений командира, осуществляется контроль представления о физической сфере; она отражает ее в виртуальной реальности. В борьбе за информационное превосходство она является «основополагающим плацдармом». При этом разработчики этой теории считают, что информационное превосходство характеризует состояние информационной сферы, когда одна из сторон получает «превосходящие информационные позиции».

Если вспомнить «Азбуку медиа» Норберта Больца, то его утверждение о том, что «постоянно ведется борьба за дефицитнейший ресурс — внимание» [88] , кажется более чем актуальным и справедливым в подобном контексте. Более этого, став невольным участником и свидетелем абсолютно новой для себя геоинформационной ситуации, российское общество успешно вырабатывает собственные защитные механизмы в медийном противостоянии в течение нескольких месяцев 2014 г. Анализ используемых при этом методов и приемов — предмет отдельных научных исследований. Однако мы уже определили неадекватность прежних либеральных установок на объективность формируемых СМИ информационных потоков и той политической ситуации, в которой в настоящий момент находится мировое сообщество (во всяком случае, та его часть, которая втянута в события на Украине).

Поэтому традиционный взгляд на информационное поле современности как на то место, где процветает «свобода слова», кажется некорректным, ибо как было справедливо указано В. И. Лениным в статье «Партийная организация и партийная литература»: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя».

Чтобы понять суть содержания термина «холодная война», необходимо серьезно проанализировать те методы и приемы, которые нынче охотно используют журналисты и СМИ. Можно с уверенностью констатировать: фейк обрел статус политического формата в современной медиасреде. Мы уже знакомили читателей с данным явлением нынешнего медиапространства. Настала пора более внимательно всмотреться в данное явление.

Всего несколько лет в политическом дискурсе отечественной медиасистемы нельзя было встретить термин «фейк», который относился скорее к профессиональной сленговой терминологии тех, кто являлся участником различных сетевых сообществ. Драматическая динамика трансформации информационных отношений, которые характеризовали начало XXI в., привела к повсеместному проникновению и утверждению в практике работы журналистов принципов шоу-цивилизации. Ее, как известно, характеризует доминирующее значение видеоинформации во всем потоке сведений, фактов, цифр. При этом сегодня уже очевидно, что чаще всего эти визуальные «свидетельства» носят либо заранее сконструированный характер, либо для их создания используются отнюдь не аутентичные источники выпускаемых в публичное информационное пространство экранных и дисплейных иллюстраций[89].

Именно тогда и возникла необходимость в научно обоснованном термине, который бы своим определением покрывал всю ту область мистифицирующих видео- и фотоиллюстраций, которые активно используются СМИ всех видов и типов для доказательства правоты собственной точки зрения в развернувшихся политических дискуссиях, спорах и полемиках. Термин «фейк» оказался как раз под рукой и был институализирован уже не как пограничное определение с

некоторой степенью неопределенности терминологического словоупотребления, но как вполне адекватное понятие в практике сегодняшних медиа. Стоит обратить внимание и на то, что чаще всего данное понятие возникает не в связи с таблоиднобульварным сегментом медийного дискурса, а скорее в его политической части. Можно даже утверждать, что именно в условиях обострившегося информационного противостояния с участием нескольких международных субъектов политической деятельности на уровне государств (Россия, США, Украина, страны Евросоюза), «фейковая журналистика» почти официально легализована в медиадеятельности.

Подобные процессы находят свое отражение и на уровне языка межличностных коммуникаций. Лингвисты не раз уже обращали внимание на то, что и молодое поколение, и люди более старшего возраста очень часто, желая придать иронично-комментирующий оттенок выражению собственных мыслей, оценке какого-либо явления, в том числе и политического, сопровождают подобные высказывания частицами «как бы» и «якобы». Например, «как бы президент Украины Петр Порошенко», «якобы независимые СМИ незалежной», «якобы в Донбассе нет российской армии» и так далее. Примеры из вербального потока медиа разных стран и народов можно множить до бесконечности. Эссеист Денис Драгунский дал точную, на наш взгляд, оценку подобному филологическому феномену: «О, это “якобы” и ‘‘как бы”! Любимые словечки эпохи, спутники главного слова нашего времени, а слово это — ‘‘фейк’’»[90].

В свое время Ю. В. Клюев в монографии «Политический дискурс в массовой коммуникации: анализ публичного политического взаимодействия» [91]убедительно показал, что характер высказываний со стороны СМИ в действующей системе медийных координат определяется многими факторами влияния. Но прежде всего тем, что у субъектов данного процесса (каковыми являются как сами СМИ, так и работающие на них журналисты) может наличествовать определенная позиция по тому или иному вопросу публичной политической повестки дня. Именно ее, как

показал опыт освещения событий вокруг украинского кризиса в обозримый нами период (ноябрь 2013 г. — лето 2015 г.), защищали и будут защищать данные субъекты всеми правдами и неправдами. И фейк как конкретный формат работы с информацией и ее источниками таким образом становится из чисто развлекательной, постмодернистской забавы, или игры поклонников сети Интернет, неожиданным и эффективным инструментом политической борьбы.

Многие эксперты и медиаисследователи, а также политологи уже обратили внимание на то, что в украинском информационном дискурсе помимо доминанты политической тематики наличествует и явная приоритетность использования сетевых источников видеоинформации. А те, в свою очередь, привлекают в качестве технологической помощи все имеющиеся разработки, связанные с миром IT. Трудно не согласиться с тем же Д. Драгунским, справедливо заметившим: «Цифровая революция сделала весьма проблематичным доказательство любого факта. Это связано как с особенностям цифрового монтажа, так и с практической необозримостью ресурсов. На каждый пруфлинк можно дать сто контрпруфлинков и так далее. Это открывает дотоле невиданные возможности как для злостных фальсификаций, так и для постмодернистских игр, причем разница между первым и вторым не всегда очевидна. И далее — поскольку не ясна разница между бескорыстной игрой и намеренной фальсификацией, то точно так же помаленьку стирается различие между фейком и фактом как таковыми»[92].

Примеров подобных «фейков», использовавшихся в освещении тех или иных политических аспектов украинских событий за прошедшее с их начала время, мировая аудитория могла увидеть немало: от «картинки» якобы русских танков на Украине, заимствованной из популярной компьютерной игры, до мифологического фейка о якобы «распятом украинскими националистами» мальчике в захваченном им населенном пункте. Подобные приемы явно фейкового происхождения стремительно обретают политический вес, ибо они используются чаще всего в провокационных целях с явным желанием политически обострить

ситуацию вокруг Украины на том или ином этапе развитие конфликта.

Заметим, что протоформой современного фейка являлись соответствующим образом устроенные мистификации, которые активно инициировались многими странами Запада, и прежде всего США, с целью оказания психологического давления с политическим подтекстом на Советский Союз, его союзников по социалистическому лагерю. К сожалению, в распоряжении экспертов и специалистов на сегодняшний момент нет прямых доказательств в умышленной организации подобных мистификаций со стороны США, но значительное количество косвенных улик и свидетельств позволяют утверждать, по крайней мере, о двух подобных инфомистификациях по отношению к Советскому Союзу и всему остальному миру. Первая из них относится к так называемой тео рии «лунного заговора», которая строится на тезисе о том, что американцы никогда не высаживались на Луну, а все «картинки», свидетельствующие якобы об этом факте, были отсняты и смонтированы заранее, на Земле. Вторая мистификация была затеяна напрямую высшим руководством США в начале 1980-х гг. и проходила под названием «осуществление стратегической оборонной инициативы», окрещенной для более эффективного воздействия на мировое общественное мнение «программой звездных войн».

В обоих случаях можно наблюдать использование тех приемов, которые много позже будут определять как фейки — от имитации якобы подлинного изображения до распространения лжекартинок и лжесведений, призванных убедить руководство СССР в том, что Америка начинает новый виток гонки вооружений. Как известно, если это было действительно задумано и осуществлено как грандиозные фейки в мировом масштабе, подобный манипулятивный прием (точнее, их сумма) дали политический результат. При этом стоит заметить, что подобная фейковая политика в сфере информации проводилась и далее. Еще одним фейком можно назвать ту склянку якобы с отравляющим веществом, которую демонстрировал на заседании Совета Безопасности ООН 5 февраля 2003 г. госсекретарь США Колин Пауэлл. По его словам, именно в этой склянке (а это зафиксировали все телекамеры) и содержались доказательства наличия у Ирака химического оружия массового уничтожения.

Результатом использования такого визуального политического фейка стало решение о вторжении США и войск коалиции в Ирак в марте 2003 г.

Впрочем, массовое сознание в западном мире само по себе наполнено такими убедительными фейками, что, порой, кажется нет нужды создавать новые. В некотором смысле их конструированием отчасти занимается и такая мощная «фабрика грез», как Голливуд. Однако даже в этой святая святых американской массовой культуры все-таки находятся творческие личности, которые вскрывают механизмы создания подобных фейков мирового масштаба. Достаточно вспомнить острогротесковую картину режиссера Барри Левинсона «Хвост виляет собакой (Плутовство)», выпущенную в 1997 г., незадолго до скандала Клинтон-Левински и начала бомбежек НАТО Югославии. Однако именно в этом фильме были предсказаны все те приемы, которые позже в реальности использовали и политики, и сопровождающие их деятельность медиа. В фильме Левинсона, чтобы отвлечь внимание американской аудитории от сексуального скандала, в котором оказался замешан неназванный президент США, специально нанятые из мира шоубизнеса специалисты устраивают... виртуальную войну с Албанией. Поводом для раскручивания этого информационного тренда становится снятая в павильонах одной из телестудий история о якобы документальных кадрах спасающейся беженки, бегущей из якобы захваченной албанскими террористами деревни. Однако стоит заметить одно существенное обстоятельство, хотя бы и относящееся к сфере художественного вымысла в фильме «Хвост виляет собакой» (название куда как символично!). Явный инфофейк послужил доказательством для принятия политического решения. Другое дело, что «война с Албанией» также была грандиозной мистификацией. Формат фейка сработал и дал конкретные результаты, которые в фильме восприняло подавляющее большинство американского общества.

Вряд ли зрители премьеры этой ленты в 1997 г. могли предположить, что вымысел режиссера обернется фейковой реальностью нынешней медиасреды. Стоит учитывать и ту существенную разницу, которая отличает информационное пространство конца прошлого столетия, от нынешнего, функционирующего в условиях доминирования принципов шоу-

цивилизации. Наличие широкого доступа к сетевым ресурсам в современных условиях существенно изменило парадигму достоверности получаемой из виртуального пространства Сети информации. Удивительно, но факт: большинство журналистов практически игнорируют возможность фальсификации или мистификации получаемых сведений и «наглядных» видеосвидетельств, тем самым открывая ворота медиапространства для проникновения фейков разного вида и смысла.

Самый свежий пример связан с возможной инсценировкой тех видеоказней, которые организовали боевики запрещенной в России ИГИЛ над захваченными пленными и заложниками. Как известно, запечатленные на видео кадры жестоких расправ распространялись исключительно через сеть Интернет. А уже потом воспроизводились в эфире крупнейших и авторитетных телекомпаний, а также выкладывались на сайты информагентств, что не могло не привести к волне возмущения среди мировой общественности и к требованиям более решительных действий в отношении самопровозглашенного исламского государства.

Показательно, что факт возможного подлога был также обнаружен с помощью соответствующего ролика в той же Сети. И вновь приходится констатировать, что именно подобная непроверенная на аутентичность видеоинформация скорее является иллюстра цией в формате фейка, главной структурообразующей характеристикой которого является намеренное введение аудитории данного фейка в заблуждение. Кстати, как показал недавний международный политический опыт, те, кто размещал подобные ролики, выдвинутой цели достигли: против ИГИЛ действительно начались хотя бы какие-то военные действия. Однако по-прежнему остается открытым вопросом об авторстве и месте создания подобных кровавых «видеофейков».

Цель использования такого формата может быть любая. Но в условиях нынешнего информационного противостояния различных субъектов медиапространства чаще всего она оказывается политической. Что же касается смысла использования фейков в той или иной политической ситуации, то определенным научным и экспертным противодействием им может быть поиск ответа на вопрос о том, кому это выгодно. Кроме того, в целях

предотвращения «фейковизации» современного

медиапространства необходима выработка теоретических и практических инструментов борьбы с таким форматом. А это, в свою очередь, выдвигает на научно-методическую повестку дня вопрос о принципах определения достоверности получаемых журналистами и СМИ сведений.

Все вышесказанное о фейках в медиапространстве как о политизированных форматах неправды как раз и имеет непосредственное отношение к тем политическим играм, которые нынче стали привычным структурообразующим элементом мирового медиаконтента. О том, что к подобным манипуляциям с охотой и явной выгодой для себя подключился шоу-бизнес, как-то до поры до времени не принято было говорить. Но все мы помним, как звезды оте чественной эстрады из последних сил агитировали в 1996 г. за то, чтобы мы «голосовали сердцем». А недавняя солидарность звезд американского шоу-бизнеса и Голливуда с Хиллари Клинтон не дала ожидаемого эффекта. Сегодня можно зафиксировать явление шоу-бизнеса как части большой политической игры в целях манипуляции собственной целевой аудиторией.

То, что в массовом зрительском обиходе принято идентифицировать как «шоу-бизнес», до недавнего времени не казалось тем информационным полем, над которым стремительно проносились информационные потоки, спродуцированные геополитическим противостоянием, приобретшим в наши дни разнонаправленным и полисубъектный характер. Тем не менее стоит заметить, что одним из векторов направленного информационного воздействия стала Российская Федерация, причем не только как активный участник мировых политических процессов, но и как легко определяемая сторона той ситуации, идентифицируемой и как «новая холодная война», «гибридная война», «пропагандистская битва». Заметим попутно, что концепт «война» в подобном контексте введен нынче и в журналистскую практику, и в ее теорию в статусе постоянного мема.

Вариативность антироссийского давления на массовое сознание отечественной аудитории становится все более и более изощреннее, в том числе и с помощью тех инструментов воздействия, которые относились и относятся к сфере шоу- бизнеса. Далее мы рассмотрим такие примеры и убедимся в том,

что подобный тематический сегмент массовых коммуникаций оказывается весьма эффективным с точки зрения результативности воздействия. Первым и самым главным инструментом-проводником подобных методов является, на наш взгляд, телевидение. Именно благодаря ему появился такой феномен современного информационного пространства, как шоу- цивилизация и ее радикальная составляющая — фейковая журналистика. Как только привычная, казавшаяся сбалансированной система геополитических отношений оказалась нарушенной в силу выхода на поверхность прежде скрываемых и скрытых противоречий (в результате кризиса на Украине), тогда на первый план и вышла шоу-цивилизация со всеми ее механизмами и элементами влияния и манипуляции.

То информационное напряжение, которое вот уже третий год соединяет в противостоянии Россию и Запад, можно уподобить вольтовой дуге, которая соединяет две стороны. К ежедневной конфронтации в связи с кардинально противоположной оценкой одного и того же события, высказывания или поступка аудитория, в общем-то, уже привыкла как к ежедневной новостной «текучке», воспринимая ее в качестве привычного медийного «шума». Даже такой телеформат, как ток-шоу, стал привычным гарниром к основному новостному «блюду» новостей. В нынешней его версификации — это телетеатр с заранее расписанными ролями и амплуа его участников, где результат предопределен. Вариативным остается только степень эмоционального напряжения и качество взаимных упреков. Можно сказать, что уроки шоу-бизнеса на отечественном телевидении были восприняты в политизированном контексте эффективно и с пользой. Фактически выработана новая сфера профессиональной коммуникации — политический шоубизнес, если под «бизнесом» понимать не его прямую смысловую наполненность в виде способа зарабатывания денег, а способ наращивания паблицитного капитала. При этом фактор зрелищности доминирует в творческих решениях телепроектов различного формата и тематической наполненности.

Шоу-цивилизация не гарантирует адекватного восприятия эфирного телепродукта аудиторией. Более того, как раз весь совокупный инструментарий — визуальный, вербальный, драматургический — в политическом шоу-бизнесе направлен как

раз на смещение восприятия конкретной «картинки» в заданном ее творцом направлении. Система неопровержимых доказательств, фактов, свидетельств с опорой на документы, чья аутентичность не вызывает сомнений, — все это как раз противопоказано креативной моде, каковая находит свое воплощение в фейковой журналистике, и шире — в иных проявлениях шоу-цивилизации. В своей книге «Азбука медиа» Норберт Больц справедливо указывает: «Массмедиа сообщают не о том, что происходит, а о том, что другие считают важным. Они соотносятся в первую очередь не с миром, а с самими собой»[93].

Телевидение в его современном состоянии как нельзя лучше соответствует подобной модели интерпретации окружающей нас реальности. Здесь значимое и важное может оказаться вообще за пределами информационного поля того или иного телевизионного канала. А факт, который сам по себе не является определяющим отношения большинства зрителей с социумом благодаря усиленной и повторяющейся кратно демонстрации в эфире, обретает неимоверно важное (с точки зрения его интерпретаторов, разумеется) значение. Так, например, в первом случае западные телеканалы фактически проигнорировали массовую кампанию по демонтажу памятников советским солдатам, павшим во время Великой Отечественной войны за освобождение Польши. Очевидно, что даже чисто информационное сообщение о самих неоднократных фактах подобных инцидентов на территории этой восточнославянской страны могло вызвать негативную реакцию части западной телевизионной аудитории. Подобного риска предпочли избежать путем отказа от информации о таких неприглядных, с точки зрения моральной памяти, фактах.

С другой стороны, стоит вспомнить поистине девятый вал информации о террористических актах в Брюсселе, случившихся 22 марта 2016 г. Их жертвами стали 32 человека. На несколько суток данное трагическое событие стало «фактом номер один» в информационной повестке дня, что объяснимо, если исходить из понятия символичности произошедшего преступления: оно случилось в самом центре столицы Бельгии, где находятся штаб- квартиры основных структур Евросоюза и НАТО. Можно не сомневаться, что именно данный мотив был побудительной

причиной для совершения терактов именно в это время и в этом месте. О причинах такой циничной расчетливости и символизации подобных действий еще в начале нынешнего столетия рассуждал Жан Бодрияйр[94].

Буквально через несколько дней (27 марта) после брюссельских взрывов случилась трагедия в пакистанском городе Лахоре, где также был совершен террористический акт, который унес жизни более 70 человек. Однако мировые СМИ, и прежде всего телевидение, отреагировали весьма сдержанно на произошедшую трагедию, число жертв которой превосходило в два раза число жертв в Брюсселе. Проведя даже поверхностный контент-анализ мирового телеэфира в эти дни, когда в повестку дня трагически оказались «включены» два теракта в разнесенных в пространстве географических точках, мы обнаружили очевидное превосходство по количеству и качеству оценок «теракта в Брюсселе» над «терактом в Лахоре». Преимущество первого информационного концепта над вторым объясняется тем, что он связан с Европой и географически, и политически. В то же время взрыв в Лахоре воспринимался, конечно, как трагическое событие, но свершившееся где-то «вдали от сердца цивилизации», на периферии информационной картины мира. Можно даже утверждать, что подобное решение о такой интерпретации двух синонимичных событий носило именно информационно­политический характер, когда просчитывается вероятная новостная резонансность того или иного факта, явления, события. Достаточно сослаться на то, как освещались оба теракта в эфире телеканала Euronews.

Концепт «картина мира» в исполнении современных медиа достаточно вариативен. Многофакторность их функционирования предопределяет «меню» новостей и сведений, которые с помощью СМИ доводятся до аудитории. Можно даже сравнить принципы формирования повестки дня с принципами формирования любой программы в шоу-бизнесе, когда ее собирают из набора доминирующих трендов и брендов. Проще говоря, из того, что, по мнению продюсеров, пользуется спросом у публики. Аналогии с телевидением и политическим шоу-бизнесом в данном случае

вполне допустимы. Норберт Больц проницательно отмечает: «...Нельзя говорить: я увидел это по телевизору, а надо говорить: я увидел это с помощью телевизора. Массмедиа осуществляют для нас предварительный отбор того, что есть. Они делают то, что социологи называют абсорбцией неуверенности, производя тем самым факты, факты, факты. Можно заключить, что массмедиа — это индустрия реальности современных обществ, и нередко изображение в массмедиа само и есть то событие, о котором сообщают массмедиа»[95].

Если Маршалл Маклюэн в досетевую эпоху пытался установить прямую коннотацию между содержанием сообщения (то есть информацией) и той технологической формой, в которой оно доходило до реципиента («Th e medium is the message»), то в современных условиях шоу-цивилизации определяющее значение имеет не само сообщение и даже не тип СМИ и его технологические возможности и технические характеристики, а тот вид, если угодно, образ информации, который с помощью имеющихся возможностей формируется в эфире, на портале или на газетной (журнальной) полосе. Обостряя определение, можно утверждать: аудитории транслируют не объективные сведения или данные о каком-либо факте, случае, событии, а целенаправленно формируют образ факта, случая, события. Эмпирическая действительность в исполнении СМИ преобразуется в медийную реальность. Последняя и есть сама по себе реальность интерпретации эмпирики. Фридрих Ницше недаром позволял себе более столетия назад утверждать определенный критический взгляд на соответствие действительности и той деятельности, которой опосредованно занимались в его эпоху всевозможные средства массовой коммуникации. Формула его скепсиса известна: «Факты не существует, есть только интерпретации».

ХХ в. подтвердил данный тезис со всей очевидностью. Известный американский теоретик и практик искусства Сюзен Сонтаг в своем знаменитом эссе «Против интерпретации» (1964), посвященном искусству, была еще более категорична, опираясь на анализ всего опыта мировой культурной коммуникации. «Под интерпретацией, — писала она более полувека назад, — я понимаю здесь направленный акт сознания, иллюстрирующий

определенный кодекс, определенные “правила”

интерпретации»[96]. Если расширить поле применения данного тезиса на информационную сферу, то мы увидим, что медиа транслируют сегодня никак не объективные факты и необходимые сведения. Они транслируют необходимые их владельцам смыслы и мнения, которые субъективны, но стремятся выглядеть «объективно». Знаменитая формула западной модели журналистики — «факт священен, комментарий свободен» — в нынешних условиях шоу-цивилизации приобретает характер обратной аксиомы, этакого постулата навыворот: «комментарий священен, факт свободен». Огрубляя изящество формулы, можно утверждать, что с фактами можно обращаться ровно так, как необходимо для того, чтобы они укладывались в концепцию истолкования действительности в комментарии. Здесь можно вспомнить парадокс, прозвучавший в конце 1970-х гг. в советском телефильме «Тот самый Мюнхгаузен»: «Правда — это то, что в настоящий момент считается правдой». Подобный событийный релятивизм в оценке эмпирической действительности стал нормой в практике современных медиа, и телевидения прежде всего. Уже упоминавшаяся нами Сюзен Сонтаг дала подобной доминирующей тенденции весьма однозначную оценку: «Истолковывать — значит обеднять, иссушать мир ради того, чтобы учредить призрачный мир ‘‘смыслов’’»[97].

Парадигма интерпретирующих «смыслов» в медиа западного мира в отношении России сегодня носит резко критический характер. Хотя видимых, логически объяснимых причин для подобного антироссийского дискурса на первый взгляд не существует настолько, что современный швейцарский исследователь отношений Запада и России дал подзаголовок своей книге «Запад — Россия: тысячелетняя война», который выражает подобное научное недоумение: «Почему мы так любим ненавидеть Россию?»[98].

Если обратиться к анализу недавних презентаций подобного дискурса в различных странах и в различных телевизионных форматах, то мы получим наглядные доказательства такой «любви к ненависти», которые позволяют нам утверждать тезис о намеренной политизации эфирного контента с антироссийских позиций — с одной стороны, а с другой — выявить их скрытый манипулятивный характер, ориентирующий телеаудиторию на обретение конкретных фобий и стереотипов в отношении России.

Чего стоит пример с норвежским телевизионным сериалом «Оккупированные», который демонстрировался по главному норвежскому телеканалу в сентябре-октябре 2015 г. В нем излагается история оккупации (!) северных районов Норвегии российским спецназом. Причина столь дерзких действий — необходимость обретения новых источников добычи нефти, которой, как известно, богата эта скандинавская страна. Основные сюжетные линии данного телепродукта — судьбы норвежцев, которые пытаются организовать сопротивление «оккупантам». Понятно, что создатели сериала предприняли максимум творческих усилий, чтобы убедить зрителей в реальном правдоподобии разыгрываемой фабулы. Эксплуатация страха вторжения — вот психологическая основа для манипуляции массовым сознанием аудитории с целью внушения соответствующих фобий. Экранная реальность

«Оккупированных» такова, что о вероятной фантастичности не может быть и речи. Экранная реальность выглядит вполне «реальной».

Прием имитации в эфире правдоподобных элементов эмпирической действительности в современных условиях становится креативной доминантой в том, как в процессе производства аудиовизуального продукта для эфира преобразуется исходная эмпирическая действительность. Правда или нет то, о чем рассказывается с телеэкрана, — это не критерий. Критерием является степень правдоподобия контента, которую должен принимать (а не отторгать) зритель. Экранная реальность вовсе не «обязана» быть на 100% правдивой. Достаточно, чтобы соответствовали правде отдельные ее элементы, фрагменты конструкции.

Показателен в том смысле телепроект BBC «Третья мировая вой на: взгляд из штаба». Он решен в формате документированной

драмы (докудрама), располагающем аудиторию к адаптированному восприятию непростых исторических ситуаций, а также актуальных политических и социальных конфликтов, которых в современной шоу-цивилизации имеется достаточное множество.

Авторы британского телепроекта всячески стараются предугадать страхи своей аудитории и предупреждают о том, что все те события, которые происходят за пределами подземного бункера, выдуманы. Реальными же являются экс-политики и военные Великобритании, которых прихотливая воля создателей собрала вместе в замкнутом пространстве, дабы они всерьез обсуждали ход нарастания напряженности на границе между Россией и Латвией. Конструктами правдоподобия в подобной фабульной ситуации как раз и выступают сами реальные персоны британского политического и военного истеблишмента.

Эффект правдоподобия усиливают в фильме снятые «под документ» эпизоды восстания русскоязычного населения Латгалии (одного из районов суверенной независимой балтийской республики). Они создают полное ощущение, что такой конфликт может случиться. А Латвия, как известно, член НАТО... Что из этого следует, догадаться нетрудно. Эскалация напряженности происходит на глазах у зрителей. И вот уже сбит вертолет ВВС Латвии, и вот уже обстреляны корабли НАТО. Мир на грани глобального военного столкновения. А седовласые политики и военные в отставке все рассуждают и рассуждают, как вести себя властям Великобритании, если Россия вдруг нанесет ядерный удар по Лондону. Однако, справедливости ради, заметим, у творцов этого сериала из BBC хватило прагматичности, чтобы не доводить развитие конфликта до трагической ядерной развязки.

Однако свой манипулятивный след английский псевдодокументальный фильм вполне способен оставить, ибо тезис о российской ядерной угрозе в нем принимается как данность без всяких доказательств и иллюстраций. Во времена «холодный войны» обе противостоящие стороны не особо утруждали себя поиском, фиксацией и предоставлением доказательств. Кто первый что-то где-то сказал, тот и прав в глазах мирового общественного мнения. Заветы пропаганды, царившей в одной европейской державе, в 30-е гг. прошлого столетия, ныне расцветают в западном медийном дискурсе пышным цветом.

Самое печальное, что они дают свои вредные всходы, из которых и произрастают печальные цветы вражды и страха.

Для обработки массового сознания они годятся в самый раз, потому что большинство западных СМИ не очень-то утруждают себя поисками истины и правды, а трактуют событийную фактуру информационной повестки дня так, как им выгодно, а всю невыгоду они просто-напросто игнорируют. Это особенно заметно в освещении событий на Украине. И поскольку про украинские власти большого количества позитивной информации не обнаружишь, то тогда в ход вступает другое правило пропаганды: необходим вброс негатива о противнике на информационное поле. Противник начнет болезненно и остро реагировать на очевидно лживые утверждения, что будет служить косвенным признанием его вины.

Явные следы подобного манипулятивного дискурса можно обнаружить еще в одном псевдодокументальном телерасследовании компании BBC под названием «Тайные богатства Путина», в котором не было реально продемонстрировано ни одного документа, подписанного лично Президентом России, а уж тем более связанного с якобы его «несметными» богатствами. Обнаружившиеся за пределами России несколько беглых олигархов и чиновников, пытаясь выместить обиду на Путина, стараются внушить зрителям (естественно, английским) тезис о том, что их «обидчик» нажил свои мифические богатства неправедным путем. Но в кадре мы не видим никаких задокументированных свидетельств по части идентификации каких-либо сделок, финансовых комбинаций. Все только — на словах и даже без особых подробностей. Складывается устойчивое впечатление от этого фильма, что его снимали в основном. по слухам.

Прием не срабатывает, потому что вербальному выражению сомнительных свидетельств нет визуального подтверждения, а посему возможный манипулятивный эффект от подобных экранных рассказов сводится к нулю. Впрочем, после скандала с панамскими офшорами уже трудно чему-либо удивляться и ужасаться, потому что никто и никогда этот вид финансовой деятельности не запрещал. Не видел никто и соответствующих документов. De-facto мир имеет в таких ситуациях дело с типичными примерами журналистских фейков, когда поиски

фактов и документов, как при выполнении домашнего задания по алгебре, «подгоняются» под заранее известный ответ.

Предвзятость подобных фейковых «расследований» видна невооруженным глазом, что особенно ярко проявляется в тот момент, когда журналист прибегает к свидетельствам участников исследуемых событий. Это мы смогли наблюдать в телефильмах канала ARD, посвященных расследованию относительно злополучного допинга, употребляемого российскими спортсменами. Автор, Хайо Зеппельт, уже успел с их помощью сформировать о себе миф как о честном борце против коррупции в спорте. Правда, при этом он не гнушается свидетельствами тех, кого в прежние времена идентифицировали как изменников Родины. В качестве основных свидетелей в его фильме выступили супруги Степановы. Муж работал в антидопинговом агентстве, а супруга занималась легкой атлетикой и была поймана на допинге. Понятно, что подобные обстоятельства их биографии придают большую достоверность их показаниям, на которых и строится вся расследовательская фабула цикла Зеппельта.

Результат его манипулятивной креативной деятельности оказался вполне реальным. Было принято вполне официальное решение об отстранении Федерации легкой атлетики России от участия в летних Олимпийских играх 2016 г. Таким образом, фейковая журналистика принесла вполне реальные результаты. Это позволяет вынести суждение о стартовом манипулятивном характере творимых немецким автором расследований, в которых он преследовал вполне конкретную политическую цель. Ведь помимо реального ущерба российскому спорту, был нанесен и сильный имиджевый удар по репутации всей России и ее спортсменам. Был использован популярный формат расследования, адаптированный под конкретные событийные составляющие и основанный на некотором количестве фактов (правда, не получивших в подобной фейковой конструкции видимых, визуализированных подтверждений). Еще одним печальным результатом псевдорасследований стало решение международного Паралимпийского комитета

об отстранении от участия в Параолимпиаде в Рио-де-Жанейро всей российской сборной.

Если суммировать приведенные нами примеры адаптации популярных телеформатов в практике западных медиа, то результат очевиден: они изначально ориентированы на манипулятивный дискурс. Его целью является создание в массовом сознании аудитории негативного медийного образа нашей страны с помощью различного рода приемов того, что в условиях современной шоуцивилизации мы определяем как фейковую журналистику.

Возникает в подобной ситуации вопрос: как противостоять такому откровенно манипулятивному воздействию медиа на аудиторию? Одним из рецептов, на наш взгляд, воспользовалось руководство нашей страны, выдвинув в лидеры мнений одну, но очень яркую и харизматичную личность — Владимира Путина. И далее мы попытаемся объяснить и показать, почему и каким образом президенту РФ удавалось и удается не только отбивать информационные атаки на страну, но и определять доминирующий дискурс в мировом медиапространстве.

<< | >>
Источник: Политические игры в медиапространстве: монография / С. Н. Ильченко. — СПб.: ИВЭСЭП,2017. — 292 с.. 2017

Еще по теме Глава 10 «ХОЛОДНАЯ ВОИНА» МИРОВЫХ МЕДИА:

  1. Жувакин Дмитрий Юрьевич. Роль и перспективы Российской Федерации на мировом рынке сжиженного природного газа. (Диссертация, МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ), 2014
  2. ЛАГУТИНА Мария Львовна. ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕГИОН КАК ЭЛЕМЕНТ МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ XXI ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ЕВРАЗИЙСКОГО СОЮЗА). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора политических наук, 2016
  3. ГЛАВА 6 СУД
  4. ГЛАВА 7 ПРОКУРАТУРА
  5. ГЛАВА 1 ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА
  6. ГЛАВА РЕФЕРЕНДУМ (НАРОДНОЕ ГОЛОСОВАНИЕ)
  7. ГЛАВА ПРЕЗИДЕНТ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
  8. ГЛАВА 4 ПАРЛАМЕНТ - НАЦИОНАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ
  9. ГЛАВА 8 КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ
  10. ГЛАВА 5 ПРАВИТЕЛЬСТВО - СОВЕТ МИНИСТРОВ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
  11. ГЛАВА 1 СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПРОБЛЕМЫ ИЗМЕРЕНИЯ НЕЙТРОННОГО ИЗЛУЧЕНИЯ
  12. ГЛАВА 2 КОНСТРУИРОВАНИЕ И РАСЧЕТ НЕЙТРОННЫХ ДЕТЕКТОРОВ С РАЗНООБРАЗНЫМИ СПЕКТРАЛЬНЫМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ
  13. ГЛАВА 3 МОДЕЛИРОВАНИЕ НЕЙТРОННОГО СПЕКТРОМЕТРА-ДОЗИ­МЕТРА РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ И ПОДБОР ДЕТЕКТОРОВ ДЛЯ МНОГОДЕТЕКТОРНОГО БЛОКА ДЕТЕКТИРОВАНИЯ
  14. СОДЕРЖАНИЕ
  15. Тройнина Татьяна Витальевна. Массмедиа и трансформирующаяся политическая система: особенности функционирования и взаимодействия (на примере ОАЭ). Диссертация, СПбГУ., 2014