НА СТЫКЕ ДРЕВНИХ МИР-СИСТЕМ: ПРОЛЕГОМЕНЫ

Е. Г. МАРГАРЯН

(Российско-Армянский университет)

Аннотация

В статье рассматривается соотношение таких понятий как мир-система и цивилизация, каждая из которых живет самостоятельной жизнью, сосуществуя во времени и пространстве.

Ключевые слова:Мир-система, цивилизация, стереопарная конструкция, разлом, фронтир, контактная зона, трансляционный узел, мир-империя, империя-армия.

Abstract

The article deals with the relation of such concepts as the world-system and civilization, each of whom lives an independent life and co-existed in time and space. Civilization is the matrix field and has a spiritual subbase. As a phenomenon of root, civilization is a kind of constant existence of the world-system is mainly due to socio-economic factors. Between the world-system, there is a fault line, where there are conflicts and clashes.

Keywords: world-system, civilization, stereo pair design fault, frontier, contact area, translational entity, world-empire, empire-army.

Ամփոփում

Աշխարհ-համակարգ ու քաղաքակրթություն հասկացությունները ինքնաբավ են և ապրում ինքնուրույն կյանքով, համագոյակցելով տեղի և ժամանակի մեջ։ Քաղաքակրթությունը՝ մատրիցային դաշտ է և ունի հոգևոր սկիզբ։ Լինելով արմատային երևույթ, քաղաքակրթու­թյունը հաստատուն մեծություն է։ Դրան հակառակ աշխարհ-համակարգը շարժական է, նրա գոյությունը պայմանավորված է գերազանցապես հասարակական-տնտեսական գործոններով։ Աշխարհ-համակարգերի միջև գոյություն ունեն բեկվածքներ, որոնց շուրջը տեղի են ունենում ընդհարումներ և բախումները։ Միևնույն ժամանակ աշխարհ-համակարգերի

սահմանագծի վրա մշտապես գոյություն ունեն փոխհաղորդման հանգույցներ կամ շփման գոտիներ, որոնց երկայնքով ավանդաբար բնակվել են մարդկանց հոծ խմբեր և ամբողջ ազ­գեր։ Վերջիններս ապահովում էին միջնորդական դեր աշխարհ-տնտեսությունների միջև։ Աշխարհ-համակարգերն ու քաղաքակրթությունները կարող են բռնի ուժով միավորվել գեր- համակարգերի՝ աշխարհ-կայսրությունների մեջ։ Սրանց մեջ առանձնանում են ինքնաբավ, մակաբույծ-միլիտարիստական և խառնակազմ տեսակներ։ Մակաբույծ-միլիտարիստական կայսրությունները կարող են լինել ստացիոնար և վաչկատուն, թափառական։ Քոչվորական կամ ռազմ կայսրությունները մի տեսակ բանակ-կայսրություննեն են, որոնք կարող են գոատևել միայն շարժման մեջ։ Շարժման դադարը հանգեցնում է բանակ-կայսրության կոր­ծանմանը կամ փոխակերպմանը մեկ կամ մի քանի ստացիոնար կայսրությունների, որպես օրենք նույնպես մակաբույծ-միլիտարիստական։

ճիմսաբաոեբ.

Соотношение мир-системы и цивили­зации: Прежде чем приступить к рассмотре­нию заявленной темы, хотелось бы в общих чертах оговорить несколько исходных кон­цептов нашего исследования. За последние два столетия историческая наука развивалась преимущественно в двух плоскостях - эво­люционной и цивилизационной. В основе эволюционного восприятия исторического процесса лежит прогрессистская идея линей­ного поступательного исторического време­ни. Цивилизационная картина мира зиждется на циклическом восприятии исторического времени. Эволюционисты рассматривают ми­ровую историю как континуальное, унитар­но-стадиальное, поэтапное продвижение стран и народов в строго определенном нап­равлении, по единому сценарию и практи­чески всегда в фарватере Западной Европы. В отличие от них, сторонники цивилизацион­ного подхода рассматривают цивилизации как основные единицы бытия, замкнутые на себе хронотопные монады, имеющие уни­кальный облик и неповторимую судьбу. Един­ственное, что объединяет все эти монады - дискретность, ограниченность во времени и пространстве, и строго чередующиеся мен­тальные циклы.

По Тойнби, основополагающим в циви­лизациях является культурно-религиозное и ментальное начало^[50] и удаленность от того места, где данное общество первоначально возникло^[51]. Это то, что определяет лицо циви­лизации и обуславливает его суть. Британский историк выделяет двадцать одну локальные цивилизации, которые считает основными. К ним он добавляет четыре «задержанные» ци­вилизации, которые «... в отличие от прими­тивных обществ, дают истинные примеры «народов, у которых нет истории». Они ока­зались в этом состоянии, желая продолжить движение, но вынужденные пребывать в своем незавидном положении из-за того, что всякая попытка изменить ситуацию означает гибель. В конце концов, они гибнут либо потому, что отважились все-таки двинуться, либо потому, что «окоченели, застыв в неу­добной позе».

Однако, пожалуй, есть еще один тип ци­вилизаций, которые Тойнби обходит своим вниманием - это так называемые субстантив­ные цивилизации. Некоторые исследователи их также называют субцивилизациями^[52]. Как правило, эти общества проходят долгий ис­торический путь и достигают высокого уров­ня развития, оставляя после себя яркий след, однако им редко удается выйти за региональ­ные или даже национальные рамки. Как и ос­новные цивилизации, они относятся к так называемому третьему поколению цивилиза­ций, рождаются на основе церквей из вторичных цивилизаций. Типичным приме­ром локальной цивилизации являются сирий- ская^[53], иудейская, армянская, эфиопская и др^[54].

Основные же цивилизации имеют уни­версальное значение и косвенно влияют (осо­бенно религиозно и ментально) на другие цивилизации.

Что касается эволюционного подхода к истории, то благодаря Броделю и его после­дователям из «новых левых» (Франк, Валлер- стайн, Амин, Вульф и др.), за последние 75 лет он претерпел значительные изменения. Мы думаем, что все эти изменения и допол­нения произошли благодаря влиянию идей Тойнби. Наиболее продуктивным номотети- ческим подходом к анализу исторической ди­намики в современной историографии, на наш взгляд, является макросоциологический мир-системный анализ, получивший широ­кое распространение на Западе и в России^[55]. Характерной чертой мир-системного подхо­да является стадиальное макроэволюцион- 7

ное^[56][57] восприятие исторического времени и

экономический детерминизм.

Любопытно, что в сознании большин­ства историков понятие мир-система напря­мую увязывается с макросоциологией и по­литэкономией, цивилизации же приписы­вается идеологическая подоснова. Оба эти подхода - цивилизационный, циклический и эволюционный, макросоциологический, тра­диционно считаются гетерогенными и взаи­моисключающими. И все же, в последнее время (правда, не в очень выраженной форме) наблюдается тенденция сближения этих двух подходов. Дальнейшее их сближение может оказаться весьма продуктивным. Каждый из упомянутых подходов, взятый по отдельнос­ти, на наш взгляд, недостаточен, но если по­пытаться объединить их по принципу взаи- модополняемости⁸, можно сложить объем­ную и цельную картину исторического про­цесса, дать более убедительные ответы на вопросы, стоящие перед современными об­щественными науками.

Для этого нами была предложена схема стереопарного пространства, сочетающего в себе одновременно цивилизационное и мир-системное измерения. Эта бинарная структура образует своего рода сингонию, сочетающую два, скрещивающихся по вер­тикали и горизонтали, разнохарактерных по­ля. При этом, цивилизационное поле является

Это нашло свое отражение в периодизации ми­рового исторического процесса А. Н. Чумакова, отражающей общую тенденцию в современной российской макросоциологии в целом. Соглас­но Чумакову, мир развивается поступательно, по следующей трехчленной схеме: 1) эпоха фрагмен­тарных событий (завершается 5 тыс. лет назад); 2) эпоха региональных событий (завершается в XV в.); 3) эпоха глобальных событий (завершается в середине ХХ в.) [Чумаков 2011: 166-167]. Чума­кову вторят Гринин и Коротаев [Гринин, Корота­ев 2009; Гринин 2011: 80-94].

8 Wilkinson 1995: 46-74.

матричным, корневым, а мир-системное - из­менчивым, подвижным, эволюционирую­щим. Протекающие над поверхностью мат­ричной цивилизации эволюционные волны изменений не затрагивают ее сути.

Мир-система может включать в себя две или несколько цивилизаций, объединенных в рамках общей мир-экономики^[58], т.е. в едином экономическом пространстве, со своим цент­ром, сверхгородом, полупериферией и пери­ферией. При этом, локальные, а в некоторых

случаях и основные цивилизации, могут быть расколоты, так что одна их часть ока­жется в одной мир-системе, а вторая - в дру­гой.

результате бифуркации, разветвления мат­ричной цивилизации и обретения дочерними цивилизациями новых качеств, в сочетании с фрактальными, образующими новую синкре-

В то же время, цивилизации и спаявшая их мир-экономика диспаратны (т.е. имеют сдвинутые контуры), инерферентны и хроно­логически могут не совпадать. Это объяс­няется тем, что субстанционально они отли­чаются - в основе мир-экономики лежат ма­териальные, базисные явления, в то время как цивилизации определяются миром идей. История полна примеров, когда после кру­шения мир-экономики, некогда входившие в ее орбиту цивилизации, продолжали автоном­но существовать, порождая новую или втяги­ваясь в орбиту другой мир-экономики. Еще больше примеров того, как после гибели той или иной цивилизации мир-экономика про­должала функционировать, правда, теперь на основе новой цивилизации или цивилизаций, возникших на обломках прежней, погибшей.

Остается добавить, что зарождение но­вой цивилизации происходит по-разному. Одни, такие как египетская, китайская, месо­потамская, крито-микенская, индская, месо- американская и ряд других цивилизаций, не имеющих предшественников, возникают в результате внутренних флуктуаций. Другие цивилизации - фрактальные и возникают в тическую цивилизацию или цивилизации. Ярким примером цивилизационной бифурка­ции является российская цивилизация, обра­зовавшаяся на базе ортодоксальной визан­тийской матричной цивилизации и переняв­шая целый ряд фрактальных родовых качеств своей предшественницы^[59].

Мир-системы и межсистемные линии разлома. Между мир-экономиками издревле существовали линии разлома^[60], имевшие, од­нако, трансляционные узлы или так называе­мые зоны контакта. Мы считаем неправо­

мерным проводить линии разлома между ци­вилизациями, как это делает С. Ф. Хантин- гтон^[61], точнее было бы их охарактеризовать как разломы между мир-экономиками и соот­ветственно между мир-системами, включаю­щими в себя несколько цивилизаций. История полна примеров, когда части одного этноса, исповедующие одну или разные религии, оказавшись в разных мир-экономиках, по разные стороны линииразлома, превращались в непримиримых врагов, и истребляли друг друга с невероятной жестокостью. Достаточ­но вспомнить войны Джучидов и Хулагуидов (ильханов). На первый взгляд, они могут по­казаться обычным междоусобным конфлик­том внутри монгольской империи в XIII-XIV веках за контроль над кавказскими и прикас­пийскими территориями и особенно над про­ходящими по ним торговыми путями, однако, на самом деле - это типичный пример меж­системного столкновения на линии разлома между различными мир-экономиками.

Другим характерным примером являю­тся войны между туркменскими племенами ак-коюнлу и кара-коюнлу. Оба племенных объединения произошли от единого корня (огузы), говорили на одном языке и испове­довали одну религию. Единственное их отли­чие заключалось в цвете папах и баранов, изображенных на знаменах^[62]. В XIV веке, оказавшись по разные стороны Евфратского фронтира, они начали борьбу за доминирова­ние в регионе и истребляли друг друга, пока окончательно не обескровили себя и не сош­ли с исторической арены. Туркмены уступили место происшедшим от тех же огузов кызыл- башам и османам, которые, подобно своим предшественникам, оказавшись по разные стороны Евфратского мир-системного разло­ма, также вели истребительные войны друг против друга, но теперь уже на протяжении нескольких столетий^[63]. В то же время, как не­когда туркоманы, кызыл-баши и османы, да­вали значительные преференции христиа­нам-армянам, проживавшим на подконтроль­ных им территориях, ведь именно на армянах держалась экономика обеих империй.

Еще один, не менее характерный пример являет русско-украинский разлом. Русские, украинцы и белорусы - родственные народы, говорящие на близкородственных языках, принадлежащие к единой конфессии, и, по сути, являющиеся составными частями еди­ной цивилизации. Однако, оказавшиеся по разные стороны разлома, не цивилизацион­ного, а именно мир-системного, две части од­ной цивилизации вступили в противоборство, которое в наши дни перешло, пожалуй, в са­мую горячую фазу за всю свою историю. Этот разлом проходит приблизительно от се­веро-востока Приднепровья до Немана.

И наконец, последний пример - запад­ная часть Армении. Искони населенная армя­нами, она включала в себя такие области как Малая Армения, в римскую эпоху известные как Первая и Вторая Армении, а также Вы­сокую Армению, Тайк, Алдзник и Софену (Цопк). Эта территория, по сути, оказалась на периферии одной мир-системы, в то время как большая часть Великой Армении оказа­лась в другой мир-системе. Это привело к частичному конфессиональному обособле­нию двух частей армянской нации. В некото­рых областях Западной Армении преобла­дающим стал ортодоксальный халкидонизм (коренное армянское население этих областей со временем грецизировалось или огрузини- лось), в то время как в Восточной Армении укреплялись позиции Армянской Апостоль­ской церкви, противопоставившей себя хал- кидонской церкви и влиянию ромеев в целом. В 615 г. на Ктесифонском соборе Армянская Апостольская церковь, при поддержке Саса- нидов, была объявлена главной среди восточ­

ных церквей, и все остальные церкви, в том числе некогда могущественная сирийская церковь, должны были признавать ее верхо­венство.

Так, оказавшаяся на линии разлома двух мир-экономик, Армения и армянская нация оказались размежёваны, что предопределило судьбы страны и нации. Армяне были обре­чены играть медиационную роль между мир- системами. Когда же трансляционные узлы переставали функционировать (как это было, например, в период и после сельджукского нашествия) или перемещались в другие ре­гионы (как это произошло в период Великих географических открытий), привыкшая иг­рать роль контакторов, гибкая и подвижная часть армянства вынужденно покидала исто­рическую родину и селилась в других миро­вых трансляционных узлах - Киликии, Вене­ции, Константинополе, Амстердаме, Каль­кутте, Мадрасе, Львове, Трапезунде, Ливор­но, Крыму, Исфахане, Астрахани, Дербенте и др.). Возможно, одна из причин, почему такая высокоразвитая, деятельная и, в конечном счете, внутренне монолитная нация, как ар­мяне, столь часто теряла свою государствен­ность, заключается в том, что Армения с древнейших времен находилась на линии разлома двух мир-систем. Это практически не оставляло шансов армянам. Подобных примеров в истории можно привести беско­нечное множество.

Остается добавить, что линия разлома между мир-системами может быть достаточ­но обширной и занимать значительное прос­транство, поэтому в некоторых случаях их целесообразнее дефинировать не столько ли­ниями, сколько зонами разлома. Такой зоной разлома может быть, например, территория между Евфратом и Тигром, а также террито­рия многих известных в истории фронтиров.

В данной работе мы поставили перед собой задачу обозначить несколько базовых мир-систем и очертить линии разлома между ними, а также показать, какие цивилизации вовлечены в эти мир-системы и мир-империи, и в какой мере границы матричных цивили­заций совпадают с границами мир-экономик, которые вкупе и составляют мир-систему.

Начнем с характеристики евфратско- гиндукушской мир-системы. В древности, по крайней мере начиная с мидийско-ахеменид- ского, а возможно, с урартийского периодов, эта мир-система включала в себя, по меньшей мере, три цивилизации - месопотамскую (вос­точносемитскую), армянскую и иранскую, которые почти всегда были составными еди­ной мир-экономики. Границы мир-экономик подчас имеют размытую конфигурацию, но евфратско-гиндукушская мир-система отли­чалась весьма чёткими границами. Южной границей этой мир-системы неизменно был Персидский залив, северная граница прохо­дила по Кавказскому хребту, западной грани­цей был Евфрат, а восточной - Памир и Гин­дукуш. Единая евфратско-гиндукушская мир- экономика сформировалась почти одновре­менно с левантийской и балканско-малоазий- ской мир-экономиками - в III тыс. до Р.Х.

Расположенная к западу от евфратско- гиндукушской балканско-малоазийская мир- система также пережила взлеты и падения разных цивилизаций и нескольких мир-эко- номик. С двух сторон, с севера и с юга, эта мир-система была ограничена Черным и Сре­диземным морями, на западе омывалась Ад­риатическим морем, на северо-западе грани­ца мир-системы проходила по Дунаю, Саве и Купе, а с четвертой, восточной стороны ее порубежьем является Евфрат, Восточно­Понтийские горы и Сурамский хребет, то есть по территории, в древности называв­шейся Колхидой. Вплоть до конца XVIII века частью этой мир-экономики и соответственно мир-системы был также Крым.

Балканско-малоазийская мир-система также имеет тысячелетнюю историю. Мало- азийская мир-система скорее всего зародилась в III тыс. до Р.Х., а возможно, и раньше. Ядро этой мир-системы находилось в центре Ма­лой Азии, в Хаттушасе, а затем мировой го­род из центра Малой Азии переместился в

периферию, на Запад, в Трою, ближе к Бал­канам. Бедная ресурсами, но имевшая силь­ный флот, Балканская Греция, еще с микен­ской эпохи, стремилась колонизовать Малую Азию и Причерноморье, создав тем самым единую мир-экономику, и по сути, единую мир-систему, которая включала бы в себя территорию от Адриатики до Евфрата, от Антитавра до Крыма. Именно в результате взаимодействия малоазийской и греческой цивилизаций образовалась единая мир-сис­тема, которую мы назвали балканско-мало- азийской. По своей сути эта мир-система, особенно после слияний двух мир-экономик, стала талассоцентристской.

Левантийская или восточно-средизем­номорская мир-система охватывала террито­рии южнее Антитавра (линия разлома прохо­дила по Коммагене и Киликии) и распростра­нялась вплоть до Набатеи на юге и Месопо­тамии - на востоке.

Конфликт между этими мир-системами имеет столь же древнюю историю, сколь и сами эти мир-системы. Самые первые при­меры этого конфликта относятся к середине II тыс. до Р.Х. Речь о хеттско-ассирийских войнах. Характерно, что уже тогда линия раз­лома находилась на стыке трех мир-систем и проходила по Евфрату и горам Тавра, где тог­да существовало передовое и довольно силь­ное государство Митанни. На этой же терри­тории происходили столкновения между ас­сирийцами и Северо-сирийским союзом го­родов-государств. Во второй половине VIII в. до Р.Х. в этот конфликт вмешалось объеди­нившее в своем составе все Армянское на­горье государство Урарту. Позднее этот кон­фликт принял еще больший размах. Доста­точно вспомнить мидийско-лидийские вой­ны, закончившиеся битвой на реке Галис, после чего территория Каппадокии и Запад­ной Армении отошли к Мидии^[64]. После за­воеваний Кира Великого Малая Азия пол­ностью вошла в состав державы Ахеменидов, более того, персы чуть не захватили и Бал­канский полуостров. Однако в греко-персид­ских войнах эллины не только выстояли, но и задались целью вернуть под свой контроль Малую Азию и восстановить разломанную по Гелеспонту мир-систему. Это задача была осуществлена Александром Великим.

В основе всех этих войн и конфликтов лежат не столько цивилизационные факторы, сколько экономические. Любопытно, что со­гласно античной традиции, перед битвой при Гавгамелах, Дарий III Кодоман прислал к Александру послов с предложением поделить свою державу: Александру предлагалось до­вольствоваться западной частью Ахеменид- ской державы, а граница между двумя импе­риями должна была пройти по Евфрату [Plut. Alex.: 29, 4]^[65]. Александр отказался от пред­ложения, так как мечтал о большем, но поз­днее, именно по обозначенному Дарием рубежу протянутся границы между Римом и Парфией, а еще позднее между Восточной Римской империей и державой Сасанидов, а затем между Халифатом и империей ромеев. Еще позднее по Евфрату проходила линия разлома между Османской империей и Сефе- видским Ираном (Месопотамия, особенно Багдад, переходили из рук в руки до тех пор, пока этот цветущий край не превратился в

шую за всю предшествующую историю мира), с хорошо организованным государственным ап­паратом, включая корпорацию государственных жрецов-магов. Большая часть присоединенных территорий перешла под прямую власть мидий­ского престола, ее разделили на наместниче­ства-сатрапии; лишь немногие области - Армина, Персия и Элам - были оставлены на вассальном положении. Еще важнее было то, что в 613 г. до н. э. Киаксар изменил титул «царя Мидии» на «царя народов», выдвинув совершенно новую концеп­цию государства как мировой деспотии, где цар­ская власть была принципиально неограниченна, универсальна, стояла над любыми националь­но-государственными традициями (в том числе собственного народа) и претендовала на весь мир. Эту концепцию позднее унаследовали Ахемени- ды.

16 Приводится по изданию: Плутарх 1994.

пустыню). Любопытно, что после падения Византии, Османская империя совпала по территории с балканско-малоазийской мир- экономикой. Такие совпадения не могут быть случайными, ведь османы ничего общего не имеютнисВизантией, ни с предшествующими ей цивилизациями. Таким образом они уна­следовали не цивилизационные (говорить об османской цивилизации не приходится^[66], Тойнби уверен, что подобно Спартанской, Османская империя оказалась «задержан­ным» социумом и как самостоятельная циви- лизаця и не состоялась^[67]), а мир-системные наработки империи ромеев.

Точно так же, мы считаем, что Пуниче­ские войны - это не столько столкновение цивилизаций, сколько борьба за доминирова­ние двух средиземноморских мир-экономик. Появление нового мирового города - Рима - стало импульсом для появления новой мир- системы - западно-средиземноморской, кото­рая, почти сразу, вступила в борьбу за преоб­ладание во всем Средиземноморском бассей­не вначале с Карфагеном, а затем на время подмяла под себя балканско-малоазийскую мир-экономику.

Хотелось бы особо оговориться по по­воду Рима, создавшего гигантскую империю, сочленившую в едином политическом и эко­номическом пространстве несколько основ­ных и локальных цивилизаций. Вслед за большинством мир-системников, мы счи­таем, что Рим уместнее называть не столько мир-системой, сколько мир-империей, изве­стной так же под названием Римский мир (мир, как отсутствие войны). В составе этой мир-империи продолжали существовать не только несколько локальных и основных

цивилизаций, переживших империю, но и ряд мир-экономик. Не случайно, кроме са­мого Рима, в империи продолжали процветать и другие сверхгорода, такие как Александрия, Антиохия, Пергам, место которого, спустя некоторое время, займет Константинополь.

Мир-системы и мир-империи. Для ос­мысления такого феномена как мир-империя (world-empire),в качестве отправной точки нами были использованы некоторые из кон­цептов И. Валлерстайна, который еще в на­чале 70-х гг. прошлого века ввел в оборот это понятие, как и понятие мир-экономика (world-economy). В своем определении поня­тия мир-система, задолго до него разработан­ного Фернаном Броделем, Валлерстайн пи­шет о нем как об общности «... с единой сис­темой разделения труда и множественностью культурных систем. Отсюда логически следует, что могут существовать две разновидности такой миросистемы - с общей политической системой и без нее. Мы можем описать их соответственно как мир-империю и как мир-экономику»^[68].

Мир-империи, по мнению Валлерстай- на, состоят из нескольких локальных культур, присоединенных путем завоевания (напри­мер, Древний Египет, Древний Китай, Древ­ний Рим, Россия эпохи крепостного права или Османская империя). Мир-империи ха­рактеризуются преобладанием сельскохозяй­ственного производства, наличием развитого военно-бюрократического правящего класса, перераспределительным способом производ­ства. Мир-экономики - это часть мира или весь мир, который является единым экономи­ческим целым, где именно экономика стано­вится главной сферой общественной дея­тельности. Она представлена независимыми государствами-нациями с капиталистическим способом производства - Европа от Нового времени до наших дней, США, Япония и др.

Мир-экономика имеет трехуровневую структуру. В ее центре или ядре(core), нахо­дятся высокоразвитые государства, домини­рующие в экономических отношениях, из­влекающие дополнительные прибыли из всемировогоразделениятруда, определяющие мировую политику (в современном мире - это высокоразвитые страны). Ядро мир-сис- темы состоит из нескольких государств, т. е. фактически социоисторических организмов. Но они не равноправны. Одно из них является гегемоном. История ядра - история борьбы за гегемонию между несколькими претен­дентами, победы одного из них, его господ­ства над мир-экономикой и последующего его упадка. Но главное - отношения ядра и периферии. Суть их заключается в том, что государства ядра безвозмездно присваивают излишек, созданный в странах периферии. Периферию (periphery)мир-экономики сос­тавляют страны, поставляющие сырье стра­нам ядра и поэтому экономически и полити­чески зависимые от последних. Полупери фе- рийные(semiperiphery) страны единой мир- экономики занимают промежуточное поло­жение между государствами ядра и перифе­рии.

Разделяя в целом подходы Валлерстайна, мы, тем не менее, считаем, что мир-империи - это не какие-то архаические образования, способные объединить внутри себя несколько локальных культур, они могут быть гораздо сложнее и объединять также разные циви­лизации, а в отдельных случаях и целые мир- экономики. При этом мир-империи имеют ряд общих и отличительных черт. Общим для всех мир-империй является стремление к экуменизму и мессианству. Мы выделяем три типа мир-империй - самодостаточный, милитаристско-паразитирующий и смешан­ный.

Самодостаточные мир-империи имеют стабильную и самодостаточную экономику, процветающую преимущественно за счет эксплуатации местных ресурсов и местных производительных сил. Типичными приме­рами являются экономики Древнего Египта, Китая, Индии, Парфянской и Сасанидской

держав, Византии, Империи Ацтеков и Ин­ков. Для этих мир-империй характерно отсут­ствие заморских колоний, незначительная роль внешнеэксплуататорских форм, несис­темное применение нерентабельного рабско­го труда. Основными производителями мате­риальных благ в такого рода мир-экономиках практически всегда были свободные земле­дельцы и торгово-ремесленное население крупных городов (хотя в отдельные эпохи удельный вес рабского труда мог возрастать, как и завоз из сопредельных территорий драгметаллов и стратегического сырья, необ­ходимых для эффективного функционирова­ния имперской экономики).

Для успешного функционирования са­модостаточные империи типа Египетской или Китайской стремились не столько обо­гатиться за счет соседних недоразвитых на­родов, сколько вовлечь их в структуру своей иерархии. Согласно исследованиям А. М. Ре- шетова^[69], так называемая дань состояла из продуктов местного производства и особой ценности в экономическом плане для Китая не представляла; она имела авантажное значение и преимущественно использовалась в ритуальных целях. К тому же ответные подарки со стороны китайских правителей в несколько раз превышали ценность подне­сенной дани. Все это делалось для того, что­бы показать величие Китая и с помощью авантажных пожалований и всякого рода по­дачек обезопасить ядро империи и создать буферную зону вокруг своих границ. Такая форма взаимополезного сожительства, когда присутствие партнёра становится обязатель­ным условием существования каждого из них, обычно называется мутуализмом. В от­личие от симбиоза, который часто бывает па­разитическим и выгодным лишь одной из сторон, мутуализм строится на партнерских отношениях, хотя и не всегда паритетных.

Яркий образец муталистических отно­шений являет собой египтоцентричный мир эпохи Среднего и Нового царств, в который издревле были вовлечены нубийцы, создав­шие на окраине Верхнего Египта свое царство по типу Египетского. Чтобы усмирить неспо­койные нубийские и кушитские племена и обезопасить караванные пути, египетские фараоны совершали частые походы в земли страны Куш. Известно, что Аменхотеп I и его сын Сенусерт I (основатель новой XII динас­тии) организовали карательные походы про­тив Нубии и развернули строительство фор­тов и крепостей, своего рода фронтира вдоль долины Нила. На время египтяне даже ус­тановили свою власть над самой Нубией для того, чтобы выкачивать из ее рудников золото. Вместе с тем, для защиты границ своего царства фараоны стали привлекать кушит­ских вождей на юге и нумидийских на западе, посылая им щедрые подарки и выдавая за них замуж принцесс и дочерей своих вель­мож. Так, фараоны постепенно раздвигали границы этой древнейшей мир-системы, пре­вращая южную и западную периферию в по­лупериферию.

После падения Среднего царства и в мрачные времена переходного периода к Но­вому царству Нубия вновь обрела независи­мость. Подражая египтянам, нубийские (иногда называемые эфиопскими) вожди ос­новали так называемую ХХУ династию или династию «черных фараонов». Цари Куша принесли свою резиденцию в город Напат, очень напоминавший египетский Мемфис, и установили культ Амона в святилище Дже- бель-Баркала, важнейшем религиозном цен­тре страны, а также в храмах Седеинги и Со- леба. Во времена господства фараонов про­никшиеся египетским духом кушитские принцы, теперь, осознав свою силу, двину­лись завоевывать растерзанный Египет, кото­рый к тому времени уже был почти захвачен ассирийцами. Первым «черным фараоном» Египта стал Пианхи (751 - 716 гг. до н. э.). Он покорил ливийские княжества на севере Египта и объединил всю страну под своей властью. С него началась нубийская (эфиоп­

ская) династия^[70]. Шаг за шагом завоевывая Египет, кушиты вскоре закрепились в Эле- фантине, Фивах, Файуме, Среднем Египте, Мемфисе и Дельте Нила. После чего чер­нокожие цари вступили в борьбу с Ассирией, которая продолжалась вплоть до падения са­мой Нубии.

Характерно, что после завоевания Егип­та нубийцами и смены династий в стране ничего не изменилось. Жизненный алгоритм страны остался прежним. Ассимиляционные способности Египта были столь велики, что все завоеватели Египетского царства, будь то гиксосы или нубийцы, в течение одного-двух поколений египтизировались. Более того, именно при черных фараонах Египет вновь (правда, в последний раз и лишь на несколько десятилетий) пережил расцвет. Чернокожие завоеватели оказались ревностными блюсти­телями веры Амона, восстановили в стране «исконные» порядки. Насаждая старое бла­гочестие, они реставрировали праздники, бытовавшие в старину, отстраивали по всей стране заброшенные и пришедшие в упадок храмы. Вновь попытались ввести в обиход давно забытое иероглифическое письмо вре­мен Древнего царства. Укрепили управление страной, с опорой в основном на египетских чиновников и жрецов. Приверженность к египетской старине выдают так же их трон­ные имена и титулы, давно позабытые в са­мом Египте.

Аналогичным образом стратегию своих взаимоотношений с соседними северными племенами строили китайские императоры^[71]. «Стратегия в китайском понимании - это не противоборство двух систем. По сути дела, это способ взаимодействия более совершен­ной общности с менее совершенными со­ставляющими, лишь «среда» стратегического действия. Между системой и средой сущест­вует глубинная преемственность, и знание этой преемственности, предстающей на по­верхности явлений как различие, прерыв­ность, противостояние, есть стратегическое знание. Внешние проявления стратегии есть перевернутый образ ее действительного содержания. Здесь всякое действие свиде­тельствует о не- действовании, образы не выявляют, а скрывают реальность. Старинная китайская поговорка гласит: «Уход - лучшая стратегия». Уйти - не значит проиграть. Соображения же репутации и престижа не­существенны там, где речь идет о жизни и смерти и о сохранении для себя возможности вернуться и победить»^[72]. Мир, как считают китайцы, насколько он длится, состоит в пер­вую очередь из этого постоянного « приходит- уходит»^[73]. Эти принципы «стратегии непря­мых действий» были разработаны в Китае еще в V в. до н.э. Создателем этой модели геополитического противоборства считается китайский полководец и военный теоретик Сунь-цзы. Свое учение о стратегии достиже­ния победы в войне он изложил в трактате «Сунь-Цзы бин фа» или «Правила ведения войны мудреца Суня»^[74].

Следуя этим принципам, китайские пра­вители, даже когда у них было достаточно сил, избегали лобовых, фронтальных столк­новений с кочевниками, всегда предпочитая обходной маневр, косвенное воздействие^[75], тем самым обеспечивая возможность взаимо- перехода стратегического потенциала^[76]. Так, с целью обезопасить Срединное государство, они посылали вождям номадов щедрые дары, выдавали замуж за их вождей принцесс

императорского дома (хотя чаще это были дочери императорских наложниц или другие девушки, с раннего детства воспитанные при дворе). Китайские правители вовлекали часть «варваров» в сферу своего влияния, включали в синоцентристскую модель «мира»^[77], при­чем путем не завоевания их (для этого у Китая просто не было сил), а задабривая их, в расчете на позднейшее их подчинение, «перекраивание» и «переваривание» более высокой ханьской культурой. Такую тактику по отношению к кочевым соседям В. Н. Никифоров назвал «линией Ши Цзинтана»^[78], не без оснований считая, что несколько веков спустя она станет путеводной для господ­ствующих классов Китая. Любые отклонения от традиционной стратегии обходного манев­ра и попытки перехода к лобовой атаке при­носили китайцам одни потери и разочарова- ния^[79].

Используя различные стратегические технологии, Китай вовлекал в свою систему иерархии одних варваров, чтобы с их по­мощью защищать империю от других вар- варов^[80]. По этому принципу строились взаи­моотношения между Срединной империей и сяньбинцами^[81].

31 Lattimore 1940; Barfield 1992.

32 Barfield 1981: 45-61.

Так, в 49 г. во главе со старейшиной Бяньхэ в Ки­тай прибыли первые послы от сяньби. Бяньхэ обя­зался защищать границы Китая от Хунну. Китай пообещал выплачивать сяньбийцам награду за каждую голову северного хунна. Верные взятым обязательствам, сяньби напали на хунну и уби­ли 2000 человек. В 54 г. старейшины Юйчопэнь и Маньту явились к императору с просьбой при­нять их в подданство. Император дал им титулы ван и гоу. В 58 г. Цзи Юн заплатил Бяньхэ за на­падение на ухуаня Иньчжибэня, который дони­мал границу набегами. Иньчжибэня убили, после чего множество сяньбийцев стало съезжаться в Ляодун за наградой. В Цинчжоу и Сюйчжоу им платили 270 000 000 чохов. До 93 года сяньбий- цы спокойно охраняли границу. В 93 году сяньби стали занимать земли хуннов. 100 000 семейств хунну сменили название на сяньби. В 97 г. Фэй- жусянь в Ляодуне был атакован сяньбийцами, правитель Цзи Сэнь был смещён за бездействие. В 110 г. старейшина Яньчжиян явился к импера­торскому двору и получил княжескую печать, колесницу с тремя лошадьми. Ему приказали жить подле пристава ухуаней в Нинчэне, ведать торгом с сяньбийцами и содержать заложников от 120 знатных сяньбийских родов. В 115 г. сяньби напали на Улюйсянь в Ляодуне, но не добились успеха, поскольку китайская армия действова­ла довольно эффективно. В 117 г. старейшина Ляньсю разграбил Ляоси, ухуани разбили его, убив 1 300 человек. В 118 г. 10 000 сяньбийцев напали на Дайцзюнь и другие города. Ущерб был огромен и ханьское правительство перебросило войска на север в Шаньгу. Зимой сяньби напали на Цзюйюнгуань, но быстро отступили. Китай­цы перебросили на границу ещё 20 000 воинов. В 119 г. при набеге на Ма-чэн-сай сяньби были разгромлены хуннским приставом Дэн Цзунем с 3 000 стрелков и союзными хуннами. В 120 г. ста­рейшины Улунь и Цичжицзянь покорились Дэн Цзуню. В 121 г. Цичжицзянь, несмотря на полу­ченные титулы и дары, восстал и напал на Цзюй- юн. Чэнь Янь, правитель Юньчжуна, был разбит, ухуаньский пристав Сюй Чан был окружён. Хун- нуский пристав Гэн Куй и Пан Сэнь (правитель области Ючжеу) для освобождения Чана вышли с войском из Гуанъян, Лиян и Чжоцзюнь, и раз­делясь на две колонны, ночью прогнали сяньбий- цев. Это не слишком помогло в войне: несколько десятков тысяч сяньбийцев нападали на границе то в одном, то в другом месте. В 122 г. сяньби напали на Яньмэнь и Динся, Тайюань. В 123 г.

Даже в тех случаях, когда номадическим племенам удавалось прорвать многоэшело- нированную линию обороны и захватить центральные области Поднебесной, по сути ничего не менялось. Современники, и тем более потомки, подобные события восприни­мали всего лишь как смену декораций. А нас­тупившую эпоху - периодом правления но­вой династии, которая все равно считалась китайской, хоть и иностранного происхож­дения. Через какое-то время иноземцы рас­творялись среди своих цивилизованных под­данных, становясь, как это часто бывает, еще большими ревнителями китайских традиций, 33

нежели сами ханьцы^[82].

Подобная гибкость (мягкое и слабое побеждает твердое и сильное) коренится в традиционной синоцентристской концепции истории, разработанной китайскими истори­ками-конфуцианцами много веков назад. Ее суть, помимо прочего, состояла в том, что Китай является единственным государством в своем роде, главным в мире, и поэтому не может быть частью никакого другого госу­дарства. Все остальные страны рассматри­вались (и сегодня мало что изменилось) лишь как вассалы императора, вовлеченные в Pax Cinica, приобщившиеся к синской цивилиза­ции и занимающие в ее иерархии определен­ное место, либо как варварские, еще не вклю­ченные в синоцентристский мир. Поэтому Китай по определению не мог вести разговор на равных с каким бы то ни было иным государством, так как в мире была лишь одна империя - Срединная (Китай). Конечно, со временем правителям Срединного государ­ства становилось сложнее сохранять реалис­тичность этой парадигмы, многие вассалы записывались в таковые лишь формально или вовсе без их ведома. Но в целом империям удавалось поддерживать имперскую концеп­цию неизменной вплоть до поражения Цин в «опиумных» войнах, когда экономически бо­лее развитые страны Запада заставили ее пе­реходить от международных отношений по типу данничества к договорным.

Хрестоматийной считается история ста­новления японо-китайских отношений. Же­лая укрепить международный статус Японии путём достижения равноправных отношений с Китаем, принц Сётоку в 607 г. отправил второе посольство к династии Суй. Посол Оно-но Имоко привёз китайскому императору письмо, начинавшееся с фразы «Сын Неба [страны], где солнце всходит, пишет Сыну Неба [страны], где солнце заходит. Как ваши дела?..». В документе оба монарха оп­ределялись как равные, что сильно разозлило китайскую сторону. Последняя традиционно выстраивала отношения с другими странами на основе превосходства Китая и считала использование японским правителем китай­ского титула «Сын Неба» возмутительным. Только потребность иметь союзников в войне с корейским государством Когурё заставила китайцев принять японскую делегацию. В 608 г. Сётоку отправил очередную делегацию

в Суй, но, несмотря на прошлогодний инци­дент, использовал для имени своего правителя новый нейтральный титул «Небесный мо­нарх». В китайской столице его восприняли с удовольствием, как признание японцами своей вины и китайского верховенства, од­нако японская сторона расценила реакцию китайцев как признание равноправия между правителями их стран. Впоследствии этот титул превратился в часть имени японских монархов, которая переводится сегодня как «Император Японии».

Европейская политика в Китае была не столь гибкой. Характерным примером яв­ляется попытка британского правительства получить от императора Цянь-луна (1711­1799) торговые преференции для британских предпринимателей. С этой целью английское правительство в 1793 г. отправило к богды­хану тщательно подготовленное посольство во главе с лордом Дж. Макартнэем. Ему было предписано установить дипломатические от­ношения и посулами или угрозами добиться открытия для англичан Кантона и ряда других портов, получить для англичан право на свободное передвижение в Китае, а также учреждения британского представительства в китайской столице. В Старом Летнем двор­це Макартни приняли как посла далёкого и маленького «варварского» государства — очередного «данника» императора, а его подаркибыливоспринятыкакпреподношение дани. От Тяньцзиня до Пекина их везли в лодках с надписями «Посольство с данью от английского короля». Эта дипломатическая миссия провалилась. Цинский император так и не принял главу посольства. Макартнэю был вручен эдикт императора Цянь-луна, ад­ресованный английскому королю Георгу III, в котором говорилось: «Король, ты живешь за многими морями и, несмотря на это, сне­даемый смиренным желанием приобщиться к благам нашей цивилизации, отправил к нам посольство, почтительно доставившее к нам твою записку... Я внимательно изучил твою записку; серьезный тон изложения свидетельствует о почтительном смирении с твоей стороны, что в высшей степени пох­вально. Что касается твоей просьбы пос­лать одного из твоих подданных, чтобы он был поверенным при моем Небесном Дворе и осуществлял надзор за торговлей твоей страны с Китаем, то это ходатайство про­тиворечит обычаям моих Отцов и не может быть удовлетворено... Хотя ты заявляешь, что благоговение перед нашими Небесными Отцами переполняет тебя желанием приоб­щиться к нашей цивилизации, к нашим пра­вилам и законам, они столь отличаются от твоих собственных, что, даже если твоему послу удалось бы познать начатки нашей ци­вилизации, ты не смог бы перенести наши нравы и обычаи к себе на чужую почву. Как бы твой посол ни старался, из этого ничего не может получиться. Властвуя во всем мире, я преследую одну-единственную цель, а именно: безупречно осуществлять власть и исполнять долг перед государством. Дико­вин ки и драгоценности меня не интересуют. Если я распорядился принять даннические дары, отправленные тобой, о король, то исключительно из уважения к тому духу, который побудил тебя послать их из такой далекой страны. Величие Наших Отцов не обошло ни одной земли под Небесами, и цари всех народов шлют по морю и по суше дра­гоценную дань. Как мог убедиться твой по­сол, у меня есть все. Я не ценю искусных и диковинных вещей и не буду пользоваться из­делиями твоей страны».

Западные историки с насмешкой повест­вуют о незадачливом, оторванном от реаль­ности богдыхане и его раболепных придвор­ных, не признавших в талассократической Британской империи могущественную силу, стремящуюся посредством торговли подмять под себя экономику Китая и колонизовать страну. Однако, в действительности, вряд ли все было так просто. Политическая элита Ки­тая отлично осознавала угрозу, исходившую от Британии, и прибегала к хитрым маневрам, чтобы избежать открытого конфликта и со­

хранить лицо в сложной политической игре, где расклад сил был не в пользу Поднебесной^[83].

Таким образом, египтоцентристские и синоцентристские мир-империи являются своего рода алгоритмом оформления единой и цельной матричной цивилизации, ее апогеем, а также механизмом сопротивления военному и культурному натиску извне^[84].

К милитаристско-паразитирующему типу, пожалуй, следует отнести Ассирий­скую и Римскую державы, Спарту, Осман­скую империю, Империю испанских Габс­бургов и целый ряд Евразийских кочевых им­перий. В этих державах большое развитие получили внешнеэксплуататорские отноше­ния, иначе говоря, получение прибавочного продукта извне: данничество, контрибуция, коррупция, неэквивалентная торговля, раз­грабление и эксплуатация колоний, системное рабовладельческое производство и другие внешние субсидии. Характерная деталь: в милитаристских империях эпика строится не вокруг культурных героев, а вокруг лидеров- харизматиков, тех, кто добывали богатства, а не создавали их.

Вместе с тем, следует различать два типа милитаристско - паразитических мир - импе­рий - цивилизованные и варварские. К циви­лизованным относятся Ассирийская держава, империя Александра Великого, Римская и др. империи. К варварским исследователи отно­сят преимущественно «кочевые» империи^[85], существовавшие за счет своеобразного мас­сового рэкета: данничества (выход), вымога­ния «подарков», похищения и продажи жи­вого товара, в первую очередь детей, и откры­тых грабежей.

В милитаристско-паразитических мир- империях, будь то кочевые, «варварские», или оседлые, цивилизованные, ядро более развито в политическом и военном отноше­ниях, в то время как периферия более развита в социально-экономическом плане, и потому, поначалу богаче ядра. Но, со временем, пара­зитирующее за счет периферии ядро меняет­ся. Так хаотично застроенный, пыльный и полунищий Рим времен республики, где дома патрициев не слишком отличались от лачуг плебеев, стремительно богатеет в эпоху принципата и превращается в Мировой го­род, поражающий своим величием, красотой и размахом.

Однако паразитирующие за счет ограб­ления провинций милитаристские империи, используя терминологию Ибн-Хальдуна, те­ряют свою асабию^[86] и вступают в фазу обс- курации, становясь уязвимыми для новых пассионариев. Будучи не в состоянии защи­тить себя от давления варваров, империи бы­ли вынуждены прибегать к испытанной стра­тегии: различными способами вовлекать в свою иерархию одних варваров, дабы они за­щищали границы империи от других. Как следствие, взаимоотношения между импе­рией и варварами начинают строиться по принципу quidpro quo.Достаточно вспомнить взаимоотношения Хеттской империи с Ха- йасой, высокогорной страной, с суровым климатом и бедной почвой, искони населен­ной неспокойными племенами хайев-армян. По мере усиления Хайасского племенного союза и постепенной трансформации его в сильное и агрессивное государственное об­разование, которое вполне можно дефиниро- вать как чифдом, хеттские цари Муршилис и Суппилилумас были вынуждены откупаться

от хайасских царьков-харизматиков Ании, Хукканаса и др. щедрыми «дарами» и выдавать за них своих дочерей. Аналогичным образом поступали римляне с местными вождями в Подунавье, в прирейнских землях и в Британии.

К смешанному типу империй следует от­нести Ахеменидскую, Британскую и Россий­скую империи, США и ряд других. Все они в разной мере совмещают в себе характеристи­ки самодостаточных и милитаристско-пара- зитирующих империй. Особое место среди мир-империй занимают кочевые или би вуач- ные мир-империи. Наиболее характерными примерами бродячих бивуачных империй, пожалуй, следует считать державу Алексан­дра Великого, империю Хунну времен ша- ньюя Модэ (Маодун)^[87], варварскую империю Аттилы^[88], кочевое государство исянь-бийцев времен Таньшихуайя(156-181)^[89], каганаты VIII-Х вв., Сельджукскую империю XI в., империю киданей времен Абаоцзи и его жены, неистовой Шаолюнь (ГХ-Х вв.), мон­гольскую империю Чингисхана. Мы не раз­деляем примененное А. Тойнби по отноше­нию к подобного рода кочевым сообществам обозначение кочевая цивилизация, оно, по­жалуй, не совсем точно отражает суть яв­лений, речь скорее должна идти именно о ко­чевых мир-империях, а в некоторых случаях об империях-армиях.

Кочевые империи во многом сходны со стационарными или, как их принято называть, классическими, а в некоторых случаях, земле­дельческими империями. Но кочевые мир-им- перии имеют свои особенности: в отличие от стационарных империй, подвижные импе­рии не имеют мирового города. Такие сооб­щества, будь то кочевые империи или импе­рии-армии, образуются вокруг харизматиче­ских личностей и живут по древнему закону: «Империя там, где ее император!». Другим важным условием существования таких им­перий является непрерывное движение, ки­нетика. С остановкой движения кочевые им­перии, также как империи-армии, перестают существовать либо трансформируются в стационарные империи, став частью древних мир-систем. Так, империя-армия Александра Великого, по сути, умерла вместе с ним. Пос­ле его смерти, на обломках созданной им сверхдержавы возникло три империи, и все три стационарные. Это относится к таким эл­линистическим державам, как Селевкидское царство, царство Птолемеев и царство Антигонидов на Балканах. Аналогичную им­перию-армию, оторванную от метрополии и действующую автономно, создал и Ганнибал. Он практически не получал поддержки от Карфагена, ни материальной, ни человече­скими ресурсами. Армия Ганнибала кормила себя сама и пополняла свои ряды за счет наемников и союзников, которых Ганнибал находил среди врагов Рима. Однако его им­перия, державшаяся исключительно на та­ланте и харизме великого полководца, перес­тала существовать еще до его смерти. При­чиной стало его единственное поражение в битве у Замы. Лидеры-харизматики не имеют права на поражение. В отличие от армий стационарных империй, подобно Антею, после каждой неудачи черпающих силу из родной земли, солдаты армии-империи не имеют родины и силу получают из совсем других источников. Само же поражение Ган­нибала было вызвано остановкой движения военных действий его армии на территории врага и возвратом в Карфаген.

Так же в жестокой борьбе с Римом пала империя-флот под командованием Секста Помпея. Возникшее в Киликии и Сицилии каперское государство почти столетие проти­востояло экспансии Рима в Средиземномор­

ском бассейне^[90]. Сходная судьба была у соз­дателя другой империи-армии - Джелал эд­Дина, ведущего, однако, войну с другой им­перией-армией, кочевой державой Чингис­хана.

Вместе с тем, кочевые и стационарные империи всегда были взаимосвязаны, точно так же как были взаимообусловлены про­текающие в них процессы. Трудно не согла­ситься с замечанием Крадина о взаимосвязи классических империй и номадов: «Степень централизации кочевников прямо пропор­циональна величине соседней земледельче­ской цивилизации. С точки зрения мир-сис- темного подхода кочевники всегда занимали место «полупериферии», которая объединяла в единое пространство различные региональ­ные экономики (локальные цивилизации, «мир-империи»). В каждой локальной регио­нальной зоне политическая структурирован­ность кочевой «полупериферии» была прямо пропорциональна размерам «ядра». Кочевни­ки Северной Африки и Передней Азии для того, чтобы торговать с оазисами или напа­дать на них, объединялись в племенные кон­федерации или вождества; номады Восточ­ноевропейских степей, существовавшие на окраинах античных государств Византии и Руси, создавали «квазиимперские» государ­ствоподобные структуры, а в Центральной Азии, например, таким средством адаптации стала «кочевая империя»...

Прослеживается синхронность процес­сов роста и упадка земледельческих «мир- империй» степной «полупериферии». Импе­рия Хань и держава Хунну появились в те­чение одного десятилетия. Тюркский каганат возник как раз в то время, когда Китай был объединен под властью династий Суй, а затем Тан. Аналогичным образом Степь и Китай вступали в периоды анархии в пре­делах небольшого промежутка времени один за другим. Когда в Китае начинались смуты и экономический кризис, система дистанцион­ной эксплуатации кочевников переставала работать, и имперская конфедерация разва­ливалась на отдельные племена до тех пор, пока не восстанавливались мир и порядок на 42

юге»⁴².

Таким образом, паразитирующие импе­рии не могут существовать без империи-до­ната, каковой на протяжении тысячелетий для большинства тюркских кочевых империй был Китай, точно так, как процветание хищ­ных Средиземноморских государств древно­сти в первом тысячелетии до Р.Х. было не­возможно без ограбления предэллинистиче- ских и эллинистических государств Перед­ней Азии.

Подведем итоги:

■ Мир-системы и цивилизации могут жить самостоятельной жизнью, сосу­ществуя во времени и пространстве.

■ Цивилизация - матричное поле и имеет духовную подоснову. Будучи явлением корневым, цивилизация яв­ляется своего рода константой бытия, существование же мир-системы обу­словлено прежде всего изменчивыми социально-экономическими фактора­ми.

■ На протяжении тысячелетий границы таких мир-систем, как индостанская, тибетская, синоцентристская, цент­рально-азиатская оставались практи­чески неизменными.

■ Между мир-системами существуют линии разлома, иногда четко очерчен­ные, иногда же расплывчатые и под­вижные. На этих линиях разлома происходят столкновения между мир- экономиками, но не между цивилиза­циями.

■ В то же время, на пограничье мир-сис- тем имеются трансляционные узлы, или контактные зоны, вдоль которых селились или традиционно проживали

42 Крадин 2000: 319.

группы людей или целые этносы, обес­печивающие посредническую, медиа­ционную роль между мир-экономика- ми и мир-империями.

■ Мир-системы и цивилизации могут насильственно объединяться в гипер­системы - мир-империи, среди кото­рых выделяются три типа - самодо­статочный, милитаристско-паразити- рующий и смешанный.

■ Милитаристско-паразитирующие им­перии могут быть стационарными и кочевыми. На начальном этапе своего бытия кочевые или бивуачные импе­рии - это империи-армии, которые су­ществуют только в движении. Оста­новка движения приводит либо к ги­бели империи-армии, либо к транс­формации в одну или чаще в несколько стационарных империй, как правило, тожемилитаристско-паразитирующих.

БИБЛИОГРАФИЯ

Список источников

1. Ибн Халдун. Книга назиданий и сборник начал и сообщений о деяниях арабов, персов и берберов и тех, кто были их современниками из числа носителей высшей власти (пер. Л. Е. Куббеля). / История Африки в древних и средневековых источниках. М.: Наука, 1990.

2. Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Издание второе, исправленное и дополненное. Т. II. Перевод С. П. Маркиша, обработка перевода для настоящего переиздания С. С. Аверинцева, примечания М. Л. Гаспарова. Издание подготовили С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. Ответственный редактор С. С. Аверинцев. Москва: Наука, 1994.

3. Сунь-цзы. Трактаты о военном искусстве / Сунь-цзы, У-цзы; Пер. с кит., предисл. и коммент. Н. И. Конрада. М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastika, 2003. 558 с.

Список литературы

1. Bacon (1958). Obok. A Study of Social Structure of Eurasia. N. Y

2. Barfield (1981). The Hsiung-nu Imperial Confederacy: Organization and Foreign Policy // Journal ofAsian Studies. Vol. 41. №1: 45-61.

3. Barfield (1992). The Perilous Frontier: Nomadic Empires and China, 221 ВС to AD 1757.Cambridge: Black­well (First published in 1989).

4. Hall Th. D. (7/8/1996). «World-System and Evolution». An Appraisal Department of Sociology & Anthropol­ogy DePauw University Greencastle, Journal of World-Systems Research. Washington. Revised version of paper presented at the American Anthropological Association meeting, Nov. 16-19, 1995.

5. Huntington P S. (1993). The Clash of Civilizations? — Foreign Affairs, Vol. 72, № 3, Summer, pp. 22-49. Перевод на русский язык подготовлен журналом «Полис» — № 1, 1994. // Электронная публикация: Центр гуманитарных технологий. — 20.01.2007. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2007/2498

6. Irwin R. (1997). Toynbee and Ibn Khaldun. Middle Eastern Studies. Iss. 33.

7. Lattimore O. (1940). Inner Asian Frontiers of China. N. Y.-L.

8. Maenchen-Helfen O. (1973). The World of the Hums. Los Angeles and London.

9. Mahdi M. (1957). Ibn Khaldun’s philosophy of history. - London: Allen & Unwin.

10. Margaryan E. H. (2016). Contemporary nomothetic approaches to the analysis of world history dynamics: «Re-orientation» or «orientalisation» of contemporary historiographical awareness. // International confer­ence: «From Christianiserions and Islamisations to (Hetero) Europeanisations: Transformation of cultural- historical heritage on the European margins»/ Bulgarian academy of sciencesinstitute for literature. Sofia 31 March - 2 April 2016.

11. Rostovtseff М. (1926-1927). A history of the ancient world. Vol. I—II / M. Rostovtseff. Oxford: Clarendon Press. - 2 Vol.

12. Rostovtseff М. (1938). Dura-Europos and its art. - Oxf.: Clarendon Press.

13. Rostovtseff М. (1926). The social and economic history of the Roman Empire. / M. Rostovtseff. Oxford: Clarendon Press, 1926. -XXV, 695 p. : ill.

14. Rostovtseff М. (1941).The Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. 1-3 / M. Rostovtseff. Oxford: Clarendon Press.-3 Vol.1..

15. Toynbee A. and Somervell (editor) (1947). A Study of History, (abridgement of volumes I-VI). New York and London: Oxford University Press.

16. Wallerstein I. (1975). «The Present State of the Debate on World Inequality». World Inequality. Origins and Perspective of World Systems. - Montreal.

17. Wallerstein I. (1979). «World-Sistem Perspective on the Social Sciences». In: The Capitalist World-System. Essays. Cambridge etc., Paris.

18. Wallerstein I. (1991). Rethinking social sciences: Nineteenth century paradigm limits. Cambridge: Polity Press.

19. Watt, J. C.Y. (2004). China: Dawn of a Golden Age, 200-750AD. Comp. An Jiayao, Angela F. Howard, Boris

1. Marshak, Su Bai, and Zhao Feng. New York: Metropolitan Museum of Art. Print.

20. Wilkinson D. O. (1994). Gvilizations are world systems! // Comparatitive Civilizations Revew. - № 30. P. 59-71.

21. Wilkinson D. O. (1995) СєпЬвіcivilization // Gvilizations and world systems; studing world historical change. Altamira, Walnat Greek, California, USA. - 1995. P. 46-74.

22. Бациева С. М. (1965). Историко-социологический трактат Ибн Халдуна «Мукаддима». М.: Наука.

23. Бондаренко Д. М. (2006). Информационное поле неолита Ближнего Востока. История и современность.

2, с. 47-66.

24. Бродель Ф. (2006). Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. 2-е изд., вступ. ст. и ред. Ю. Н. Афанасьева: в 3 тт. Т.3. М.: Весь мир.

25. Валлерстайн И. (2001). Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / Пер. с англ. П. М. Кудюкина. Под общей ред. канд. полит. наук Б. Ю. Кагарлицкого. СПб. : Университетская книга.

26. Григорян С. (1960). Великие мыслители стран Арабского Востока. М.: Знание.

27. Григорян С. (1966). Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока. М.: Наука.

28. Гринин Л. Е. (2011). Истоки глобализации: мир-системный анализ. Век глобализации. Выпуск № 1 (7).

29. Гринин Л. Е.; Коротаев А. В. (2005). Социальная макроэволюция: Генезис и трансформации Мир- Системы. М.: Институт востоковедения РАН. ЛИБРОКОМ/URSS, - 568 с.

30. Дмитриев С. В., Кузьмин С. Л. Что такое Китай? Срединное государство в историческом мифе и реальной политике // Восток, 2012, № 3. С. 5-19. (Dmitriev S.V., Kuzmin S.L. 2012. What is China? The Middle State in historical myth and real policy)

31. Жюльен Ф. (2005) О «времени». Элементы философии «жить» / Пер. с франц. В. Г. Лысенко. М.: Прогресс-Традиция.

32. Ивин А. А. (2000). Философия истории. М.: Гардарики.

33. История Османского государства, общества и цивилизации: В 2-х т. / Под ред. Э. Исханоглу; Исслед. центр исламской истории, искусства и культуры (IRCICA); Перевод с турецкого В. Б. Феоновой, под ред. М. С. Мейера. М.: Восточная литература, 2006.

34. Карапетянц А. М. (2001). Китайская цивилизация как альтернатива средиземноморской // Общественные науки и современность, № 1.

35. Кирабаев И. (1987). Социальная философия мусульманского Востока. М.: УДН.

36. Китайская военная стратегия (2002). Сост., пер., вступ. ст. и коммент. В. В. Малявина. М.: Астрель; Издательство АСТ. - 432 с.

37. Колобов О. А., Шамин И. В. (2011). Базовые принципы китайской стратегической культуры осуществления геополитического противоборства на межгосударственном уровне. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, №1, с. 312-321.

38. Коротаев А. В. (2003). Социальная эволюция: факторы, закономерности, тенденции. М.: Восточная литература, - 283с.

39. Коротаев А. В. (2005). Ближневосточный мир в мировой цивилизации (X—I тыс. до н. э.). Исторические источники Евроазиатских и Северо-Африканских цивилизаций. М.: Институт востоковедения РАН, с. 90-92.

40. Крадин Н. Н. (2000). Кочевники, мир-империи и социальная эволюция. || Альтернативные пути к цивилизации: Кол. монография / Под ред. Н. Н. Крадина, А. В. Коротаева, Д. М. Бондаренко, В. А. Лынши. М.: Логос.

41. Крадин Н. Н. (2001-2002). Империя Хунну. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Логос, -312 с.

42. Кроль Ю. Л. (1973). О концепции «Китай-варвары». // Китай: общество и государство. М.: Наука, с. 13-29.

43. Кычанов Е. И. (2004). Властители Азии. М.: Восточная литература.

44. Лапина З. Г. (1985). Учение об управлении государством в средневековом Китае. М.: Наука, - 388 с.

45. Маргарян Е. Г. (2015). Восточносредиземноморский фронтир в контексте трансформационных процессов в эпоху перехода от республики к принципату. // Сборник научных статей международной научно-практической конференции «Трансформационные процессы в эпоху Принципата. Включение Рима в осевое время». Ер.: Изд-во РАУ С. 5 - 91.

46. Маргарян Е. Г. (2016a). Cовременные номотетические подходы к анализу динамики всемирной истории «переORIENTация» или «ориентализация» исторического сознания? // Диалог со временем. 55. М.: ИВИ. C. 173-194. — 400 c.

47. Маргарян Е. Г. (2016b) Поднебесная как мир-империя: особенности и сродство с другими мир- империями древности и нового времени. // Сборник научных статей. По материалам 2-й международной научно-практической конференции Конфуцианские чтения (26-27 апреля 2016 г.). РАУ Ер.: Изд-во РАУ, с. 15-27.

48. Маргарян Е. Г. (2016c). «Деколониальный поворот» в современном историческом сознании. «Что там за поворотом?» // Сборник научных статей. По материалам 2-й японоведческой международной научно-практической конференции: «Ex Orient Lux. Изменение мировоззренческой парадигмы от европоцентризма к универсализму». / РАУ Ер.: Изд-во РАУ, с. 5-13.

49. Мартынов А.С. (1979) Значение приезда послов в императорском Китае. — НАА. 1979. N1, с. 27-39.

50. Мартынов А. С. (1981). О различных подходах к проблеме взаимоотношения императорского Китая с внешним миром. — XII НКОГК. Ч. 1, с. 3-12.

51. Муравьев А. В. (2013). Сирийская цивилизация: история медиация. Полит.ру. 12 аперля (http://archive. is/UqRBs)

52. Муравьев А. В. (2016). Сирийская субцивилизация «моста». // ΚΑΤΕΗΟΝ. Аналитический центр Катехон. Геополитика и Традиция (http://katehon.com/ru/article/siriyskaya-subcivilizaciya-mosta).

53. Никифоров В. Н. Восток и всемирная История. М.: Наука. - 375 стр.

54. Пиков Г. Г. (2010). О «кочевой цивилизации» и «кочевой империи». Статья вторая: «Кочевая империя». // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Том 9, вып. 1.

55. Решетов А. М. (1982). Этнографические и исторические параллели к объяснению истоков и характера дани у китайцев // XIII научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. 2. М.

56. Ростовцев М. И. (1899). История государственного откупа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана). // Записки историко-филологического факультета Императорского С.-Петербургского Университета. СПб.

57. Ростовцев М. И. (1911). Римский колонат / М. И. Ростовцев // Современный мир. № 1, с. 260-280.

58. Ростовцев М. И. (2010). Караванные города / М. И. Ростовцев ; пер., науч. ред., предисл. К. А. Аветисян. СПб. : Факультет филологии и искусств СПбГУ ; Нестор-История -. 216 с. : илл.

59. Ростовцев М. И. (2000-2001) Общество и хозяйство в Римской империи. T I—II / М. И. Ростовцев. СПб.: Наука. - 2 т.

60. Рыжов К. В. (2004). Все монархи мира. Мусульманский Восток VII-XV вв. М.: Вече, - 544 с.: илл.

61. Смирнов А. В. (2008). Ибн Халдун и его «новая наука». // Историко-философский ежегодник 2007. М.: Наука.

62. Сорокин П. А. (1992). Человек. Цивилизация. Общество / Общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер. с англ. М.: Политиздат.

63. Тойнби Арнольд Дж. (2001). Постижение истории. Сборник. / Пер. с англ. Е. Д. Жаркова. М.: Рольф. - 640 с.

64. Флиер А. Я. (1993). Цивилизация и субцивилизации России // Общественные науки и современность. http://www.dissercat.com/content/rol-ortodoksii-i-geterodoksii-v-protsesse-legitimatsii-sotsialnogo- poryadka#ixzz46YXYaSfD

65. Фролова Е. А. (1995). История средневековой арабо-исламской философии. М.: ИФРАН, - 175 с.

66. Чумаков А. Н. (2011). Глобализация. Контуры целостного мира. 2-е изд. М.: Проспект.