Послесловие

Книга Пауля Вернера Ланге «Горизонты Южного моря» по­священа событиям, неизменно вызывающим интерес как у спе­циалистов-историков, этнографов, антропологов, так и у очень широкого круга читателей.

Географические открытия, описанные в этой книге, начались 29 сентября 1513 года. Именно в этот день предводитель испан­ского отряда Васко Нуньес де Бальбоа, облаченный в латы и с оружием в руках, спустился с крутого горного склона на берег неведомого моря и с театральной помпезностью вошел в его плещущиеся волны. Он назвал расстилавшиеся перед ним без­брежные просторы Южным морем, поскольку впервые увидел их на юге. Спустя шесть лет португальский мореплаватель Фернан Магеллан пересек это море с востока на запад. Не испытав за все время плавания ни одной бури, Магеллан назвал его Тихим океаном. Название укоренилось, хотя более удачным было третье название-Великий океан, предложенное в 1752 году фран­цузским географом Жаком Бюашем.

Этот океан и в самом деле велик. Он занимает более трети поверхности планеты и равен по площади всем остальным океа­нам Земли. Кроме того, он занимает первое место среди других океанов и по количеству островов. В Тихом океане острова раз­бросаны крайне неравномерно-большая их часть сосредоточена в центральной и юго-западной части. За исключением Новой Гвинеи и Новой Зеландии, составляющих львиную долю остров­ной суши, остальные острова мелкие. Одни из них представляют собой затерянные в безбрежных просторах одинокие клочки су­ши, другие словно сгустки звездной пыли на «океанском небос­клоне» образуют архипелаги и группы. Островной мир Тихого океана-это и есть Океания.

Европейское открытие Океании растянулось на три с полови­ной столетия. Однако этой эпохе открытий предшествовала бо­лее древняя и длительная эпоха «открытий до открытий».

Самый большой регион Океании-Полинезия. Если на карте центральной части Тихого океана мысленно начертить треуголь­ник, вершинами которого являются Гавайские острова, остров Пасхи и Новая Зеландия, то внутри него и окажется Полинезия.

Когда первые мореплаватели из Европы стали один за дру­гим открывать полинезийские острова, оказалось, что многие из

них обитаемы. Они были населены людьми каменного века. Островитяне не знали или почти не знали металлов, жилища их были примитивны, одежда почти отсутствовала. Вместе с тем они были искусными земледельцами и великолепными морехода­ми. Кто же были эти люди? Довольно большая антропологиче­ская и языковая близость, сходство материальной и духовной культуры наталкивали на мысль, что обитатели островов состав­ляли единый народ, некогда населявший большой материк, ушедший под воду, подобно легендарной Атлантиде. Такую до­гадку впервые высказал в конце XVI века известный нам по кни­ге испанский мореплаватель Педро Фернандес де Кирос. Но бо­лее детально и обстоятельно эту гипотезу об исчезнувшем континенте развил французский морской офицер и известный ис­следователь Дюмон-Дюрвиль. Он полагал, что в центре Тихого океана некогда существовал материк Пацифида, вершинами горных цепей которого и являются существующие ныне острова Полинезии и Меланезии. Деградировавшими потомками носите­лей очень высокой цивилизации исчезнувшей Пацифиды Дюмон- Дюрвиль объявил полинезийцев и меланезийцев.

В первых десятилетиях нашего века гипотезу Пацифиды пы­тались возродить русский зоолог М. А. Менсбир и особенно ан­глийский этнограф Макмиллан Браун. Последний считал, что со­временный остров Пасхи с его загадочными каменными истука­нами-это не только осколок погибшего материка или обширно­го архипелага, но и своеобразный некрополь правителей Пацифиды.

Однако данные морской геологии начисто опровергают суще­ствование в недавнем геологическом прошлом какого-либо мате­рика или крупного архипелага в центре Тихого океана, да и ав­тохтонная гипотеза происхождения океанийцев никогда не была в центре внимания специалистов.

Известные мореплаватели XVIII века, такие, как Бугенвиль, Кук, Лаперуз, думали, что островитяне приплыли из Азии. Науч­но обосновал это предположение Альберт Шамиссо-участник русской кругосветной экспедиции 1815-1818 годов на бриге «Рю­рик» под командованием О. Е. Коцебу, который обратил внима­ние на родство микронезийских и полинезийских языков с груп­пой малайских языков. Последующие исследователи дополнили лингвистические параллели многочисленными аргументами, указывающими на этническое родство полинезийцев и жителей Юго-Восточной Азии. Наиболее полное выражение «азиатская» теория происхождения полинезийцев получила в трудах Те Ран­ги Хироа (Питера Бака). Исходным пунктом полинезийских ми­граций Те Ранги Хироа считал Индонезию. «За время жизни в Индонезии,-писал он,-морская соль пропитала кровь предков полинезийцев и превратила их в народ мореходов. И когда на­тиск монголоидных народов из глубинных областей азиатского материка усилился, предки полинезийцев устремили свои взоры к восточному горизонту и пустились в одно из самых дерзно­венных плаваний».

Маршрут предков полинезийцев от внутренних морей Индо­незии в центральную часть Тихого океана, как считал Те Ранги Хироа, был проложен через Микронезию. Сменилось много по­колений, прежде чем праполинезийцы, перебираясь от одного острова к другому, в V веке новой эры достигли вулканических островов Общества. При этом по мере продвижения навстречу солнечному восходу мореходное искусство древних переселенцев непрерывно совершенствовалось. Обосновавшись на острове Раиатеа около Таити, морские странники в последующие столе­тия расселились по всей Полинезии.

Среди приверженцев «азиатской» гипотезы происхождения полинезийцев есть и сторонники южного морского пути в цент­ральную часть Тихого океана-через острова Меланезии.

Имеется и «американская» гипотеза происхождения полине­зийцев. Ее родоначальником, как указано в главе «Полинезий­ская загадка», был испанский священник Суньига, выпустивший в 1803 году книгу, в которой обосновывалось направление ми­грации в центральную часть Тихого океана с востока-от амери­канского побережья. Одним из аргументов этой гипотезы была ссылка на то, что в тропических и субтропических широтах Тихо­го океана господствуют ветры и течения с востока, благоприят­ствующие плаваниям американских индейцев и одновременно служащие непреодолимым препятствием для плаваний от Азиат­ского материка или островов Индонезии. Необходимо отметить, что как «американисты», так и сторонники «азиатской» гипотезы располагают богатым арсеналом доказательств своей правоты, относящихся к области археологии, антропологии, этнографии, ботаники. Почему-то к самым главным приверженцам «америка­нистов» относят известного норвежского исследователя Тура Хейердала. Это мнение разделяет и Ланге. Однако сам Хейердал считает, что острова Полинезии заселили выходцы как с Амери­канского континента, так и с Азиатского материка, правда, по­следние приплыли в центр Тихого океана тоже с востока, то есть от берегов Америки.

Итак, по Хейердалу, Полинезию заселили две волны иммиг­рантов. Первая из них направлялась из Юго-Восточной Азии. Около двух с половиной тысяч лет назад азиатские предки поли­незийцев на примитивных лодках пересекли северную часть Ти­хого океана, используя попутные западные ветры и течение Ку- росио. Практически это был маршрут испанского монаха и мореплавателя Андреса де Урданеты, который в отличие от других испанских мореходов, безуспешно пытавшихся добраться от Филиппинских островов в Мексику в тропических широтах, догадался в 1565 году вывести свой корабль к сороковому граду­су северной широты и успешно достиг Калифорнии, а затем и мексиканских берегов.

О возможности для примитивных судов пересечения северной части Тихого океана говорят многие факты. После второй миро­вой войны жители западного побережья Северной Америки иног­

да находили выброшенные на берег облепленные морскими мол­люсками мины японского производства, продрейфовавшие через весь океан. Морские историки рассказывают о многочисленных случаях, когда оказавшиеся во власти стихии японские моряки оказывались у американских берегов.

Спустя столетия предки полинезийцев продолжили свою одиссею. Используя попутные ветры и течения, они от берегов Америки приплыли на Гавайские острова, то есть в Полинезию.

Другая, более ранняя волна переселенцев уже находилась в Полинезии. Хейердал считает, что это были древнеперуанские мореходы. Какой же маршрут избрали они, чтобы плыть в Ти­хом океане? Это путь «Кон-Тики», или «инкский морской путь», как назвал его Тур Хейердал. С навигационной точки зрения он оптимален: мощное Южное Пассатное течение и ветры способ­ствуют плаванию к островам Полинезии.

Уязвимым местом в концепции морского пути древнеперуан­ских мореходов, плывших на бальсовых плотах, является остров Пасхи, расположенный вне тропиков в зоне менее устойчивых ветров и течений. Благоприятная навигационная обстановка здесь наблюдается не круглый год: лишь в июле-октябре дуют юго-восточные ветры, переходящие порой в восточные; их ско­рость в два с половиной-три раза меньше, чем в «ядре» юго-во­сточного пассата; южная ветвь Перуанского течения проходит миль на триста севернее острова Пасхи.

Такие далеко не оптимальные навигационные условия все же не исключают возможности плавания от берегов Южной Амери­ки. Но трудность в обнаружении острова Пасхи состоит еще и в том, что остров представляет собой единичную цель, то есть вероятность его обнаружения не так-то уж велика.

Убедительным доказательством присутствия древних перуан­цев в Океании могли бы быть «следы» их материальной куль­туры и производственной деятельности. Ланге приводит утверж­дение сторонников «азиатской» гипотезы: «Оказалось, что в Полинезии совершенно отсутствуют изделия из керамики, весь­ма и весьма характерные для древнеперуанской культуры».

Сторонники «азиатской» гипотезы говорили и об отсутствии на островах Океании ткачества, характерного для древних пе­руанцев. В ответ Тур Хейердал пишет: «На тех же Маркизах и вообще в Полинезии, вплоть до Фиджи, европейцы застали

одичавший длинноволокнистый хлопчатник - очевидное свиде­тельство прошлой культивации [его] народом, который умел и прясть и ткать».

Исследования Тура Хейердала существенно оживили дискус­сию о древних миграциях в Океании. Своим плаванием на «Кон- Тики» он смоделировал события древней тихоокеанской истории, а его последующие экспедиции на «Ра» и «Ра-П» в Атлантике и на «Тигрисе» в Индийском океане еще больше возвысили зна­чение подобных экспериментов для исторической науки. Вместе с тем Тур Хейердал расширил в Тихом океане и фронт археоло­гических работ. В конце 1985-начале 1986 года он вторично про­вел исследования на острове Пасхи, включив в состав экспедиции специалистов из разных стран.

Как уже говорилось, основное содержание книги «Горизонты Южного моря» посвящено европейским плаваниям и открытиям в Океании. В 1966 году был издан серьезный труд Я.М. Света «История открытия и исследования Австралии и Океании», в ко­тором были систематизированы сведения об открытиях и иссле­дованиях в Тихом океане. Книга Ланге во многом дополняет эту монографию, а в некоторых случаях заставляет по-новому взгля­нуть на известные исторические события. Подробно описывая маршруты и открытия, сделанные крупнейшими европейскими мореплавателями, Ланге слишком скупо сообщает о русских мо­реплавателях в Океании, многих из них даже не упоминая. А между тем они в очень небольшой промежуток времени - всего за полвека-сделали весьма существенные географические откры­тия. Начало им было положено первой русской кругосветной экспедицией на судах «Надежда» и «Нева» под командованием И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (1803-1806). Первым русским открытием в Океании следует считать открытие острова Лисянского в группе Гавайских островов, сделанное 15 октября 1805 года. Последнее открытие отечественных мореплавателей в водах Океании было сделано в 1853 году. Капитан-лейтенант П. Н. Бессарабский, командовавший транспортом «Двина», от­крыл островную группу, входящую в состав Маршалловых островов. Он назвал ее островами Константина. Теперь это атолл Лаэ, состоящий из шестнадцати небольших коралловых островков. Безусловно, плавания русских мореплавателей были столь же значительными, как и плавания самых известных испан­ских, английских, голландских и французских мореходов. Экспе­диция Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева на шлюпах «Вос­ток» и «Мирный» (1819-1821) не только обследовала малоизвест­ную юго-восточную часть Тихого океана, но и проникла южнее маршрута, которым следовал Джеймс Кук. Английский морепла­ватель объявил, что зашел на юг так далеко, что достиг предела, поэтому дальнейшие поиски Южного материка бесполезны. Тем не менее экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева уда­лось открыть Южный материк (Антарктиду) и вплотную подой­ти к нему.

Пожалуй, еще большее значение, чем географические откры­тия, имели гидрографические исследования и работы русских экс­педиций, во время которых были уточнены координаты остро-

bob,открытых Сааведрой, Схаутеном, Ле-Мером, Роггевеном, Байроном и другими. Кроме того, участники этих экспедиций до­статочно точно нанесли на навигационные карты очертания бере­говых линий множества земель, ранее открытых в Океании.

Еще в самом начале эпохи русских исследований и открытий в Тихом океане замечательный мореплаватель И.Ф. Крузенш­терн составил «Атлас Южного моря», дополнив его двухтомной объяснительной запиской. Атлас И.Ф. Крузенштерна стал собы­тием в морской картографии.

Отличительной чертой русских плаваний в Океании была их научная направленность. В состав многих русских экспедиций входили известные натуралисты, проводившие ценные наблюде­ния над природой океана. В частности, измерялась температура океанских вод, собирались коллекции водорослей и морских бес­позвоночных животных. Высаживаясь на тихоокеанские острова, ученые изучали флору и фауну, вели этнографические и антропо­логические наблюдения. Капитаны русских судов тоже были не только прекрасными моряками, но и натуралистами. Так, О. Е. Коцебу выдвинул гипотезу образования коралловых рифов и островов. Он же разработал метод определения прозрачности морской воды путем погружения в водную толщу белого диска и наблюдения за его исчезновением. Этнографические наблюде­ния О. Е. Коцебу в Микронезии считаются классическими. Моря­ком и ученым, первым президентом Русского географического общества был Ф. П. Литке, командовавший шлюпом «Сенявин» (1826-1829).

Когда мы говорим о русских открытиях и исследованиях в Тихом океане, совершенных в XIX веке, то невольно вспоми­наем Николая Николаевича Миклухо-Маклая, сочетавшего в одном лице отважного путешественника, разностороннего уче­ного, прогрессивного мыслителя-гуманиста и борца за права на­родов Океании.

Его исследования на почти не затронутой европейской циви­лизацией Новой Гвинее нельзя оценить иначе, как подвиг. Выса­дившись 20 сентября 1871 года на северо-восточном берегу острова, Миклухо-Маклай остался один на один с аборигенами Новой Гвинеи-папуасами. Я.М. Свет писал: «Опираясь на бес­ценные наблюдения, Миклухо-Маклай совершил величайшее от­крытие-открыл народ Новой Гвинеи. Его же предшественники наносили на карты лишь контуры огромного острова, который в сущности оставался до 1871 года «страной в себе», «почти-ма- териком», населенным никому не ведомыми племенами».

В декабре 1872 года за Миклухо-Маклаем зашел клипер «Изумруд», на котором он обошел многие индонезийские, а так­же Филиппинские острова. В 1876-1877 годах Миклухо-Маклай совершил путешествие в западную Микронезию и северную Ме­ланезию, снова побывал на Новой Гвинее. Спустя год Миклухо- Маклай на шхуне «Сэди Ф. Келлер» побывал на Новой Каледо­нии, Новых Гебридах, Соломоновых островах, на островах Адмиралтейства и других островах Меланезии. В марте 1883 го­да он в третий раз посетил Новую Гвинею.

Вклад Миклухо-Маклая в антропологию и этнографию Океа­

нии огромен, его труды не потеряли своего значения и в наши дни. Но Миклухо-Маклай известен и как активный борец за сво­боду и права жителей океанийских островов. Он прекрасно пони­мал, что может принести «европейская цивилизация» народам Океании. Уезжая с Новой Гвинеи, он предупредил папуасов, что, вероятно, другие люди, такие же белые, как он, с такими же во­лосами и в такой же одежде прибудут на таких же судах, но это будут совершенно другие люди, чем Маклай. Он просил своих папуасских друзей соблюдать меры предосторожности при обще­нии с белыми пришельцами, которые могли оказаться либо ра­боторговцами, либо пиратами. Используя любую возможность, он протестовал против «бессовестной несправедливости», кото­рая царила на островах Океании с ведома европейских властей. Он писал английскому премьеру, посылал протесты Бисмарку, умолял русское правительство и царя заступиться за островитян. Все было напрасно. Попав в сферу колониальных захватов евро­пейских государств, тихоокеанские острова превратились в своеобразный «заповедник» колониализма.

Колонизаторы прочно изолировали жителей Южных морей от остального мира, от общеисторических процессов, старались создать иллюзию «земного рая», чуждого современной цивили­зации. Каких только форм колониальной зависимости здесь не устанавливалось: колония, протекторат, кондоминимум, мандат, опека и т.д. Теоретики и практики колониализма изо всех сил старались доказать полезность своей деятельности по отноше­нию к жителям Океании, свою «великую» цивилизаторскую мис­сию. Они всячески стремились обосновать свое пребывание на островах тем, что якобы не хотят бросать островитян на про­извол судьбы, что хотят помочь им достичь самоуправления и независимости.

Первые европейцы, появившиеся на островах, увидели там хоть и примитивную, но своеобразную культуру, возникшую в условиях географической изоляции, крайней бедности при­родных ресурсов и благодатного климата. Кроме того, как неод­нократно подчеркивает Ланге, европейцы были поражены высо­ким мореходным искусством островитян. Но вторжение чуждой цивилизации привело к вымиранию населения островов, разграб­лению тех немногих богатств, которыми обладали островитяне, уничтожению их духовной культуры.

Однако на островах Океании росло стремление к освобожде­нию от колониального гнета. В 1962 году было образовано пер­вое независимое государство - Западное Самоа. В последующие годы возникли другие независимые страны: Науру, Фиджи, Тон­га, Папуа-Новая Гвинея, Соломоновы острова, Тувалу, Кириба­ти, Вануату. В настоящее время в независимых океанийских госу­дарствах проживает более восьмидесяти пяти процентов населе­ния Океании (без географически входящих в нее Новой Зеландии, Гавайев и провинции Ириан-Джайя). Общая площадь освободив­шихся от колониализма островов составляет девяносто три про­цента территории региона. Колониальные владения остались лишь у США (часть островов Микронезии) и у Франции (Новая Каледония и острова Французской Полинезии). Но и на них ко­

ренное население ведет активную борьбу за свое освобождение.

Империалистические державы упорно не хотят уходить из Океании. Соглашаясь предоставить островам формальную неза­висимость, они стараются сохранить контроль над своими быв­шими владениями, заменив прежнее колониальное господство новой политикой-неоколониализмом. Установлению этой си­стемы способствуют те же факторы, которые в свое время обес­печивали столь долгое существование колониализма в Океании: политическая, экономическая и культурная отсталость островных народов, разобщенность крошечных территорий, их малая насе­ленность. Кроме того, умами океанийской общественности до сих пор владеет внушавшаяся в течение долгого времени мысль о том, что без поддержки колониальных держав островитяне не смогут выжить в условиях сложного современного мира.

Нежелание империалистов покинуть этот регион объясняется как военно-стратегическими, так и экономическими причинами. Они создали на островах целую сеть военно-воздушных и воен­но-морских баз, организовали полигоны для испытаний новых ракетно-ядерных систем, построили станции космического на­блюдения и оповещения, имеющих особо важное значение в слу­чае развязывания «звездных войн». Иностранных предпринима­телей этот регион привлекает и как район рыболовства, и как перспективный район для развития международного туризма.

Но несмотря на упорное противодействие империалистиче­ских держав, народы тихоокеанских островов встали на путь борьбы с остатками колониализма, с неоколониализмом, с со­циально-экономической отсталостью своей Родины.

В. И. Войтов, кандидат географических наук