<<
>>

1.1 Анализ политической, экономической и социокультурной ситуации в СССР конца 1940-х - середины 1950-х гг. как условия 1 ч_» ч_» формирования советской градостроительной политики

Сталинское градостроительство (или урбанистика как комплекс вопросов и ответов по композиционной структуре и осмыслению города) призвано было регулировать как фундаментальные решения о застройке города, так и помещения декораций, требующихся для правильного (с идеологической точки зрения) его осмысления.

В число средств декоративного характера, кроме архитектурного образа, входили инструменты и методы «монументальной пропаганды», как визуальные рычаги, а также топонимика.

Важной оставляющей градостроительной культурной политики было жилищное строительство, которое развивалось по двум направлениям: индивидуальный (уникальный авторский) и типовой (массовый) проект, получивший развитие в годы правления Хрущева. К началу 1950-хгг. были выработаны и закреплены программные намерения советской культурной политики в области градостроения, ее намерения, фокусировка и пр. Это касалось, прежде всего, жилищного, производственного и общественного строительства, в котором все больший вес приобретали «базовые типовые образцы» и экономическая рентабельность (следование индустриальным методам, поточно-блочному производству и пр.). Постановление Центрального Комитета партии от 10 августа 1935г. «Об отправных установках Генерального плана развития Ленинграда», несмотря на позднейшие (1939г. или послевоенные) корректировки, продолжало играть важную роль в иерархии размещения строительных объектов в пространстве города. Ленинград по Генплану 1948г. продолжал территориально развиваться в южном (юго-западном и юго-

восточном) направлении с рассредоточением зон городского центра вдоль Невы посредством цепи обращенных к воде ансамблей и формированием строительных оазисов во многих своих уголках. Основным отличием организации послевоенного градостроительства от довоенного было «расширение фронта строительных работ с использованием индустриальных мощностей и методов».

До 1950-го года внимание проектных организаций и Управления по делам архитектуры было сосредоточено (в связи с тяготами послевоенной разрухи) на строительстве малоэтажных (т.е. двух-трех этажных зданий) , а высотное строительство, которому уделялось большое место в довоенных программах, было приостановлено. К началу 1950-хгг. строительство малоэтажных домов было свернуто ввиду выявления его экономической нерентабельности . Декларация «высокого качества застройки городов, создание культурного и высококачественного жилья, требования высокого технического и художественного уровня сооружений» определяли направление «фасадного» градостроения, направленного на «расширение традиционных ценностей и архитектурно-градостроительных моделей определенного типа», но , в то же время, требовалась «массовая застройка». Малоэтажное строительство, как считалось, было только «послевоенным трамплином» для строительных предприятий, после которого должны были появиться многоэтажные дома. К этому времени официально была признана несостоятельность политики Управления по делам архитектуры в деле малоэтажного строительства и выработана новая градостроительная стратегия. Предвосхищая ситуацию,

Н.Н.Белехов говорил на заседании Городского Архитектурного Совета в 1951г. «.. .мы впали в ошибку, когда строили только малоэтажные дома, , очевидно, мы впадем в ошибку, когда будем строить только высокие дома. Видимо, нужно иметь возможность строить и то и другое, чтобы получить нужную живописную и [31] [32]

здоровую застройку ». Основным типом жилищного строительства в г.Ленинграде был признан на тот момент дом в 5-7 этажей, а «в отдельных случаях по градостроительным, по архитектурным требованиям, в целях создания силуэта города» допускалось строительство зданий этажностью в 10-12 этажей и

34

выше .

В рассматриваемое время признавалось, что дальнейший значительный рост культурного уровня народа неразрывно связан с директивами XIX съезда партии по пятому пятилетнему плану, которые предусматривали повсеместный переход от семилетнего образования к всеобщему среднему (десятилетке).

В связи с этим также планировалось строительства новых школ, дворцов и домов культуры, театров, кинотеатров, библиотек, которые в позднесталинское время выделялись в качестве «очагов культуры». Строительству этого типа зданий, так называемых, зданий «культурного назначения», уделяли важное место. Культурный рост общества, по признанию И.В.Сталина, «...являлся одним из основных предварительных условий перехода к коммунизму» . Например, отдельная проектная организация Г ипротеатр занималась проектированием театров в стране с «использованием унифицированных архитектурных элементов, деталей и конструкций». Также кино-театр был одним их самых популярных культурных учреждений, для которого также вырабатывались типовые образцы.

Особое место в культурной политике в области градостроения (с опорой на Генплан г. Ленинграда 1948г.) занимали континуальные связи, т.е. преемственность исторического и современного, поэтому особый смысл приобретали работы по реконструкции магистралей, связывающих новые районы с центральными районами города и улучшение сложившихся ансамблей в центральных районах г.Ленинграда. Одним из «важнейших фокусов» элитного жилищного строительства этого времени являлся Московский район и его главная [33] [34] [35] артерия- проспект имени И.В.Сталина (Рис.1-3) (нынешний Московский проспект[36] [37]), который, как планировалось, символически должен стать необходимым связующим и корректирующим звеном имперского прошлого и социалистического настоящего. В настоящий момент Московский проспект г. Санкт-Петербурга - один из самых известных и наиболее целостных ансамблей, формировавшихся в советское время, в частности, в довоенный и послевоенный период (Рис.4-6). Он отражает все последовательные этапы реконструктивных работ как довоенных, так и послевоенных и позволяет представить состояние градостроительного дела на конец 1940-х- начало 1950-хгг, когда именно в этом месте были сосредоточены основные реконструктивные работы.

Проспект получил имя И.В.Сталина в конце 1950-х гг. и, в связи с этим, усиленно реконструировался на всем протяжении от Сенной площади до Средней Рогатки. В планы градостроителей этого времени входило превращение проспекта имени И.В.Сталина в своеобразную современную улицу «бульварного типа» с кварталами-садами, т.к. озеленению города придавалось большое значение. Было два варианта оформления пространства: зеленый бульвар в центре проспекта или зелень перед домами с сохранением проезжей части в центре (Рис. 7-9). В начале 1950-хгг. озеленению придавали огромное значение. Многочисленные обсуждения проектов озеленения проспекта имени И.В.Сталина проходили в спорах и интенсивных противоборствах, которые показывали осознание значимости зеленых насаждений как для проспекта, так и для города в целом. Еще один момент не упускался из виду, а именно, «...при пешеходном движении через каждые 5-10 минут будут возникать перед зрителем новые пейзажи, вносящие разнообразие в застройку проспекта» . Если архитектура проспекта была направлена на восприятие автомобилиста, то зеленые насаждения уравновешивали замысел, добавляя «пешеходное» восприятие.

Целью строительных мероприятий начала 1950-хгг. было «любыми средствами ». И, в первую очередь, проспект, по словам и.о. главного архитектора А.И.Наумова, определялся увеличенным объемом жилищного строительства (2 млн кв м жилплощади к 1953г.) . Необходимо было «придать известную живописность и силуэтное решение магистрали» и поэтому «в целях архитектурного завершения сложившихся ансамблей Ленинграда в его центральных частях, директивными организациями рекомендовалось включение в план размещения жилищного строительства основных мероприятий (в частности, высотных зданий и пр.)»[38] [39] [40]. Речь шла как о новом строительстве от Московского райсовета до Средней Рогатки, т.е. о создании совершенно новых, свободных территорий жилмассивов на юге, так и о серьезных реконструктивных работах на отрезке проспекта от Московского райсовета до Сенной пл.

, т.е. в северной его части (Рис. 10,11).

До войны «строительство ограничивалось 3-4 местами концентрированных строительных ударов»[41], а к началу 1950-хгг. весь город превращался в строительную площадку (Автово, Охта, Петроградская сторона и др.). По мнению

Н.Н.Белехова, необходимо было «взять волевое начало и в первую очередь направить туда < на проспект им. Сталина> всех застройщиков и всю строительную мощность города, а остальные районы немного отодвинуть на вторую очередь». В.А. Витман придерживался аналогичного мнения: «Главное внимание в ближайшие годы надо обратить на проспект имени Сталина, а остальные проспекты могут два-три года подождать» . С еще большей экспрессией высказался А.А.Оль по вопросу «максимальной концентрации строительства»: «...несчастье наше с 1935г. в том, что нет ничего законченного. У нас хаос, грязь и мерзость»4. И далее: «Я думаю, что можно пересмотреть вопрос в том плане, что чтобы в пределах данного района сосредоточить все силы и полностью , вплоть до благоустройства и озеленения, все закончить. У нас все районы нового строительства выглядят отвратительно. Дальше терпеть это невозможно, надо концентрировать внимание на отдельных участках и заканчивать их полностью». На что А.И.Наумов представил тезис в полной мере, как нам кажется, определяющий культурную политику в области градостроения начала 1950-хгг.: «... мы должны осуществлять строительство по такому принципу, чтобы создавались крупные массивы, производящие законченное впечатление (курсив мой- Т.П.)». Впечатление, которое необходимо было аккумулировать в градостроительных ансамблях, становилось определяющим фактором практической деятельности и направления культурной политики.

Данному требованию способствовала «монументальная пропаганда», т.е. художественное добавление любой природы (скульптуры, плакатов, малой формы и пр.) к существующим градостроительным структурам и комплексам с целью усиления их идеологической значимости. Она являлась немаловажным моментом целевой культурной политики в урбанистике.

С 1918г. «монументальная пропаганда» претерпела визуальную трансформацию, перейдя от сдержанно- [42] [43] локального проявления до навязчиво-декоративного (Рис. 12-19). Декорациями могли закрываться целые архитектурные ансамбли, демонстрируя многотысячным массам трудящихся политические плакаты, сочетающие в себе старые изобразительные формы и новое революционное содержание или идеализированные портреты советских лидеров. После войны традиционно основными элементами убранства города оставались триумфальные ворота-арки, обелиски, эмблемы, гирлянды и пр., которые в дни политических праздников украшались общепризнанными атрибутами социалистического строя. В последующие годы ведущие темы урбанистического визуального допинга определялись процессами, актуальными на тот момент (коллективизация, индустриализация, обороноспособность страны и пр.). Требования, предъявлявшиеся к качеству художественно-политического оформления городского пространства заключались в «четком определении целей наглядной агитации, которые учитывали идейно-политическое, трудовое и нравственное воспитание; планирование и координация средств агитации; широкое и последовательное сочетание призывности, убедительности, конкретности, оперативности, эмоциональности» 44. В СССР систематически проводилась переподготовка кадров, занимающихся вопросами оформления, обобщения и распространения опыта изготовления орудий пропаганды, производился контроль за состоянием оформления и, как правило, «выработка критериев его эффективности и качества»45. Задачи, которые ставились перед производителями городского агитационного продукта, определялись требованиями, едиными для любой наглядной агитации, вне зависимости от ее размещения: от заводского цеха до колонны демонстрантов. Первостепенное значение имело разъяснение «социально-экономической политики партии, направленной на повышение материального благосостояния и культурного уровня советского народа». Декоративное оформление магистралей города подчинялось тематической [44] [45] программе, отдельной для каждого участка (революционное прошлое, герои войны и пр.),т.е. отталкивалось от исторических реалий. Усиливая символическое наполнение пространства города, парадное декоративное оформление, тем не менее, оставляло неизменным физическую природу его участков и объектов, что отличается от иного типа преобразования - топонимического, изменение которого приводило, в некоторых случаях, к реконструктивным работам. Несомненно, переименование (т.е. введение в обиход новой топонимической единицы) выстраивало иерархию приоритетов в градостроительной политике и налагало определенные обязательства по отношению к качеству и скорости работ. Преобразования, включающие в себя изменение исторических названий городов, можно рассматривать как часть культурной политики государства, направленной на формирования у граждан целостного образа реальности, в том числе политической в контексте определенных ценностей [46] [47]. Топонимическая политика была еще одним «методом вливания идеологического допинга», проникающего во все аспекты жизни, творчества и строительства.

Вопрос о реконструкции Международного проспекта-Московского шоссе в связи с переименованием его в честь И.В.Сталина был поднят на заседании Союза Архитекторов Ленинграда, проходившем 14 апреля 1952 года . Как следует из архивного документа, акцент в обсуждении был сделан именно на «высокой миссии переименования магистрали в честь «...гениального вождя нашей страны И.В.Сталина». Данный аспект определил основные тенденции, как в символической, так и в эстетической программе. Задача градостроителей заключалась в выборе устойчивого комплекса средств репрезентации через аллюзии на историческое прошлое, идеологию настоящего момента и образ «героя», увековеченного прижизненно для будущих поколений. Расшифровка текста стенографического отчета 1952 года дает возможность увидеть метод и предполагаемые этапы воплощения этого сложного градостроительного замысла, по выражению одного из присутствующего на заседании «.рассчитанного на десятки, а может быть и на сотни лет» . Документ позволяет почувствовать степень напряжения и аффектации, связанных с идеей наделения новым статусом ленинградской улицы, которая благодаря новой топонимике из «рядовой» градостроительной единицы в один миг превратилась в сакральный центр «пролетарского» города.

Культ Сталина -«отца народов» к началу 50-х приобрел канонические формы[48] [49]. «По советскому пространству было практически невозможно передвигаться без того, чтобы за день не встретить где-нибудь репрезентацию Сталина»[50]. «Имя говорило само за себя»[51], поэтому можно отметить важность топонимической программы наряду с визуальными образами вождя. Проспект осмыслялся в диахронии на двух уровнях : в начале 30-хгг. как объект практического использования с символической окраской обновленного и обновляемого государства, а через 20 лет - мемориала с элементами символической консервации на тему великих деяний великого вождя. Данная трансформация свидетельствует, прежде всего, о смещении социокультурных и

прагматических акцентов в сторону идеологической или метафизической составляющей.

К 1950-м годам сформировался определенный набор канонических представлений о вожде, т.е «тематический диапазон его изображений». На примере портретной живописи это закономерность прослеживает Ян Плампер, выделяя шесть таких тематических разделов: «вождь», «народный трибун», «отец народов», «строитель коммунизма», «полководец», «генералиссимус» . Образ Сталина, по мнению Плампера, воспринимался как словесный эквивалент иконописного «подлинника», побуждающий использовать строго определенный набор визуальных характеристик. Тем не менее, высоко ценились попытки комбинирования разных тематических задач в одном произведении. Основной проблемой, которая вставала перед художниками заключалась в невозможности трансформации и развития жанра в связи с неукоснительным требованием следования узнаваемому канону. Нужно отметить, что к концу правления Сталина уже сформировалась «коллективная визуальная память» и, соответственно, стойкие репрезентативные знаки в градостроительном деле. Символы, вырожденные в культурологические шаблоны (лозунги, плакаты, наказы и пр.), играли (или должны были играть) роль стимуляторов реализации реальных задач, активаторов коллективного производства и возбуждающим механизмом для формирования «правильного» общественного сознания. Поэтому программные визуально-вербальные идеологические концепции и принципы их производства тщательно отрабатывались и отслеживались.

Нужно отметить, что советологи-культурологи не раз обращались к проблеме формирования и трансформации культурных ценностей в «сталинский» период российской истории, прослеживая взаимосвязь культурных ценностей с [52]

внутренней политикой и социальными программами . Американский советолог Шейла Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick) в своей статье 1979 года свела воедино все существующие на тот момент исследовательские концепции по данному вопросу, которые не потеряли актуальность и на сегодняшний момент. Она объединила принципы, на которых базировались культурные приоритеты, связующей нитью между которыми являлась диктаторская воля сверху, т.е. со стороны партии и лично И.В.Сталина. Исследовательница пишет: «Исследователи предлагали различные объяснения эволюции культурно-политических связей сталинского периода, но все они обращали особое внимание на главенствующую роль как партии, так и самого Сталина, стремящегося к абсолютной власти. Партия контролировала культуру, а Сталин, в свою очередь, руководил партией. Можно высказать целый ряд предположений. Во-первых, партия брала на себя руководство научно-творческими коллективами, проводя свою идеологическую политику и, по необходимости, с помощью принуждения, двигала науку и искусство в определенном направлении, угодном идеологии; во-вторых, Сталин требовал строгого следования «линии партии» во всех вопросах, связанных с культурой, что исключало возможность принципиальных дискуссий в рамках профессий, связанных с культурой; в-третьих, сталинская партия отвергала любые понятия о профессиональной автономии, академической свободе и свободе художественного творчества, принятые в период НЭПа, навязывая тотальный контроль и лишая культурные институты и организации инициативы и возможности вести переговоры; в-четвертых, как следствие, происходило

~ 54

внедрение партийных ценностей в круг интеллигенции ...» . [53] [54]

Как видно, существенное значение приобретала партийная идеология, которая была определяющей для существования творческих союзов. В художественных кругах позднесталинского времени преобладал тип закономерного мышления, направляющими доминантами которого были

зависимость (чит. согласие и подчинение) от партократических установок и консервация ценностей, коммуникации, искусства, жизни и пр. Консервация распространялась не только на художественные методы и принципы, но и на форму их представления. Выработанный десятилетиями регламент (заседаний, обсуждений, показов, аудиторных репрезентаций, критики-самокритики и пр.) не позволял отклоняться от закрепленной модели. Нельзя отрицать, что подобная культурная среда формировалась исключительно «давлением сверху». Удобство, привычность, размеренность, понятность, предсказуемость возможностей

общества тотального «пуерилизма» [55] (по Й.Хейзингу) сохраняли требуемый баланс во взаимоотношениях низа-верха. Этот общественный соцреализм с «неоклассическим придатком» в виде архитектуры выражался в требовании «единства, простоты и коммуникабельности» [56]. Кроме того, активная позиция «низов», которые могли проявить инициативу (в нужном аспекте, с прогнозируемым одобрением «верхов») сулила им вполне реальные прагматические «льготы». Поэтому высокие начинания находили искреннюю поддержку или в некоторых случаях даже зарождались в «простой» среде, в «первичных ячейках». «Опора на массы трудящихся», фраза, которая являлась визитной карточкой-идиомой, используемой в качестве классического политического мотиватора , не была пустой.

На рассматриваемом заседании ЛОССА 1952 года отмечалось, что инициатива переименования исходила исключительно от «Ленинградских трудящихся», т.е. «снизу». Этот факт не может быть отвергнут историками или представлен как исторически недостоверный, вопреки утвердившемуся мифу о безынициативности запуганного населения. Подобное «единодушное радение», фиксацией которого (в некоторых случаях преувеличенной) пропитана пресса сталинского времени, описывал Ян Плампер, как пример социальной ширмы, за которой скрывалась истинная потребность коммунистической партии защитить свои интересы . Описывая процесс подготовки к юбилею Сталина в 1929г., Плампер констатирует, что «.. .маска скромности использовалась для того, чтобы преодолеть противоречие между культом личности и государством, претендовавшим на воплощение в жизнь коллективистской идеологии- марксизма».

Тем не менее, далее он приводит пример инициативы «создания гипсовых прижизненных масок вождей», исходившей от сотрудницы муляжной мастерской . В данном случае либо понимание беспроигрышности начинания, сулящего льготы, либо искреннее стремление поучаствовать в «великом деле строительства коммунизма», послужили импульсом для конкретной частной инициативы. Поэтому можно допустить, что слова: «.принятие решения о переименования сопровождалось чувством гордости за свой город.со стороны каждого «рядового жителя» [57] [58] [59] , прозвучавшие на заседании 1952 года по случаю переименования проспекта - не просто газетная передовица, а принцип мышления большей части людей того времени, независимо от их согласия-несогласия с существующим режимом и степени их вовлеченности в него. Корни подобного восприятия уходят глубоко в русскую историю и опираются на традиции многовекового монархического устройства и почитания христианских канонов, альтернативы которых в сознании подавляющей части угнетенного населения не было. Сознательная линия партии и вождя выстраивалась не только на подавлении, но также опиралась на юнговское «коллективное бессознательное», позволяющее умело манипулировать искренними чувствами и привязанностями советских людей.

«Предварительная подготовка решения этой почетной задачи < по разработке плана реконструкции проспекта имени И.В.Сталина> была поручена коллективу архитекторов и инженеров, Управлению по делам архитектуры, совместно с Ленинградским филиалом Академии архитектуры СССР»[60]. Новый проект предварительно рассматривался и обсуждался в Г ородском архитектурном Совете[61], а 14 апреля 1952 года состоялось представление программы застройки в Ленинградском отделении Союза Советских архитекторов. На заседании присутствовала не только архитектурная и правительственная элита, но также и представители так называемой «широкой общественности» в лице директора школы №356 Московского района С.И.Куликевич и инженеров с завода «Электросила» Е.Гр.Комар и С.П.Петрова. Партийное руководство представлял председатель Исполкома Московского Райсовета А.И.Калганов. Заседание вел член-корреспондент Академии архитектуры, профессор В.А. Витман, основным докладчиком выступал практикующий архитектор, руководитель мастерской Ленпроекта Б.Н.Журавлев.

В речевых оборотах, используемых в обсуждении, предпочтение отдавалось эмоциональным категориям, а не профессиональной терминологии, что, в какой-то степени заполняло вакуум обоснования практической деятельности и позволяло скрыть за лексическими фасадами прорисовку реальных градостроительных задач, отсрочить их обсуждение и решение. В риторике преобладали прилагательные в превосходной степени, а именно, «ответственейшая (задача, работа)», «красивейшая (улица)»[62] , «грандиознейший» (план) , величайший (гений) и др., что должно было подчеркнуть важность и однозначность ожидаемых преобразований.

Для предполагаемой реконструкции было намечено восемь ключевых точек в реальном пространстве, связанных единой семантикой:

1. Въезд на проспект со стороны Москвы (Рис. 20,21);

2. Площадь у бывшего Дома Советов (Рис.22,23);

3. Парк Победы (Рис. 24,25);

4. Район Путепровода (Рис. 26);

5. Площадь у Московских ворот (Рис. 27-29);

6. Пересечение с Обводным каналом (Рис. 30,31);

7. Площадь перед Технологическим институтом (Рис. 32,33);

8. Сенная площадь (Рис.34-37).

Каждому узловому элементу предлагалось идеологическое обоснование, а именно: въезд в город был подчинен теме «великого содружества Ленина и Сталина, создателям первого в мире социалистического государства»; Площадь у Дома Советов была посвящена теме «дружбы народов Советского государства»; Московский Парк Победы посвящен теме «товарищ Сталин- вождь и полководец, под мудрым , гениальным водительством которого советский народ одержал победу над фашистами в Великой Отечественной войне»; Район путепровода - следующее «крупное звено» с заводом «Электросила» предлагалось рассматривать как «рассказ об успехах индустриализации нашей страны», прославление «сталинских пятилеток» и «технического прогресса страны». Далее идет «центральный ансамбль проспекта, его кульминационный пункт, его главная доминанта». Это площадь И.В. Сталина у вновь восстановленных Московских ворот[63].

Так как на этом месте планировался ансамбль из множества площадей, то в Южном звене ансамбля, сформированном на месте пересечения Московского проспекта с Лиговской улицей, разрабатывалась тема «славы русского оружия». На одной из площадей этого ансамбля планировалось установление монумента Сталину, создателя Конституции СССР. Следующее место- это пересечение проспекта с Обводным каналом, где к тому времени уже был построен Фрунзенский универмаг (1934-1938гг.). Затем следует площадь у Технологического института, которую предполагалось посвятить «корифею марксистско-ленинской науки Сталину» с монументом «сталинской науке» в центре. Недалеко от Технологической площади планировалась реконструкция сада «Олимпия» на месте бывшего Клинского рынка. И завершением ансамбля проспекта являлась Сенная площадь, подчиненная теме «Сталин-знаменосец мира или борьба советского народа за мир» с монументом Мира, посвященным Сталину.

Судя по представленному эскизу, на микроуровне проспект представлял собой множество «клейм» или эпизодов, отражающих этапы жизни народа сквозь призму деятельности «гениального вождя, ведущего человечество в коммунизму». В хронологической перспективе эти этапы не выстраивались в строгую линеарную проекцию, а обозначали симультанные идеальные «всеобщие консунсусы», которые не подлежали изменению во времени. Сталин, как эпический герой полагался одновременно и создателем Конституции, как элемента правового государства, и корифеем науки, и знаменосцем мира и пр. Предлагалось выразить градостроительными средствами нечто «абсолютно великое», «абсолютно могущественное», т.е. нечто реально «непредставимое», но сцепленное в органическое целостное. Расстановка акцентов должна была сохраняться неизменной и независимости от темпоральности и изменчивости окружающего мира.

Это была полная идеологическая консервация, не допускающая пересмотра «классических» нормативов, характеризующих советского «доброго правителя». Диахронический процесс замораживался, подчиняясь строгим идеологическим схемам. Проспект полностью замыкался как в реальном пространстве, ограниченный жесткими рамками крайних площадей (нынешних Мира и Победы), так и в символическом через топонимику, дающую устойчивый ориентир достижений, неопровержимо признанных «выдающимися». На макроскопическом уровне символическая программа вырождалась в некое континуальное поле, путем игнорирования составляющих частей, и производила новый дополнительный смысл[64]. Работал так называемый «системный эффект» с несводимостью свойств системы к сумме свойств ее компонентов, а с ним появлялась и новая танатологическая характеристика образа, которая получала продолжение в реальном пространстве. Тотальная идеологизация, прослеживаемая в топонимике замораживала возможность дальнейшего развития как самой «темы», которая утверждалась на каждом участке и обыгрывалась архитектурно-скульптурными вкупе с градостроительными средствами, так и формой их представления.

Таким образом, городское пространство, по замыслу 1952-го года, превращалось в экранизированную эпопею мемуарно-мемориального характера для внутреннего и внешнего использования и не подлежало обновлению с течением времени, вплоть до физического разрушения самой среды. Задача, которую преследовали градостроители, заключалась в создании замкнутого образования, в которое не проникало бы время, через утверждение первичной концептуальной основы. Таким должен был стать проспект имени вождя по замыслу 1952 года.

В качестве иллюстрации обозначенных процессов можно вспомнить, что в своем историческом развитии нынешний Московский проспект неуклонно развивался в том числе и в топонимическом плане[65]. Регулярные топонимические изменения, вызванные как стихийно возникавшей народной этимологией, так и закрепленной официально[66], отражали его историю, говорили о неуклонном развитии проспекта как важной градостроительной единицы, его непрерывной социокультурной динамике. Проспект формировался с 18 века и был частью дороги на Москву, особенно оживленной во времена, когда Петербург имел столичный статус. С момента основания города по трассе проспекта проходила дорога в Саарскую мызу, по которой царственные особы перемещались в загородные резиденции[67]. Трансформация магистрали шла параллельно с изменением южных границ города: отодвигались границы - увеличивалась протяженность проспекта в черте города. Геополитические факторы не препятствовали развитию, обновлению и жизни проспекта, который с момента основания города имел особый статус «перспективой, проспективой» улицы, затем, «проспекта»[68]. В 18 веке дорога по большей части проходила за чертой города, раскисшая от болотной грязи, покрытая рытвинами и ухабами. В дальнейшем, перешагнув через 250-летний рубеж, она превратилась в место средоточения градостроительных и архитектурных амбиций советского государства. Но уже с самого начала его существования, в названиях (Саарская перспективая, Большой Царскосельский проспект) прослеживался высочайший градостроительный статус[69]. Похожую статусную интеграцию можно почувствовать и в тенденции к объединению топонимически разрозненных частей, превращения многочастной структуры в единую семантическую единицу.

В раннесоветский период проспект топонимически делился на две части (Международный проспект и Московское шоссе), но в результате переименования начала 50-х гг. впервые замкнулся в единое топонимическое пространство. Тем не менее, в реальности еще сохранялась жесткая историческая дифференциация, о чем в начале своего доклада упомянул Борис Журавлев: «...сейчас проспект, исторически сложившийся, в какой-то степени, можно разделить на три отрезка: отрезок от Сенной площади до Обводного канала. Этот отрезок, который был застроен в конце прошлого века, застроен типичной для капиталистической застройки системой, т.е. плотной застройкой с малым количеством зелени, с узкими улицами и с дворами-колодцами.

Вторая часть проспекта им. Сталина - от Обводного канала до завода «Электросила», до Путепровода. Эта часть как бывшая рабочая окраина города, т.е. там находились и находятся очень многие предприятия, налицо самая случайная, подчас хаотическая застройка, перемешаны промышленные территории с жилыми.

Наконец, третья часть проспекта им. Сталина от виадука до Средней рогатки, тот отрезок проспекта, который начал застраиваться, согласно Генеральному плану развития Ленинграда, уже в наше, советское время.» Как отметил докладчик «...все эти чести разнятся между собой, не имеют композиционного центра, случайной застройкой.» . Поэтому, основной задачей строителей было соотнести топонимическую гомогенность с градостроительной исторической гетерогенностью, найдя основания для полноценного объединения .

В начале своего доклада «По основным принципам развития и реконструкции проспекта им. Сталина» Б.Н. Журавлев наметил основную программу будущего преобразования, которая заключалась в желании: «превратить путем реконструкции и застройки проспект имени Сталина в единый грандиозный архитектурный ансамбль, вложив глубокое идейное содержание во все элементы этого ансамбля-проспекта, посвященного вождю трудящихся всего мира.» . Проработка идеологической линии имела приоритетный характер в градостроительном решении. Чуть позже Журавлев еще раз обозначил «.то главное, на что хотелось бы, чтобы товарищи обратили внимание, правильно ли мы наметили идейное содержание проспекта». Каждый элемент улицы, прежде всего, наполнялся «идейным содержанием», т.к. в соответствии с утвержденным топонимом «.все звенья должны средствами архитектуры, скульптуры говорить о жизни, беззаветной преданности народу и [70] [71] [72]

Родине, многогранной деятельности в дни войны и мира нашего гениального вождя , ведущего человечество к коммунизму» . Эта цитата из протокола заседания дает представление о качественных новых задачах, стоящих перед градостроителями, а именно, внедрить артикулированную и осознанную вербально программу имяславия вождя в пространство города, используя визуальный язык архитектуры, скульптуры и символический язык топонимики.

Программа строительства держалась на двух символических параллелях: представлении о Сталине, чей образ был неизменен и присутствовал в каждом элементе и о государстве, науке, дружбе народов, силе оружия, Конституции и пр., которые он являл. Метафорическая связь Сталин (государство) -проспект проявлялась в отождествлении существующего реального пространства города с уже сложившейся символикой и прагматизмом с идеологическими обоснованиями. Например, по эскизному плану 1952 года въезд на проспект им. Сталина планировался в виде огромной площади с центральным монументом Ленина и Сталина, что должно было подчеркнуть преемственность Ленинских идей и легитимировала власть Сталина, официального преемника Ленина. Въезд оформлялся высотными зданиями-пропилеями (предположительно воплощавших образ этих двух гигантов коммунизма) и отождествлялся с начальными этапами становления сталинского правления. Таким образом, въезд в город представал символическими вратами в сталинскую эру, эру «светлого будущего».

Следующая ступень в предполагаемой реконструкции - площадь перед Домом Советов. Впервые в Советское время к этой отдаленной от

существовавшего центра части города как к плацдарму для новой застройки обратились в начале 1930-хгг. . Потребность в освоении территорий для новых

жилых кварталов, развитие предприятий и транспортной инфраструктуры дали [73] [74]

толчок к широкомасштабным работам на юге города . Грандиозное строительство задумывалось в необжитых южных районах, в самом злачном месте Петербурга, где было сосредоточено множество низкопробных питейных заведений, публичных домов, ночлежек и притонов, «славившихся» своими антисанитарными условиями и преступностью. В 30-е годы главное задача градостроителей заключалась в создании мест для общественных сборищ и митингов, что подчиняло градостроительные устремления политическим и социокультурным[75] [76] [77]. На нынешней Московской площади, бывшем пустыре, предполагалось создание нового общегородского центра Ленинграда с ансамблем площадей, удобных для массовых проходов и демонстраций, с научными и образовательными учреждениями (например ЛГУ), Дворцом молодежи, Домом Красной армии и флота и музеем Революции (Рис. 38).

Эти площади рассматривались как «общественный форум» и как можно видеть на предварительных эскизах, представляли собой сложную пространственную систему . Немаловажной задачей в 30-е годы было «...создание картины здорового и радостного центра социалистического города»[78]. Также «.ввиду предполагаемого развития в южных частях города промышленных объектов, на которых было занято большое количество рабочих, не обеспеченных благоустроенным жильем, территория между Варшавской и Витебской железными дорогами от «Электросилы» до Средней Рогатки была намечена под жилое строительство (Рис.39). Здесь проектировался большой жилой комплекс с населением в 100 тысяч человек» . Таким образом, основным побудительным мотивом организации и застройки Московского проспекта в 30-е годы являлась непреходящая «забота государства о человеке», подчеркнутая ярко выраженной монументальностью в архитектуре отдельных зданий. В планы же строителей 50-х годов входило превращение площади, которая к тому времени потеряла свое значение «главной площади города», в озелененный сквер с монументом в центре, а жилье, которое изначально предназначалось для рабочих - в элитные дома для работников Ленсовета (Рис. 40-42).

Тема, которую прославляли - это «тема дружбы народов советского государства», на что наталкивал уже достроенный к тому времени Дом Советов . Строительство нового советского центра в 30-е годы началось с возведения этого

о 1

здания по проекту Н.Троцкого . Правительственное здание было достроено с некоторым отходом от первоначального авторского замысла, но ансамбль площадей, который был задуман как обрамление этом зданию, не реализовался. Символическое представление «народов» через архитектурное сооружение, построенное как символ объединенных «Советов» не противоречило существующей семантике, а логично вписывалось в контекст. Топонимика закрепляла преемственность между культурными эпохами, характеризующимися разными прагматическими установками: производство нового или сохранения существующего во славу будущего. Для «производства нового» требовалась разработка действительного проекта для реальной цели, а для поддержания в требуемом режиме того, что уже сформировалось, достаточно было обновить символическую надстройку. На оси восточной стороны Дома Советов планировалось сооружение театра, что также могло символизировать связь культурных традиций. По периметру площадь должна была застраиваться [79] [80] [81] преимущественно «зданиями общественного назначения», «более торжественными, чем просто жилые дома».

Парк Победы посвящался теме: «товарищ Сталин-вождъ и полководец, под мудрым, гениальным водительством которого советский народ одержал победу над фашистами в Великой Отечественной войне». Основным мемориальным элементом Парка Победы становилась Аллея Героев. В конце Аллее

планировалось возвести «...монумент тов.Сталину, как полководцу, а на оси Аллеи героев соорудить высотное здание. Цветочный партер должны были обрамлять бюсты героев, а главное место занимать монумент тов. Сталина на фоне высотного здания» .

Высотные точечные доминанты были одним из архитектурных предпочтений послевоенного времени. Широкомасштабным использованием башенных объемов было продиктовано необходимостью использовать так называемые «петербургские традиции», т.е. градостроительные приемы предшествующего времени . К таким приемам, постепенно формирующимся начиная с 18 века, относились компоновка городского ансамбля, ряды колоннад на зданиях, воспринятых от ампира, башнеобразные доминанты, прямые лучи - улицы, силуэтное прочтение зданий, чередование открытого пространства площади с брандмауэрной застройкой, центральный монумент (фонтан) в центре

84

широкой площади или зеленого массива, широкие парковые зоны, каналы и пр. На планируемом Южном Обводном канале с южной стороны парка Победы, на месте нынешней Бассейной улицы можно было усмотреть аллюзию на Летний сад [82] [83] [84]

с Лебяжьей канавкой . По аналогии, в месте пересечения пр. Сталина и канала был запроектирован мост. Здесь же к началу 1950-х гг. заканчивалось строительство «шестиэтажного дома с башней»[85] [86] [87] [88], высотной доминанты нового микрорайона.

В качестве образца для градостроительной реконструкции проспекта Сталина был выбран Невский проспект (Рис. 43), который «подчинялся закономерному архитектурному закону», по словам Б.Журавлева. Невский позволил артикулировать рамки, сквозь которые воспринималась «местные архитектурные традиция» в 1950-е годы. Взяв за основу «классический» источник, архитекторы подбирали новые декорации, компонуя их по традиционным «петербургским» законам, заменяя или приспосабливая содержание к общим петербургским градостроительным формам .

На заседании 1952 года в качестве «недостатков» нового проекта фигурировало «...отсутствие определенного ленинградского архитектурного стиля», который, как считалось, по преимуществу должен был отражен в «элементах» зданий. Таким образом, в сфере советского репрезентативного градостроительства можно выявить определяющие канонизированные черты , на которые ориентировались строители, среди которых: пространственное

соотношение объемов, насыщенный символизм и стилистические элементы, присущие ленинградской (петербургской) архитектуре.

Следующий крупный узел, предназначенный к реконструкции - это район Путепровода. Здесь было запроектировано самое крупное звено, тянувшееся до Альбуминной улицы . В связи с тем, что здесь располагается завод «Электросила», планировалось на этом отрезке обозначить тему пятилеток, индустриализации и , -«...путем декоративных скульптур или другого вида изобразительных искусств», отразить технический прогресс страны. Существующие постройки и, как и в предшествующих случаях, подсказали тематическую программу для новых преобразований. Новодевичий монастырь

89

предполагался к сносу , поэтому он не мог служить темой для реконструируемого участка, например, в виде: «Сталин- борец с религиозным мракобесием», а трамвайный парк, рассматривавшийся как неперспективный[89] [90] в связи с предполагаемым «снятием трамвайных путей с проспекта», не выявлял символических ассоциаций. Дом культуры им. Ильича планировалось заменить более современными постройками, Варшавскую железную дорогу упразднить, а на месте бывшего монастыря разбить зеленый массив, по типу Парка Победы с ансамблем площадей. Благодаря этому зеленому массиву, как предполагалось, стало бы возможным «... трактовать проспект, как аллею, посвященную волнующей большой теме». Запланирована была зеленая площадь им. Сталина с монументом Сталину «как создателю Конституции государства» в центре и музеем Революции. Музей, который в 30-е годы планировалось реализовать на площади перед домом Советов, в 50-е рассматривался как часть ансамбля площади Сталина. В типологии зданий также наблюдалась преемственность с предшествующим временем. С северной части площади предполагалось полукруглое завершение, образованное двумя однотипными зданиями. Журавлев предполагал, что «.с проспекта на площадь им. Сталина откроется вид на богато озелененный парк, с отдельными монументами, фонтанами, с монументом товарища Сталина на фоне колоннады или декоративного ограждения» [91].

В результате участок около Московских ворот превращался в апофеоз символической программы всего ансамбля-проспекта. Центральная площадь была

запланирована на месте Новодевичьего монастыря с монастырским кладбищем, на котором еще с середины 19 века производились захоронения . Для реализации замыслов, кладбище требовалось «перенести за пределы города», т.е сравнять с землей, а на его месте разбить парковую зону для исполнения обрядового почитания Сталина и народных гуляний под эгидой его имени. Площадь им.Сталина планировалась в обрамлении площадей посвященной «русскому оружию» и «советской Конституции», которые могли восприниматься в качестве символических атрибутов советского руководителя.

Следующий узел - пересечение проспекта с Обводным каналом, где к тому времени уже был построен Фрунзенский универмаг (Рис. 44) на четной стороне проспекта. Тема этого участка на заседании 1952 года обозначена не была ,

т.к.здесь не планировалось создания площади, но можно предположить вариант темы для этого места: «контакты между сталинской промышленностью и деревней». К подобному прочтению места располагает сохранившийся эскиз, выполненный архитектором А.С.Гинцбергом в 1943г. и ныне находящийся в архиве ГМИСПб (Рис.45). В каталоге, в котором опубликована репродукция, место ошибочно обозначено как «площадь у Технологического института»[92] [93]. Тем не менее, ясно читается абрис универмага с закругленной задней частью и сдвоенными пилонами по периметру здания. Многочастный объем на рисунке А.С.Гинцберга представлен как постамент для скульптуры, напоминающей монумент В. Мухиной «Рабочий и колхозница». Также можно отметить, что «...во вновь строящихся домах первые этажи сплошь отводились под торговые учреждения.»[94]. Поэтому тема городского снабжения была далеко не безынтересной и могла стать одним из идейных мотивов застройки.

Следующая площадь, которая определяла облик проспекта- площадь у Технологического института, где в начале 50-х гг. уже велись работы по прокладке метрополитена. Напротив института строилась станция с одноименным названием, в вестибюле которой должна была отразиться тема «сталинской науки». Посвящение этого места «корифею марксистко-ленинской науки тов. Сталину» подтверждало тесную связь между исторически сложившимся реальностью и новым семантическим наполнением. Тема была продиктована наличием учебного заведения, которое существовало здесь с 19 века. Таким образом, символика, новое прочтение предлагалось в согласовании с реальным градостроительным объектом.

Чуть южнее от Технологической площади находился сад «Олимпия», во время войны подвергнувшейся серьезному разрушению. К началу 50-х гг. по проекту В.Каменского была сооружена ограда с входными пилонами. Запланированная реконструкция кинотеатра и довоенных зданий на территории сада реализована не была. Интересно, что название кинотеатра «Олимпия» на проектах начала 1940-х гг, было заменено на «Победа» в соответствии с суггестивной семантикой самого слова, особенно актуальной во время блокады Ленинграда (Рис.46-49). Данные проекты были подготовлены для архитектурного конкурса, но так и остались на бумаге[95].

Завершала проспект Сенная площадь, самая северная точка проспекта. Основная идея, которая закладывалась в ее оформление, заключалась в прославлении И.В.Сталина как «знаменосца мира». Как объявил Б.Н. Журавлев: «Мы посвящаем эту площадь теме борьбы советского народа за мир»[96]. Топонимика прославляла одну из доминирующих ценностей культуры того времени. Можно отметить, что в 1952 году площадь действительно была переименована в площадь Мира, что сделала ее первым и единственным получившим продолжение начинанием, связанным с проспектом им. Сталина. В качестве доминанты планировался «монумент мира, посвященный тов. Сталину». Будущая застройка площади должна была «...составлять одно целое со всем ансамблем», т.е. быть вписанной в символический (идейный) контекст проспекта, который раскрывался с площади Победы, (в то время Средней Рогатки) и вел к площади Мира. Символическое движение по проспекту осуществлялось по нарастающей с точкой эпицентра у нынешних Московских ворот, запланированной как площадь Сталина и Сталинизма.

Г радостроительные задачи были обусловлены общекультурной парадигмой, общим представлением о развитии страны , процветающей на двух уровнях: во- первых, «. на основе великого учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина» , и , во-вторых, с учетом «.разработанного плана развития народного хозяйства» . Без этих элементов, образующих неразрывное единство, не состоялось бы формирование новых социалистических ценностей. Социокультурные рамки диктовали условия постановки градостроительной задач, реализация которых и даже обсуждение были возможны при данном единичном раскладе[97].

В обсуждении 1952 года не затрагивался вопрос об архитектурных (стилистических) особенностях отдельных сооружений проспекта, т.к. акцент делался на градостроительных задачах и принципах воплощения общей идеи, а не на архитектуре отдельных зданий. Преимущественно рассматривались локальные городские образования (площади), которые аккумулировали в себе главную тему, распространяя ее на близлежащее пространство. Эти узловые ансамбли удобно вписывались в требуемый идеологический контекст, благодаря «находчивости»

градостроителей, вынужденных подчиняться спущенным сверху директивам . Эти проекты добавляли к исторически сложившейся программе новое символическое (идейное) обоснование и обозначали культурные особенности архитектурной практики сталинского времени. В круг рассматриваемых вопросов не входило качество строительства между площадями, «intercolumnium» (в данном случае меж-площадное) пространство. Также оставлялись вне рассмотрения внутренняя застройка и части прилегающих улиц. Архитекторы замещали проект реального градостроительного преобразования символическими абстракциями, которые представлялись на дискуссионных показах как образцовая «бумажная архитектура». По характеру представления и технике экспонирования это были бумажные графические перспективы (развертки) и диапозитивы.

Строго обозначенные рамки проспекта (от Средней Рогатки до Сенной площади), определенные узловые элементы, сложившиеся исторически и служившие концептуальным ориентиром, не давали возможность рассматривать эту «градостроительную идеологическую экранизацию» как потенциально способную к развитию и трансформации. Путем «идеологического консерватизма» достигалась задача «сохранения культурного, в данном случае, сталинского, наследия» с момента претворения замысла до момента физического разрушения среды. Целостность и предсказуемость конечного продукта, не допускавшего иных интерпретаций, была обусловлена принятой тематической (топонимической) вербализацией. Внешний идейный (тематический) шаблон, который представлял собой окончательный ,т.е. «узаконенный» эскиз, дорабатывался уже в строго определенной последовательности и соотношении формы и содержания. Вербальное выражение притягивало визуальные ассоциации, которые подвергалась осмыслению и распределялись по типологии в соответствии с существующим программным каноном. Однако, надо заметить, [98]

что эти каноны не совпали с существующими аналогичными в живописи. На заседании 1952 года основное место отводилось переложению полученного вербального (топонимического message) на язык градостроения и архитектуры, т.е. выработку способа визуализации предзаданной программы в пространстве города. Борис Журавлев, представлявший архитектурную мастерскую, получившую непосредственно это задание, назвал данный процесс «мечты и намерения» градостроителей, имея в виду «программу к будущим действиям всего коллектива Ленинградских архитекторов»[99]. Но на основании

представленных проектов (или эскизов) можно утверждать, что намеченные работы напоминали утопическую картину далекую от возможной реализации в реальном пространстве. Это были «мечты», навеянные двадцатилетним тоталитарным опиумом, который атрофировал разумные основания, взамен обострив рецепции интуиции. Стимулом градостроительной программы было намерение «... создать проспект, посвященный величайшему гению всех времен и народов товарищу Сталину»[100], но была предложена модель, нежизнеспособная в своей основе , ограниченная в возможности саморазвития и динамики. Доживающий последние месяцы политический режим на последнем этапе попытался зафиксировать достижения своего времени.

Поэтапное раскрытие смысловой составляющей каждого участка проспекта может рассматриваться как хроника двадцатилетнего правления Сталина, как его житийные подвиги или как символическая черта, подводящая общий (не промежуточный) итог его деятельности. Стоит отметить, что подобные панегирические экзерсисы практиковались при погребении. Поэтому, можно заключить, что в воздухе к тому моменту витало напряжение, ожидание развязки, требующие скорейшего разрешения, которое, как показала история, наступит менее, чем через год после настоящего обсуждения.

Можно добавить , что Б.Н. Журавлев, представляя состояние проспекта на заседании в 1952 году, охарактеризовал Сенную площадь, как наиболее приближенную к центру г Ленинграда, но, тем не менее, характеристику проспекта начал с его южной части, приближенной к Москве, от Средней Рогатки. Северная часть проспекта традиционно рассматривалась как его начало: нумерация домов и сейчас начинается от Сенной площади. Таким образом, рассмотрение проспекта, как объекта для ожидаемого обновления, началось «с конца проспекта», т.е. от Средней Рогатки. Складывается впечатление, что архитекторы отказывали проспекту в центробежной тенденции, ограничивая не только его историческое (диахроническое, градостроительное, протяженное) развитие, но и символическое, т.е. уже на первом этапе реконструкции консервируя его в синхронической определенности. Это лишний раз подчеркивает консервативный характер общего замысла, потенциальную неспособность предлагаемой градостроительной программы к обновлению и модернизации.

Топонимическая программа поддерживала единство разрозненных участков, имеющих каждый определенное название (или определенную «тему», которая, со временем должна была превратиться в сингулярную топонимическую единицу). Связность держалась «идеологической скрепой», завязанной на романтическом идеале («величайшем гении») или, что тоже верно, страхе. Такой «остов соотношений» оставался неизменным при замене или перестановке отдельных компонентов общей топонимической системы. Компоненты системы (элементы проспекта в их топонимическом качестве) выбирались произвольно, но с учетом предшествующего исторического опыта, т.е. в подчинении исторически сложившихся мест новым идеологическим потребностям, а именно, тематический выбор каждого нового участка был обусловлен не сколько эпохальными моментами жизни Сталина, которые требовалось отобразить для истории, сколько исторически сложившейся градостроительной программой (например, площадь Московских ворот была задумана как прославляющая русское оружие в связи с первоначальным нахождением на ней памятника победы в русско-турецкой войне 1828-1829гг., площадь перед Технологическим институтом - как имеющая отношение к науке, а парк Победы (заложенный в октябре 1945г.) олицетворял победу советского народа над фашизмом, но в новой редакции представленной, прежде всего, как заслуга Сталина и пр.).

Архитекторы заполняли идеологическим содержанием исторически сложившееся пространство, пытаясь переосмыслить через типичный набор архитектурно-градостроительных приемов (надстраивалось содержание, но форма оставалась прежней)[101]. Можно отметить, что «конструирование» официального искусства этого времени, так называемого соцреализма, включало две фазы: декретивный эскиз, легитимирующий будущую работу и непосредственное исполнение, т.е. превращение «идеи» в полноценный художественный феномен, отвечающий не только «утвержденным» потребностям, но и согласованный с индивидуальными возможностями исполнителей. Творчество, каковы бы ни были условия его подавления, пыталось пробиться «живой» природной стихией в «законсервированном пространстве» советской реальности[102]. Творческий подход

требовался и к «производству» этого, изначально «мертвого организма», каковым являлся предлагаемый к реализации градостроительный ансамбль в честь «вождя мирового коммунизма». После присвоения проспекту имени Сталина наступил второй этап (послевоенный) выдвижения проспекта в ранг «преимущественной застройки», но с более глубоким семантическим наполнением в связи с изменением общей культурной ситуации. Реализация этого нового проекта не состоялась в связи с изменением политического курса после смерти Сталина, что лишний раз доказывает зависимость градостроительных задач от политических и социокультурных амбиций.

Таким образом, в общих чертах, представлено состояние

градостроительного проектирования, его принципы, намерения и способы реализации. На примере проспекта имени И.В.Сталина (нынешнего Московского проспекта), его образа, каким он складывался в умах градостроителей и архитекторов «позднесталинского» времени удалось проследить закономерности взаимоотношений градостроительной практики и социально-политического курса государства, которые формировали общекультурную ситуацию в стране. Политическая линия директивно контролировала направление

градостроительных преобразований, в том числе и методом внедрения в пространство городов новой топонимики. Топонимические преобразования подобного рода должны были, по мнению преобразователей, насыщать и обновлять среду, приводить к качественной реконструкции, но, как можно увидеть на примере Московского проспекта вели к полному «умерщвлению» ее в «идеологическом консерватизме» , отвечавшему общекультурной политике советского государства. [103]

1.2. Основные субъекты советской урбанистики, их деятельность и взаимовлияние.

Рассмотрение темы градостроительной культурной политики требует, в том числе, изучения основных ее субъектов[104], которые являлись «проводниками» культурной политики государства. Это многочисленные государственные проектные институты, главными из которых в Ленинграде считались Ленфилиал Академии Архитектуры СССР, ЛОССА (Союз советских архитекторов ленинградское отделение), проектные институты «ЛенГ ипрогор»

(Государственный институт по проектированию городов) и «Ленниипроект» (Ленинградский научно-исследовательский и проектный институт по жилищно­гражданскому строительству), а так же высшие образовательные учреждения, такие как Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ) [105] и факультет архитектуры Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина (Академия художеств), сформировавшие ленинградскую архитектурную школу. В рассматриваемый период поставщиком теоретических и творческих разработок в градостроительной сфере стали ленинградский филиал Академии Архитектуры СССР, образованный после войны (1947г.) и ленинградский филиал Союза Советских архитекторов (ЛОССА), объединяющие архитекторов и градостроителей, а высшим управленческим органом было Г лавное архитектурно-планировочное Управление (Г лавАпу) Ленгорисполкома.

Нужно отметить, что организационные формы архитектурной и проектной деятельности, сложившиеся в СССР в послереволюционные годы и существовавшие позднее исчерпывающе не изучены. Более ранний период (1920­1930-е гг.) рассматривается в работе И.А. Казусь «Советская архитектура 1920-х гг.: организация проектирования» 1999 года издания. В приложении к его книге представлен «свод основных архитектурно-проектных организаций СССР (1917- 1933гг.)»[106] [107] [108], однако после постановления 1932г. их число значительно сократилось. В упомянутой книге акцент делается преимущественно на изучении состояния архитектурного проектирования в 1920-1930-е гг.

В 1950-хгг. архитектурные организации подчинялись Управлению по делам архитектуры при Ленгорисполкоме , при котором функционировал Городской архитектурный Совет, самый ответственный субъект (законодательный орган) градостроительной политики г.Ленинграда. Управление осуществляло руководящие, экспертные, согласовательные, контрольные функции по планировке, застройке и благоустройству г. Ленинграда. Оно было единственным органом, который согласовывал проекты, на основе которых осуществлялось строительство. На заседаниях Городского архитектурного Совета обсуждались вопросы , касающиеся всех сфер градостроительной деятельности: от установки оград для ленинградских дворов до покраски Зимнего Дворца. В задачи Управления входила разработка и реализация Генерального плана г.Ленинграда, руководство охраной и реставрацией памятников, обеспечение строительных объектов проектной документацией. К началу 1950-го г. в связи с появлением на улицах Ленинграда «однообразных и серых архитектурных решений», была высказана мысль, что «...архитекторы нашли ключ, которым можно открыть

двери Городского архитектурного Совета и возможно не нашли ключа для

108

прохождения настоящих полноценных проектов» .

Еще один субъект, занимавший ведущие позиции в градостроительной культурной политики г.Ленинграда был Институт Гипрогор , основанный еще в ноябре 1929 г.[109] [110] . Инициатором создания первого в стране градостроительного института Гипрогор и первым его директором был Л. А. Ильин, профессор, доктор архитектуры, главный архитектор Ленинграда с 1925 по 1938 гг. Институт был нацелен решать масштабные задачи градостроительного развития, готовить для этого нормативно-методическую базу градостроительного проектирования. На счету этой проектной организации - создание градостроительных проектов для более чем 600 городов СССР.

Деятельность института «Гипрогор» заключалась в разработке нормативов и методики градостроительного проектирования, представление генеральных планов и детальной планировки городов РСФСР, а также создание отдельных жилых и общественных зданий. Определяющими критериями в этот период для архитектурно- композиционного решения проектов объемного проектирования были, прежде всего, ансамблевое решение застройки на «...базе использования богатого наследия образцов русской классической архитектуры», «создание в проектах архитектурных образов , связанных с назначением и характером здания», а также «обеспечения в проектах удобств для проживающих в жилых зданиях и при эксплуатации зданий по их назначению». Немаловажной составляющей удачного решения уже в этот период считалось «экономичное проектное решение, без излишеств в проектировании». Особо отмечалось обязательное «применение для любых типов зданий (многоэтажных или малоэтажных) рекомендованных типовых проектов»1110.

Еще один субъект, определяющий градостроительную политику в Ленинграде был Ленниипроект[111] созданный после революции (1925г.). В этот период возникла необходимость в новой структуре, которая бы решала все задачи, связанные с развитием г. Ленинграда, а именно, строительством жилья и объектов соцкультбыта для рабочих и служащих. Основные направления деятельности института «Ленниипроект» заключались в проектировании нового строительства, восстановлении объектов жилищного, культурно-бытового, административного и общественного назначения, а также проектировании благоустройства Ленинграда и его пригородов, включая озеленение города. В институте разрабатывались проекты перенесения нового центра социалистического города на юг, в район Московского проспекта, улучшения рабочих окраин, обсуждались Генеральные планы г.Ленинграда, по которым рос и развивался город, создавались проекты детальной планировки и застройки новых районов, типовые и экспериментальные проекты жилищного, культурно­бытового и коммунального назначения.

Благодаря архитекторам-проектировщикам «Ленниипроекта» были возведены основные здания, сформировавшие впоследствии облик Московского проспекта, проспекта Стачек, Кондратьевского проспекта и других важнейших магистралей города. В институте работали Л. Е. Асс, Н. В. Баранов, А. К. Барутчев, Г. Н. Булдаков, А. И. Гегелло, О. И. Гурьев, Б. Н. Журавлев, В. А. Каменский Е. А. Левинсон, Я. Н. Лукин, А. И. Наумов, , А. А. Оль, Б. Сперанский и другие. Большинство профильных организаций осуществляло сотрудничество

на основании «договоров творческого сотрудничества» , которые , однако не

всегда встречали двухсторонний отклик. Так, например, в 1952г. Ленфилиал Академии Архитектуры «дважды посылал в «Ленпроект» договор о сотрудничестве, но не получили обратно ни подписанного договора, ни замечаний по представленному договору»[112] [113]. Договоры позволяли регламентировать

«внедрение результатов научно-исследовательской темы в практику строительства», если они были заключены между проектной организацией и научной организацией, имеющие соответствующие научные базы и лаборатории. Для каждой организации предусматривалась определенная степень участия и распределение обязанностей. Так, Ленгорпромстром «обеспечивал сырьем» и участвовал в экспериментальных работах и наблюдениях, а Ленинградский Филиал Академии Архитектуры СССР должен был «...предоставлять материал разработанной им научно-исследовательской темы , осуществлять научную помощь для качественного выполнения работ», предоставлять чертежи, был обязан «.осуществлять техническое наблюдение за работами», контролировать «поведение» материала после выполнения работ и составлять научный отчет и фотосъемку. Управление Строительства Ленгорисполкома и подчиненный трест осуществляли лабораторные исследования, а Институт «Ленпроект» разрабатывал рабочие чертежи и «осуществлял авторский надзор за работами».

Ленинградский филиал Академия Архитектуры СССР[114] вплотную подходил к проблемам города и совмещал их изучение с историческими изысканиями. Основными задачами, которые стояли перед Филиалом заключались в «оказании научной помощи в решении архитектурно-строительных проблем, возникающих в связи с восстановлением, реконструкцией и дальнейшим строительством г.Ленинграда и Ленинградской области»[115]. В его компетенция также входило «обобщение, систематизация и научная пропаганда архитектурно­строительной практики г.Ленинграда и Ленинградской области, борьба за высокое качество советской архитектуры и строительства на основе научных, технических и художественных достижений советской и мировой архитектуры». Также Филиал занимался подготовкой архитекторов, мастеров и научных кадров в области архитектуры. Ленфилиал рассматривался с двух позиций: как отделение Академии архитектуры, выполняющее задачи Академии, но территориально находящееся в г.Ленинграде или же как обособленная структура со своими специфическими задачами, вытекающие из задач застройки Ленинграда и области[116]. В состав Ленинградского Филиала Академии архитектуры входили научно-исследовательский институт Градостроительства с секторами (планировки и застройки городов, архитектуры жилища, архитектуры общественных сооружений, строительной техники, художественно-декоративных изделий, внутреннего оборудования. В начале 1950-хгг в Академии существовала также секция теории и истории архитектуры). Филиал осуществлял «творческое содружество» с проектными и строительными организациями г. Ленинграда и координировал научную работу между комиссией филиала и кафедрами ЛИСИ и института имени И.Е.Репина. Студенты ВУЗов могли оказывать помощь филиалу в организации архитектурных обмеров или по некоторым теоретическим аспектам, в частности, помощь в издании очерков по проблемам советской архитектуры, научных монографий или увражей. Было принято, что «любая кафедра любого ВУЗа и ленинградского , и союзных республик, где имеются архитектурные факультеты предоставит квалифицированны кадры бесплатно для написания того или иного раздела »[117]. Большую роль в совместной деятельности проектных институтов имел Ленплан или Облплан, т.к. многие вопросы были в компетенции планирующих организаций. Сами эти организации не занимались «планированием финансирования строительства» и «только косвенно влияли на создание базы стройматериалов» или других продуктов строительства. По всем вопросам требовалось согласование через «городские организации».

В 1952г. было заключено 16 договоров «о творческом содружестве» между Ленфилиалом Академии Архитектуры СССР и различными проектными, строительными или научными организациями города (фабриками, заводами, институтами и пр.). Содержание договоров не конкретизировалось, а работа протекала неорганизованно: планирование отсутствовало, обязанности сторон определялись в общей форме, отсутствовала направленность, контроль исполнения был поставлен формально, результаты не фиксировались. В 1953г. девять договоров были ликвидированы «как не имеющие конкретного содержания или не отвечающие профилю Ленфилиала». Ленфилиал Академии архитектуры рассматривался как «научный штаб, возглавляющий и направляющий работу ленинградских архитекторов по разработке теоретических вопросов и обобщению вопросов практической деятельности» . Академия должна была быть звеном в цепочке архитектурных организаций (ЛОССА, Управления по делам архитектуры и др.), определяющих «направленность» ленинградской архитектуры. Важные градостроительные задачи, как считалось, могли быть решены только совместными усилиями всех ленинградских проектных и научных организаций. По обследованию нового жилищного строительства в г. Ленинграде к содружеству были привлечены ЛОССА, завод «Большевик», ЦНИЛКС[118] [119], Горный институт, регенераторный завод и др. В порядке содружества с мастерской №6 Ленпроекта, отделом генплана Управления н/и Архитектуры и с Управлением садово-паркового хозяйства и строительства работы по вопросам планировки и застройки проспекта имени

И.В.Сталина перешли на 1953г. . Укрепление деловых связей между

работниками филиала и работниками строительных и проектных организаций, высших учебных заведений и учреждений Ленинграда, ведающих вопросами архитектуры и гражданского строительства являлось «мощным источником дальнейшего развития всех отраслей промышленности страны».

Один- два раза в месяц проводились заседания Ученого Совета Ленинградского Филиала Академии Архитектуры СССР, на которых обсуждались организационные и методологические проблемы. На заседании Ученого Совета Ленфилиала Б.В.Муравьев говорил о необходимости «продуманной и четкой организации творческого содружества филиала с проектными и строительными организациями», но на деле прямому сотрудничеству сопутствовало множество ограничений. Тем не менее, Б.В.Муравьев высказал пожелание, чтобы «Ленфилиал Академии Архитектуры предопределял политику в области архитектуры и строительства Ленинграда и на основании выводов и предложений своей научной работы готовил проекты решений по актуальным вопросам архитектуры и строительства для руководящих городских организаций». Было отмечено, что «...большинство членов Академии чрезмерно загружены на своей основной работе и в связи с этим уделяют работе филиала весьма ограниченное время», а «научные силы филиала были отвлечены от важнейших задач, связанных с архитектурно- строительной практикой». Многие научные работы филиала были неизвестны «широкой архитектурной и инженерно-строительной общественности». Филиал работал обособленно от остальных организаций, не учитывая задачи, которые ставили смежные структуры, несмотря на то, что многие представители филиала также занимали должности в этих структурах.

Одной их основной сферой деятельности Академии Архитектуры была издательская деятельность. Академия «подготавливала к изданию научные труды и научно-популярную периодическую и непериодическую литературу по [120] вопросам архитектуры». В качестве авторов выступали как теоретики, ученые, так и практикующие архитекторы, инженеры, строители, работающие в научно­исследовательских организациях и проектных институтах соответствующего профиля. Тематические статьи могли заказываться специалистам определенного профиля. Однако в ходе доработки статья могла кардинально поменять первоначальную концепцию . По этому поводу звучало множество обвинений: «Нужно добиться, чтобы в наших журналах публиковались статьи, из которых бы мы видели, что действительно думает автор статьи, а не то, что думают полдюжины рецензентов и столько же редакторов» . Издательская работа осуществлялась не только по утвержденным идеологическим и методическим стандартам, но и по утвержденному плану, который, однако, не всегда выполнялся. Например, в 1953г. «Филиалом было передано в издательство одиннадцать научных трудов (120 п.л.), , но издано два труда, а переиздан один труд» . Причина в отсутствии краски, бумаги, лидерина и высокая себестоимость печатной продукции[121] [122] [123] [124] [125].

В 1953г. было проведено 14 заседаний Ученого Совета , на которых, в том числе, обсуждались проблемы, связанные с изданием монографии о проспекте им. И.В.Сталина в г.Ленинграде[126]. Это монография, которая никогда не была издана, явилась летописью проспекта, отражающей изменения в градостроительных, культурных, технических , экономических акцентах. 17 марта 1953г. среди пунктов повестки дня значилось «Рассмотрение проекта рабочей программы по теме: №1 - «Вопросы планировки и застройки проспекта имени И.В.Сталина»».

Тема реконструкция проспекта вождя на тот момент являлась «главной профилирующей темой филиала», «Темой №1». Руководящую роль в научной разработке темы занимал сектор планировки и застройки городов . Целью работы по теме было создание полноценной иллюстрированной книги о проспекте, так называемой «парадной монографии» в 32 п.л. Особое отношение к поставленной задаче было вызвано недавней кончиной Сталина, хотя на заседаниях Сталин воспринимался как «живой» , и об его смерти нигде не было упомянуто (как видно из протоколов). В частности, даже через полтора года (21 декабря 1954г.) председатель В.В.Муравьев отмечал «юбилейный характер заседания», т.к. оно проходило в день 75-летия И.В.Сталина .

На заседании Ленфилиала 17 марта 1953г., на котором впервые поднимался вопрос об упомянутой монографии, присутствовали члены Ученого Совета и приглашенные участники . В ходе заседания было заслушано сообщение руководителя темы В.А.Витмана, письменная рецензия профессора А.А.Оля и устная рецензия профессора И.И.Фомина. В своей рецензии И.И.Фомин одобрил «программу по теме», которая, как предполагалось, должна была разрабатываться двумя организациями: Филиалом Академии Архитектуры и Управлением по делам Архитектуры Исполкома Ленгорсовета «в творческом содружестве». Он высказал «...сомнения по поводу предусмотренного рабочей программой плана построения книги, посвященной проспекту имени И.В.Сталина, призвана явиться результатом работы по теме» и отметил, что план построения книги не отвечает поставленным задачам, а именно, не проводит «четкий [127] [128] [129] градостроительный принцип». Фомина поддержал В.Ф.Райлян, который увидел в предложенном материале только «отражение структуры филиала», а не самого проспекта , т.к. каждый сектор академии Архитектуры, выполнявший свою часть работы, стремился написать «ряд самостоятельных очерков, статей, объединенных механически, а не органически». Фомин предложил «провести анализ проспекта не по всему проспекту, а по отдельным исторически сложившимся его отрезкам, имеющим определенную архитектурно­градостроительную характеристику». Таким образом, архитектор выявил параллель между композиционной сущностью проспекта и компоновки текста книги. Три части проспекта, исторически сложившиеся и требующие разных реконструктивных подходов и мероприятий, задавали структуру монографии. И эта структура впоследствии была строго выдержана.

В.А.Витман, как руководитель темы, особо отметил важность

«принципиальных вопросов решения монументов, озеленения, общественных и жилых зданий на проспекте имени И.В.Сталина и провести анализ по отдельным исторически сложившимся участкам проспекта имени И.В.Сталина». В.Л. Гофман возразил, что в первую очередь проспект следует рассматривать «единый целостный архитектурный ансамбль» и, следовательно, ошибочно «дробить» его на несколько отрезков.

Несогласованность работы всех привлеченных к работе организаций и запаздывающая стратегия отразилась в словах В.Ф.Твелькмейер о том, что «работа по данной теме уже запоздала». На момент обсуждения монографии «.проспект имени И.В.Сталина интенсивно застраивался и имелись серьезные опасения, что предложения филиала по проспекту имени И.В.Сталина запоздают и не будут учтены в практике застройки проспекта». В связи с этим Твелькмейер также рекомендовал при составлении плана будущей книги опираться не на «.типологический , а композиционный анализ проспекта». В заключение выступил Н.Б.Бакланов, отметив, что «.предложенная сектором планировки и застройки города рабочая программа по теме, не может обеспечить четкого построения книги. В этих условиях получится не книга о проспекте имени И.В.Сталина, а архитектурная энциклопедия, которая будет охватывать значительный круг вопросов, органически не связанных между собой. В результате такого неверного подхода к принципу и методике построения работы получиться какая-то типология жилых и общественных зданий

130

на проспекте...» .

Главная задача, которую видели архитекторы, заключалась в «анализе наиболее прогрессивных приемов застройки», которые можно было использовать как «на проспекте имени И.В.Сталина, при застройке других городов СССР, а также в строительстве городов Стран Народной демократии». Некоторые архитекторы (Е.А.Левинсон, Б.Д. Васильев, В.Л. Гофман) настояли на исключении из плана книги главы «Технические особенности строительства на проспекте имени И.В.Сталина», посчитав, что технические особенности не является отдельной темой, а включены неотъемлемым компонентом в комплексную деятельность на проспекте. Разработка раздела книги, касающегося архитектуры общественных сооружений была поручена М.В.Цимбал, аспирантке Е.А.Левинсона. Но аспирантка не давала предварительного согласие на эту работу. Майя Цимбал не справилась с заданием из-за «большой учебной нагрузки в аспирантуре». Молодые архитекторы Л.К.Панов и Е.Н. Помазкова разрабатывали разделы «Транспорт» и «Зеленые насаждения». Таким образом, в работе над книгой о проспекте привлекались молодые архитекторы и аспиранты Академии под руководством наставников, чьи фамилии в дальнейшем фигурировали в качестве авторов.

К 31 марта этого же года была представлена обновленная версия плана книги, которая тоже вызвала ряд серьезных замечаний. Наконец , была выработана «детальная рабочая программа, определяющая участие в разработке темы всего состава исполнителей. Было признано, что все затруднения при [130] составлении филиалом рабочих программ по научно-исследовательским темам явились «следствием роста филиала», а не «растерянности», как описал состояние сообщества Твелькмейер. Планирование доведено до каждого исполнителя темы, каждому сотруднику очерчен круг вопросов, подлежащих исследованию, определен объем, который должен быть выполнен к концу

131

года» .

За это время сектор планировки и застройки «...провел значительную работу сверхплана». Она касалась составления сборника «Вопросы планировки и застройки Ленинграда». Огромную помощь в работе над статьей в этом сборнике и книгой в целом оказала разработка тем по планировке и застройке проспекта имени И.В.Сталина, которая проводилась в предшествующие годы всеми строительными организациями. После окончательного утверждения плана книги на Ученом Совете Ленфилиала, рабочая программа была отправлена на согласование «в Президиум Академии Архитектуры , однако за срок около 25 дней никаких материалов по рассмотрению программы в Москове филиал не получил».

14 апреля 1953г. был утвержден материал, посвященный застройке проспекта, в сборнике научных сообщений Ленфилиала «Планировка и застройка Ленинграда». Бурная дискуссия развернулась по вопросу «сокращения объема сборника», т.к. , несмотря на «актуальность и практическую ценность статей, высокое качество иллюстративного /графического/ материала», издание сборника было в целом убыточно. Тем не менее, сборник под редакцией Б.В.Муравьева и В.А.Витмана был выпущен (1955г.) в задуманном первоначальном объеме со [131] [132]

статьей на сорок страниц, посвященной планировке и застройке проспекта . Это была выдержка запланированной монографии, издание которой не состоялось[133] [134] [135].

Работа над текстом книги (тема №1) продолжалось несколько лет (с 1953 до 1955г). «Основная творческая работа по разработке архитектурно­планировочной организации, застройки и реконструкции проспекта велась на базе проектного института «Лепроект»», а на базе Филиала разрабатывались методические вопросы и творческие предложения. В частности, Измайловский проспект, который «раскрывал большие возможности в части архитектурно - пространственного взаимодействия с проспектом имени И.В.Сталина», предполагалось реконструировать и превратить в проспект имени В.И.Ленина, осуществить «пробивку» проспекта имени И.С.Сталина на Дворцовую площадь. Предложение по «введению проспекта в центр города» путем пробивки встретило противодействие и резкую критику со стороны профессора В.Ф.Гофмана, который назвал ее «нелепой рекомендацией». В дальнейшем, предложение по прокладке прямой соединительной трассы к Дворцовой площади с перестройкой и сносом архитектурных объектов, попадавшихся на пути, вызывали бурные и неоднозначные по рекомендациям дебаты .

После отчета о проделанной работе, методика работы, выработанная В.А.Витманом была признана «правильной , интересной и заслуживающей одобрения и широкого использования другими секторами Филиала». Ценность методики заключалась в том, что она «.. .раскрывала пути научной работы по теме реконструкции проспекта имени И.В.Сталина>, гарантировала высокое научное качество работы, обеспечивала правильность построения темы, широту охвата, четкую работу коллектива научных сотрудников и пр.». Однако критики, в частности, В.Ф.Шилков, отрицали наличие специальной методики, считая, что «...четко сформулированной методики не имеется, а есть только периодизация». В борьбе двух секторов, которым было поручено разработать методику работы над книгой (В.Ф.Шилкова -секция теории и истории архитектуры и В.А.Витман - секция планировки и застройки городов), В.А.Витман придерживался примирительной стратегии, говоря о возможной «множественности методик», характерных для каждой отрасли. Он считал, что, к сожалению, «недостаточно четкая формулировка методики» могла послужить поводом В.Ф. Райляну предположить «отсутствие методики у сектора теории и истории архитектуры». На первый план выходил принцип организации работы, методика, так называемый «способ производства».

Предложение В.А.Витмана по работе над темой включало несколько пунктов:

1. Первый этап работ заключался в определении общего направления работ, выяснении основных вопросов, решающих проблему, установлении разделов работы, их удельного веса и объема по отношению ко всей работе, содержание разделов и иллюстративного материала, раскрывающего это содержание.

2. Второй этап включал работу по отдельным разделам, а именно, определение материала, подлежащего анализу и установление метода анализа, подбор материала, обследование в натуре, составление развернутых программ с примерным перечнем иллюстративного материала, составление тезисов в соответствии с развернутыми программами с целью выявления вопросов, не подлежащих дополнительному изучению, новых вопросов, подлежащих изучению, определения тезисов, связанных с разработкой архитектурных экспериментальных проектов и выявления спорных вопросов.

3. На третьем этапе работы была запланирована разработка авторами отдельных вопросов и конкретизация тезисов, выводов, их графическое оформление, связанное с обоснованием тезисов и выводов[136].

Работа проводилась отдельными секторами Филиала, в результате получались «первые редакции» отдельных глав -разделов будущей книги. Затем выдавалась «первая редакция сводного текста», которая позволяла уточнить взаимосвязанность разделов, устранить повторения, определить недочеты в решении проблемы в целом. Затем тексты отдельных глав передавались авторам для дальнейшей разработки в соответствии с редакторскими указаниями. На завершающем этапе происходило окончательное редактирование и после этого передача в печать.

Кроме детального обсуждения предполагаемых публикации монографии о проспекте имени И.В.Сталина, в Филиале обсуждался вопрос о более тесной связи с институтом «Лепроект» и «усилении координации работы с секторами общественных сооружений и архитектуры жилища».

Таким образом, совместная деятельность ведущих ленинградских архитектурных учреждений (как практическая , так и научно-образовательная) была одной из самой обсуждаемой и критикуемой темой в это время. Невозможность слаженной совместной работы нескольких структур, как считалось, приводил к неудачам в архитектурной деятельности. Четко определялась компетенция каждой организации, и «смешение задач» вызывало критику. Например, Управление по делам архитектуры являлось организацией, которая «...практически реально осуществляла строительство и внедряло достижения архитектуры в практику Ленинграда. Ленинградский филиал Академии Архитектуры был теоретическим органом, помогающим Управлению по делам архитектуры и Ленпроекту в целом ряде теоретических положений, которые опережали строительные возможности, а Союз архитекторов был призван обобщить ту реальную практику, которая имелась в отдельных организациях и учреждениях, и на этой базе Союз должен был организовывать обмен опытом, обмен творчеством» . Союз был признан общественным местом, где должны были проводиться творческие дискуссии, так называемым, «творческим клубом».

Представленной в этой главе обсуждение новой монографии об архитектурно-планировочном решении проспекта имени И.В.Сталина, происходившее в ленинградском Филиале Академии Архитектуры СССР в 1953г., показывает принцип совместной работы нескольких ведущих архитектурных организаций г. Ленинграда и направление деятельности этих важных для города структур. Аналогичный принцип работы был характерен для всех советских государственных учреждений подобного уровня, занимающихся выполнением государственного заказа большой важности. Любое начинание проходило поочередно все стадии согласований, увязываний, рецензирований и утверждений. Особенно это качалось печатной продукции. В итоге получался «конгломерат разных мнений», как выразился Райлян . Автор работы на основании прозвучавших рекомендаций из различных источников вносил исправления, но после такой «обработки» становилось непонятным и неясным его собственное мнение. Многочисленные (до 5-6) рецензии затемняли суть, и в результате преобладало мнение рецензентов, без участия автора. Аналогичная ситуация пролеживается в деятельности всех субъектов культурной политики в области урбанистики, которые корректировали или полностью уничтожали первичные взаимоотношения между смыслами и добавляли чужеродный аспект в деятельность контролируемой организации, как правило, находящейся на более низкой ступени номенклатурной иерархии. [137] [138]

<< | >>
Источник: ПРУДНИКОВА ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА. СОВЕТСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ УРБАНИСТИКИ (на примере реконструкции проспекта имени И.В.Сталина (Московского проспекта) г. Ленинграда в 1940-х - 1950-х гг.) Диссертация, СПбГУ.. 2014

Еще по теме 1.1 Анализ политической, экономической и социокультурной ситуации в СССР конца 1940-х - середины 1950-х гг. как условия 1 ч_» ч_» формирования советской градостроительной политики:

  1. ПРУДНИКОВА ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА. СОВЕТСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ УРБАНИСТИКИ (на примере реконструкции проспекта имени И.В.Сталина (Московского проспекта) г. Ленинграда в 1940-х - 1950-х гг.) Диссертация, СПбГУ., 2014
  2. Манюк Екатерина Сергеевна. Советское градостроительство в бывшей Восточной Пруссии (Калининград и Клайпеда в 1945 - 1950-е гг.) Диссертация, СПбГУ., 2015
  3. ДМИТРИЕВА ДАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. СТРАТЕГИЧЕСКИЕ АЛЬЯНСЫ КАК ФОРМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА (на примере стратегического альянса Renault-Nissan-АвтоВАЗ). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата экономических наук. СПбГУ., 2014
  4. Гигаури Давид Ираклиевич. ПОЛИТИЧЕСКИЙ МИФ И РИТУАЛ В СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОЙ СИМВОЛИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук, 2016
  5. Карцева А.А.. МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ И ТУРИЗМ КАК МЕХАНИЗМЫ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ. Диссертация., 2015
  6. ЛАГУТИНА Мария Львовна. ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕГИОН КАК ЭЛЕМЕНТ МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ XXI ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ЕВРАЗИЙСКОГО СОЮЗА). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора политических наук, 2016
  7. Тюрин Андрей Владимирович. Ленинградское отделение Союза писателей СССР в годы хрущевских реформ (1953—1964 гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук., 2016
  8. МАТОНИН ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ. СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО СЕВЕРНОЙ ДЕРЕВНИ: СТРУКТУРА, СЕМАНТИКА, ГЕНЕЗИС. Диссертация, СПбГУ., 2015
  9. Панкратова Лилия Сергеевна. ФОРМИРОВАНИЕ СЕКСУАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ МОЛОДЕЖИ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ. Диссертация. СПбГУ,, 2015
  10. Статья 5. Политические партии, другие общественные объединения, действуя в рамках Конституции и законов Республики Беларусь, содействуют выявлению и выражению политической воли граждан, участвуют в выборах.
  11. Швецов Александр Алексеевич. Луис Фишер и советско-американские отношения первой половины XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук., 2015
  12. ПАНКИНА Марина Владимировна. ФЕНОМЕН ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДИЗАЙНА: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии, 2016
  13. Малов Егор Андреевич. ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ: АКТОРНО-СЕТЕВОЙ КОНТЕКСТ, ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  14. Статья 42. Лицам, работающим по найму, гарантируется справедливая доля вознаграждения в экономических результатах труда в соответствии с его количеством, качеством и общественным значением, но