<<
>>

Социальный контекст появления дискурса непрерывной онлайн- коммуникации

Интернет-опосредованное взаимодействие индивидов стало доминантной формой коммуникации общества начала XXI века. Цифровые технологии успешно внедряются во все сферы жизнедеятельности общества: экономику, политику, здравоохранение, бизнес, науку, образование, управление.

Покрытие глобальной сети Интернет безгранично: эксперты говорят о создании 1) киберчеловека с внедрёнными под кожу компьютерным чипом, выполняющим функции личного ассистента - прототипом паспорта и банковских карт[60]; 2) «умного дома», управ­ление которым происходит дистанционно. Оснащённая выходом в интернет до­машняя электроника, скажем, холодильник автономно отправляет запрос в продуктовый онлайн-магазин и др. Процесс оцифровывания данных, то есть кон­вертирование потоков информации в цифровые биты для дальнейшей её транс­миссии по виртуальной сети, описывается понятием дигитализация. Ей подверглась информация, которая ранее распространялась только в печатном ви­де: книги, пресса, фотографии, музыкальные произведения, фильмы, спутниковое телевидение в некоторых странах полностью перешло на цифровой формат. Само слово дигитализация, возможно, впервые было введено в Оксфордский словарь английского языка в середине 1950-х гг. и было заимствовано из информационно­технологической терминологии. Изначально под дигитализацией понимался про­цесс конвертирования данных в цифровой формат. Постепенно оно стало экстра­полироваться в общественные науки со значением социальной проблемы. Для того чтобы разделить бифункциональное (техническое и социальное) назначение слова, некоторые западные учёные настаивают на разделении понятий дигитали­зация и дигитизация как принципиально разных и невзаимозаменяемых опреде­лениях процесса оцифровывания социальной среды. В частности, американские исследователи С. Бреннен и Д. Крайс предложили понимать под дигитизацией материальный процесс конвертирования потоков информации в цифровые биты, тот самый процесс оцифровывания, о котором шла речь, а дигитализацию - спо­собом, при котором многие сферы социальной жизни индивидов реструктуриру­ются под воздействием цифровой коммуникации и медиа инфраструктуры[61].
В значении социальной проблемы дигитализация впервые появляется в научном дискурсе в статье «Человечество и компьютеры» учёного Р. Уошала, опублико­ванной в американском журнале North American Review в 1971 г. Под ним автор понимал процесс внедрения компьютеризированных принципов развития обще­ства и его дигитализацию[62]. В те годы Р. Уошал использовал это понятие только для обозначения тенденций массового внедрения цифровых технологий в повсе­дневную жизнь. Повсеместная дигитализация привела к появлению нового дис­курса в социальных науках - проблеме влияния новых виртуальных технологий на социальную жизнь общества. Условно можно выделить два этапа его развития.

Первый этап - зарождение дискурса информационального общества, что совпало с процессами массовой компьютеризации и виртуализации населения и общества. Под компьютеризацией понимается процесс проникновения вычис­лительной техники и компьютерных технологий в различные сферы человеческой жизнедеятельности[63]. Персональный компьютер стал доступен широким слоям населения. Функционирование социальных институтов также стало сопровож­даться активным использованием информационно-коммуникационных техноло­гий. Под виртуализацией имеется в виду замещение институционализированных практик виртуальными образами и симуляциями[64]. Категориальный аппарат со­циологии стал насыщаться понятиями из языка программирования, а проблемы, казавшиеся областью исключительно компьютерных технологий, становятся об­щесоциальными.

Одним из первых социологов, который в конце 1980-х гг. сумел оценить важность происходящих в обществе информационно-технологических изменений, стал испано-американский учёный М. Кастельс. В теории сетевого информационального общества он развивает дискуссию об изменении качественных характеристик социума, в котором логика социальных структур индустриального модерна заменилась логикой структур сетевых информационных потоков[65]. М. Кастельс притягивает общественное внимание к проблеме социального сдвига: от традиционных средств массовой информации (телевидения, печатной прессы, радио) к системе сетевых горизонтальных коммуникационных потоков интернета, которые способны упорядочивать сами пользователи сети интернет.

Он предложил внедрить понятие массовая самокоммуникация (mass self-communication) для характеристики новых форм взаимодействия индивидов. Массовой она является вследствие способности охватить неограниченное число интернет-коммуникантов во всём мире. Префикс «само» характеризует данный тип коммуникации как самостоятельно формируемый и освобождённый от возможных посредников, произвольно или намеренно искажающих интеракцию. Иными словами, любой индивид, имеющий доступ к интернету, способен 1) создать своё виртуальное пространство (персональные страницы в социальных сетях, живые журналы, видеохостинги), 2) редактировать его, пополняя любыми (даже искаженными) данными, а при желании 3) сделать его открытым для широкой общественности, при этом никакая «третья» сторона на него повлиять не может. Именно этой доступной открытостью объясняется столь массовая популярность «народной» энциклопедии Википедия, международных социальных сетей «Facebook», «MySpace», музыкального «хранилища» Youtube и др.

Второй этап развития социологического дискурса дигитализации общества связан с «революционным» событием в истории интернета - переходом от его стационарного формата к мобильному. Проиллюстрируем на примере факт мас- совизации мобильной формы интернет-коммуникации. По данным международ­ной аналитической компании TNS Gallup Media, по состоянию на январь-март 2015 г., «мобильная» категория граждан насчитывала 50 млн. человек, треть насе­ления страны (143,7 млн. по данным Росстата67). С внедрением в повседневную жизнь «умных» технологий появляется категория людей, которая выходит в сеть только с мобильных устройств. Месячная аудитория пользователей исключитель­но мобильного интернета, по данным той же компании, приближается к 5 млн. пользователей68 (Рисунок 1.1.1).

Рисунок 1.1.1

Количество пользователей интернета в зависимости от выбранного технологиче­ского устройства (в млн. чел. за месяц)69

Подобный мобильный формат общения позволяет современному человеку совершать коммуникацию, фигурально выражаясь, непрерывно и «на ходу».

Воз-

67 Официальный сайт Госкомстата. URL:

http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/# (дата обращения: 2 янва­ря 2015).

68 Информационно-аналитический портал Adindex. http://adindex.ru/news/researches/2014/09/22/115344.phtml (дата обращения: 2 января 2015).

69 Информационно-аналитический портал Adindex. URL: http://adindex.ru/news/researches/2014/09/22/115344.phtml (дата обращения: 2 января 2015).

можность мгновенного обмена сообщениями, фотографиями в любом месте и в любое время создает новые условия для общения, а регистрация в социальной се­ти обще коммуникационного характера или профессиональной, в которую входит большинство друзей и знакомых, создает иллюзию присутствия в социальной группе, ощущение того, что ты держишь руку на «пульсе событий».

Моментальный переход на мобильный интернет иллюстрируют данные лонгитюдного исследования «Виртуальная свобода и безопасность студентов в Интернете». В 2012 г. выяснилось, что среди студентов МГИМО доля тех, кто ис­пользует мобильный интернет (со смартфона, планшета, ноутбука) несколько раз в день в среднем по всем курсам обучения составила 63% (Таблица 1.1.1).

Таблица 1.1.1

Частота использования мобильного интернета (смартфон, ноутбук, планшет) среди

студентов МГИМО

Выходят в интернет с мобильного телефона Курс обучения
1 2 3 4 1 маг. 2 маг.
Несколько раз в день 75,5% 70,8% 70,5% 58,1% 73,2% 43,8%
Один раз в день 3,1% 4,7% 6,3% 9,3% 3,6% 4,2%
Несколько раз в неделю 4,1% 7,5% 3,2% 12,8% 3,6% 12,5%
Реже, чем 1 раз в неделю 4,1% 2,8% 3,2% 3,5% 3,6% 6,2%
Не пользуюсь 13,3% 14,2% 16,8% 16,3% 16,1% 33,3%

Спустя три года (в 2015 г.) количество студентов, использующих мобиль­ный интернет несколько раз в день, превысило 90%. Подтверждается эта ускоря­ющаяся мобильность устойчивой тенденцией к сокращению пользователей стационарного интернета среди этой же группы молодёжи.

Так, не пользуется «домашним» интернетом каждый второй студент ВУЗа с первого курса бака­лавриата по 2 курс магистратуры (Таблица 1.1.2).

Таблица 1.1.2

Частота использования интернета со стационарного компьютера среди студентов

МГИМО

Выходят в интернет с мобильно­го телефона Курс обучения
1 2 3 4 1 маг. 2 маг.
Несколько раз в день 20,5% 24,5% 18,3% 19,2% 27,9% 28,9%
Один раз в день 14,8% 6,1% 12,2% 7,7% 7,0% 7,9%
Несколько раз в неделю 9,1% 4,1% 9,8% 15,4% 7,0% 2,6%
Реже, чем 1 раз в неделю 13,6% 9,2% 9,8% 7,7% 7,0% 18,4%
Не пользуюсь 42,0% 56,1% 50,0% 50,0% 51,2% 42,1%

Действительно, желание проверить электронную почту или пообщаться с друзьями удовлетворяется быстрее через мобильный интернет и в самых необыч­ных для этого местах: в парках, музеях, институтах, метро.

С декабря 2014 г. бес­проводная бесплатная сеть Wi-Fi стала доступной в поездах всех линий Московского метрополитена и не имеет аналогов ни в одном городе мира. С по­явлением мобильного интернета, индивиды получили возможность осуществлять множество привычных социальных практик «на ходу». А средства мобильной коммуникации (смартфоны, планшеты, «умные часы») способствовали появле­нию нового типа массовой самокоммуникации - непрерывной онлайн- коммуникации.

Реакцией на массовое распространение мобильного интернета становится зарождающийся в социологии дискурс миниатюризированной мобильности (miniaturized mobility ), который в начале 2000-х гг. становится научным поводом для формулирования инновационного методологического подхода британских социологов Дж. Урри и Э. Эллиотта . Исследователи приходят к выводу, что многочисленные компьютеры, мобильная телефония и общение посредством ко­ротких сообщений: вообще все мобильные технологии привели к трансформации социальных отношений. С одной стороны, облегчаются многие сферы быта, свя- [66] [67] занные с управлением распорядка дня или запоминанием определенных дат и со­бытий. С другой стороны, технологии заменяют естественные, данные природой «инструменты»: память, логику, воображение, грамотность. Одним из таких со­временных технологических артефактов стал мобильный телефон, иначе смарт­фон (smartphone). Прежде чем превратиться в «умный телефон», он в прямом смысле эволюционировал: от трубки, при помощи которой было возможно осу­ществлять исключительно входящие и исходящие звонки, до уникального устрой­ства с функциями голосового поиска, оплаты покупок или видеокамеры .

Таким образом, глобальный процесс, при котором оцифровыванию подвер­гаются не только окружающие индивидов артефакты, но и происходит транс­миссия в виртуальное пространство межгрупповых и индивидуальных взаимоотношений, а условия жизни становятся зависимыми от мобильных тех­нологий, предлагаем понимать как социальная дигитализация.

Формообразующим социальным контекстом социальной дигитализации яв­ляется увеличивающаяся открытость общества. С начала 1990-х гг. Россия, вслед за западными странами, уверенно стала заимствовать принципы открыто­сти. Это проявлялось в свободе слова, выбора, самовыражения, мобильности, от­крытии государственных и территориальных границ. Свобода в принципе является главной отличительной характеристикой открытой системы от закрытой. Эту идею в середине XX века предложил австрийско-британский социолог К. Поппер в работе «Открытое общество и его враги». Помимо свободы при описа­нии открытого социума он выделял также высокую степень конкуренции за ста­тус, обезличенность социальных связей, анонимность, одиночество . Закрытому же, коллективистскому обществу такие свойства практически не присущи, так как его институты получают священную санкцию - табу. Своего рода естественное ограничение, которое, с одной стороны, жестко регулирует все стороны жизни, с другой - определяет стабильность и безопасность общества, не оставляя никаких [68] [69] «лазеек» для внешнего дисфункционального вмешательства. В открытом социуме начала XXI века индивиды сталкиваются с иной открытостью, приобретающей характеристики неуправляемой. Российский социолог С.А. Кравченко утвержда­ет, что границы нашей страны больше не являются охранительными рубежами в отношении иных культурных, субкультурных и контркультурных ценностей, приходящих к нам по каналам глобализации . Учёный заявляет, что открытость как таковая имеет амбивалентные последствия. Общество индивидуальных сво­бод одновременно и манит своим разнообразием, соблазном, но и вбирает в себя чужие опасности (межэтнические конфликты, терроризм в других странах), под­вергая риску людей во всём мире. Соответствующие характеристики неуправляе­мости транспонируются на массовую приобщённость граждан к постоянному неконтролируемому процессу интернет-опосредованного взаимодействия. Как продукт «нового мышления» интернет также амбивалентен. С одной стороны, его полезный потенциал заключается в явном либерализме выбора, обмена, мобиль­ности и коммуникации. С другой стороны, именно мобильный интернет ката­лизировал неуправляемость описанной открытости, а вместе с тем риски и неопределённости, ей сопутствующие.

Отсутствие каких-либо механизмов, регулирующих интернет-пространство, подрывает систему безопасности населения и общества, делая привычную среду онлайн-коммуникации рискогенной. Так, например, по данным международной службы по обеспечению безопасности в области киберугроз Symantec Security, каждую секунду в мире подвергаются кибератаке 12 человек, а ежегодно в мире совершается около 556 млн. киберпреступлений, ущерб от которых составляет более $100 млрд[70] [71]. Эйфория, вызванная свободой мобильности, вызывает у соци­альных исследователей тревоги и опасения по поводу прихода в нашу жизнь уяз­вимостей. В частности, связанных с пространством неконтролируемой виртуальной свободы, интернетом. Бесспорно, применять к современному откры­тому обществу систему запретов вовсе не означает пропаганду и возвращение к закрытому обществу. Однако для минимизации рискогенности открытости, про­являемой, в том числе, во всепроникаемости интернет-опосредованных взаимо­действий, должны быть предложены механизмы её управления. А также социоло- социологическое осмысление возможных проявлений риска с целью недопущения хаоса системы.

1.2

<< | >>
Источник: КАРПОВА Дарья Николаевна. РИСКИ НЕПРЕРЫВНОЙ ОНЛАЙН-КОММУНИКАЦИИ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ. Диссертация на соискание степени кандидата социологических наук.. 2016

Еще по теме Социальный контекст появления дискурса непрерывной онлайн- коммуникации:

  1. КАРПОВА Дарья Николаевна. РИСКИ НЕПРЕРЫВНОЙ ОНЛАЙН-КОММУНИКАЦИИ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ. Диссертация на соискание степени кандидата социологических наук., 2016
  2. Малов Егор Андреевич. ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ: АКТОРНО-СЕТЕВОЙ КОНТЕКСТ, ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  3. ШЕСТЕРИКОВА ОЛЬГА АВЕНИРОВНА. ТРАНСФОРМАЦИЯ МЕДИЦИНСКОГО ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  4. Кун Цяоюй. БОРЬБА С МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ И ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ РОССИИ, КНР И США. Диссертация, СПбГУ., 2014
  5. Пилишина Анастасия Владимировна. ЗАВИСТЬ В КОНТЕКСТЕ МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ. Диссертация, СПбГУ., 2015
  6. Крюкова Екатерина Борисовна. Художественная литература в контексте философских рефлексий языка (вторая половина ХХ в.) Диссертация, Русская христианская гуманитарная академия., 2015
  7. НИЯЗОВА Галина Юрьевна. ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ПОЛИТИКИ РОССИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ. Диссертация. СПбГУ., 2014
  8. Сунарчина Мунира Мунировна. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОФСОЮЗЫ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ РАБОТНИКОВ (на примере Республики Башкортостан). Диссертация. СПбГУ., 2015
  9. Исаева Валентина Борисовна. Социальный механизм религиозной конверсии: на примере петербургской буддийской мирской общины Карма Кагью. Диссертация, СПбГУ., 2014
  10. Чернега Артем Андреевич. СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ТУРИСТИЧЕСКИХ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ МАЛЫХ ГОРОДОВ РОССИИ. Диссертация на соискание ученой степени, 2016
  11. Маркович Вадим Александрович. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ УСПЕШНОСТИ ОБУЧЕНИЯ ПЕРЕГОВОРЩИКОВ. Диссертация, СПбГУ., 2015
  12. Статья 14. Государство регулирует отношения между социальными, национальными и другими общностями на основе принципов равенства перед законом, уважения их прав и интересов.
  13. Статья 1. Республика Беларусь - унитарное демократическое социальное правовое государство.
  14. ЧЕЛЕНКОВА ИНЕССА ЮРЬЕВНА. КОРПОРАТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК СИСТЕМА СОЦИАЛЬНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  15. Наймушина Анна Николаевна. Диффузия культуры как предмет социально-философского исследования (на примере диффузии Анимэ в России). Диссертация. ИГТУ им. М.Т. Калашникова, 2015
  16. Статья 47. Гражданам Республики Беларусь гарантируется право на социальное обеспечение в старости, в случае болезни, инвалидности, утраты трудоспособности, потери кормильца и в других случаях, предусмотренных законом.
  17. Карцева А.А.. МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ И ТУРИЗМ КАК МЕХАНИЗМЫ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ. Диссертация., 2015
  18. ВАЩЕНКО Юлия Викторовна. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА БОЛИВИИ В ЭПОХУ ИНТЕГРАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ., 2016
  19. Бдоян Давид Гургенович. Трансформация российско-турецких отношений в условиях борьбы Турции за региональное лидерство (2002-2017 гг.), 2017