<<
>>

Ценностные традиции женского воспитания в Баренцевом Евро­Арктическом регионе: общее и особенное

Целью данного параграфа является обобщение научных исследований о ценностных традициях женского воспитания в Баренцев Евро-Арктическом регионе.

Научный интерес к изучению данной проблемы подтверждается наличием цикла защищенных диссертационных работ («Поморская семья в XVIII - XIX вв.», С.С.

Щекина, 1996; «Идея добродетельной матери в педагогике Германии второй половины XVIII века», Т.В. Касимова, 2002; «Женское воспитание в норвежской крестьянской семье XIX века», М.А. Калинина, 2003; «Развитие женского образования на Архангельском Севере во второй половине XIX- начале XX века», С.В. Заозерская, 2004; «Ценностные основания воспитания детей в крестьянской семье : на примере Олонецкой губернии второй половины XIX - начала XX века : Олонецкая губерния», Н.В. Голикова, 2007; «Женское образование во Франции XVII в.», А.Е. Демидовская, 2009), которые выполнены под руководством доктора педагогических наук, профессора Т.С. Буториной, и посвящены анализу историко-педагогического опыта воспитания с позиций взаимовлияния этнопедагогических культур.

Близость географического расположения территорий Северо-Запада России (Архангельская, Мурманская область, Республика Карелия), Швеции (Норрботтен и Вестерботтен), Норвегии (Норладн и Тромс), Финляндии (Лапландия, округа Кайнуу и Северная Остроботния в губернии Оулу), схожесть их природно-климатических условий, экономические и культурные связи, существовавшие на протяжении десятилетий, определили особую форму сотрудничества (центральный и региональный уровень) между Северными странами и Россией. Официальное подписание 11 января 1993 г. Киркенесской декларации предусматривало не только реализацию проектов по улучшению окружающей среды, инфраструктуры, туризма и др., но и такую важную для регионального сотрудничества задачу, как создание «общей идентичности, опирающейся на богатое культурно-историческое наследие» (Торвалд Столтенберг - министр иностранных дел Норвегии).

В этой связи исследования Т.С. Буториной «Поморская семья - основа народной педагогики» (1999), «Педагогическая регионология» (2004); М.А. Калининой «Женское воспитание в норвежской крестьянской семье» (2003), С. С. Щекиной «Воспитание в поморской семье XVIII-XIX веков» (1995) представляют значительный научный интерес для сравнения традиций воспитания в России, Норвегии и Швеции.

Основанием для сопоставления воспитательных традиций послужили следующие критерии: влияние экономических, политических факторов и социокультурной среды на этнопсихологический характер народа; уклад жизни крестьянской семьи, определяющий ценностные традиции женского воспитания; духовно-нравственное и трудовое воспитание девочек; роль матери в формировании ценностных ориентаций и практике женского воспитания; образовательно-воспитательные традиции в крестьянской среде.

Для выявления общего и особенного в воспитательных системах Швеции, Норвегии и России нужно обратить внимание на то, что в их историческом развитии, географическом положении, в языке и культуре выделяются типические черты. Прежде всего, это характерно для таких европейских государств, как Норвегия, Швеция, Дания. Эти страны объединены понятием «Когёеп»-«Северная Европа», чьи народы - потомки северогерманских племен «эпохи викингов», оставили яркий след в письменной истории европейских народов своими дальними и дерзкими походами. Шведский, норвежский и датский языки входят в северную, или скандинавскую, подгруппу германской группы индоевропейской языковой семьи. Они имеют большое фонетическое, лексическое и грамматическое сходство. Если швед и норвежец беседуют между собой каждый на своем языке, то понимают друг друга как, например, русский и белорус [234, С. 86 - 87].

С 1814 по 1905 год между Швецией и Норвегией существовал своеобразный союз: страны проводили общую внешнюю политику и связали себя определенными обязательствами в области обороны. Главным «связующим звеном» между странами был общий король. Этот период отличался стабильным миром, что не имело, по мнению Я.

Мелина, исторических аналогов [153, С.218]. «В Европе нет другого такого региона, где культура, традиции, язык, этническое происхождение, политическая структура и религия - все «фоновые» идентифицирующие элементы - настолько же близки, как в северном регионе», - указано в научном исследовании И. Нойманн «Использование «Другого»: Образы Востока в формировании Европейских идентичностей» [173].

Первоначальные стадии специализации хозяйства были связаны с использованием наиболее значительных благоприятных предпосылок - природных богатств и географического положения: характерная общая черта Швеции и Норвегии - их приморское положение. Море всегда играло и продолжает играть важную роль в формировании хозяйства этих регионов. [234, С. 89, 93]. Сходные черты экономики, элементов материальной культуры, таких как типы поселений, хозяйственные постройки, культура и «культ жилища», во многом определили характер семейного быта и способы жизнедеятельности, которые способствовали сближению традиций этих народов. Длительные политические и экономические связи между странами Северной Европы способствовали взаимному обогащению их не только материальной, но и духовной культуры [235].

Духовно-нравственные традиции, составляющие богатство шведского и норвежского народов в XIX веке, имеет смысл проследить на примере народных календарных обычаев и обрядов, потому что многие из них были элементами крестьянского образа жизни, а некоторые, значительно изменившись, сохранились до наших дней. В основе народных календарных обычаев, обрядов и поверий лежала трудовая жизнь земледельцев. «Народный календарь», отражающий соотношение древней, чисто народной основы, и более поздних, церковно-христианских наслоений, имел абсолютное сходство в содержании многих обрядов и праздников у шведов и норвежцев. Единообразными были весенние, летне-осенние и зимние праздники, сходство между которыми отразилось в языке: Масленица (шв. Smorveckan, норв.

Fastelarv); Пасха (шв. Pask, норв. Paske); Иванов день (24 июня - шв.М1ёвотшагёа§еп, норв.

Midtsommer dag); день св. Мартина (11 ноября); день св. Николая (6 декабря - St. Nikolas); день св. Люсии (13 декабря - шв., норв. St. Lucia); Рождество (шв., норв. -Jul, 25 декабря) и др. По мнению М.А. Калининой, календарные праздники «являли собой образцы поведения, нормы человеческих взаимоотношений, правила общения» и составляли значимую часть в нравственном воспитании девушек [107,С.138]. Праздники отражали религиозную направленность, закрепляли нормы поведения, служили ценностными ориентирами этносов.

Как указывает Я.-Э. Сван, в прежние времена единообразию народных традиций в значительной степени способствовала церковь. Многие унаследованные народом обычаи опирались на религиозные верования, некоторые из них уходили своими корнями в средневековый католицизм, который в остальном был полностью уничтожен Реформацией [213, С.5].

Для нашего исследования важным является то, что принятие лютеранства имело большое значение: во-первых, для развития правопорядка, которое было связано с ролью духовенства, оказывавшего значительное влияние в области семейного права. Помимо своих проповеднических обязанностей, заботы о моральном воспитании населения, оно знакомило население с законодательством страны. Важнейшие законы и указы должны были зачитываться на паперти в церкви либо вывешиваться на специальных досках. Поскольку каждый несовершеннолетний, прошедший конфирмацию, был обязан посещать воскресную службу под страхом наказания, то государственная власть полагалась на то, что указы, распоряжения, запреты станут известны населению. Как указывает Аннерс, «такое положение дел было общим для Европы, но только в протестантских странах оно приобрело особый характер благодаря тому значению, которое ему придавали государственная власть и слово Евангелия» [5, С.269]. Вместе с развитием правоведения, высоким уровнем юридической грамотности при составлении юридических документов «Северные страны превратились в настоящие правовые государства европейского уровня» [5, С.274]. Во-вторых, центральное место в лютеранстве отводилось семье как основной ценности в жизни человека.

Весь комплекс взаимоотношений между мужчиной и женщиной в учении Лютера претерпел изменения от плотского сожительства до гармоничного духовного и телесного союза, предназначенного для рождения и воспитания добродетельного потомства. В-третьих, лютеранское вероучение отражало в себе установку на углубление образования верующих. Направленность протестантской этики на сознательное усвоение христианами истин веры и активное участие прихожан в богослужении требовали от членов евангелическо-лютеранских общин элементарной грамотности. Обряд конфирмации стал обязательным для юношей и девушек в лютеранской церкви и ставил непременным условием получение ими определенных знаний о христианстве [5, С.269;132, С. 189].

Таким образом, в силу экономического, политического, исторического развития, религиозных, культурных, языковых особенностей этнические группы норвежцев и шведов имели значительное хозяйственное, культурное и национально-психологическое сходство. Характер этноса, указывает Е.В. Мельникова, - это не сумма характеров отдельных его представителей, а фиксация типических черт, которые присутствуют в разной степени и сочетаниях значительного числа индивидов [154, С.7]. Уникальны не черты и не их сумма, а структура, специфика их проявления. Сложные природно­климатические условия территории Швеции, Норвегии, диктовавшие необходимость значительных трудовых затрат на сельскохозяйственные работы, обусловили во многом схожий образ жизни и важнейшие черты в национальном характере шведов и норвежцев, такие как трудолюбие, терпение, выносливость. Как и у их предков-норманнов первым признаком красоты (для мужчины и для женщины) считался светлый цвет кожи и волос, - указывают М.А. Калинина, Е.В. Мельникова. Они сильны, стройны, мужественны, смелы. Их лица отмечены «печатью дикой энергии и патриархальности, им присуща бескорыстная готовность помочь ближнему во всяком несчастье» [107, С.30;

154, C.112]. Типической характеристикой, как шведа, так и норвежца, является честность, о которой складывались поговорки.

Борьба за независимость (в Норвегии), отсутствие крепостного права и участие крестьянского сословия в политической жизни страны (в Швеции) заложили основы демократических и правовых принципов общества, способствовали становлению своеобразия народных воспитательных традиций.

В этой связи необходимо отметить, что именно на Русском Севере, как и у шведского, норвежского народов были сильны демократические традиции, уходящие своими корнями в прошлое. «Веками вплоть до XIX столетия, в среде поморского черносошно-государственного крестьянства община (как поземельное сообщество), волость (как административно-территориальное сообщество) и православный приход (как духовно-литургическое сообщество) в большинстве случаев совпадали, соединяясь в универсальную крестьянскую триаду - «мир» - как наиболее жизнеспособный общественный институт. В силу неразвитости поместно-вотчинного землевладения, т.е. отсутствия сословия дворян, правительство для проведения реформ было вынуждено обращаться к волостному крестьянству и посадам, к выработанным в Поморье формам самоуправления» [40, С. 47- 48].

Важным фактором, во многом определившим типические черты сходства северорусского крестьянина с психологическим складом шведа и норвежца (смелость, ловкость, природную сметливость), является и то, что с XVI века Русский Север носил название Поморье, т.е. земли, примыкавшие к Белому морю и Северному Ледовитому океану. Пойменные долины северных рек с большими площадями сенокосных угодий способствовали развитию животноводства. Обилие пушного зверя, пернатой дичи в лесах, деликатесной рыбы в морях, реках и озерах служили притягательной силой для людей на протяжении многих столетий. Огромные запасы соленосных вод на территории многих поморских уездов, месторождение меди, серебра, нефти, слюды, строительного камня и лесов, продуктов смолокурения - все это определяло специфику занятий северного крестьянства, соотношение промыслово­ремесленной и земледельческой деятельности и непосредственно влияло на уклад жизни [40, С.17-18] и формирование поморского характера [44, С.41]. Поморы слыли людьми энергичными, настойчивыми, жизнеспособными, привыкшими к постоянной борьбе за существование.

Т.А. Берсенева, рассматривая «уклад жизни как объект педагогического исследования», выделяет его основу - мировоззрение и этнокультурный компонент. Ядром первой составляющей, по мнению исследователя, является религия, а этнокультура позволяет учесть неповторимость путей развития регионов, стран, народов. Вместе эти две составляющие порождают систему духовно-нравственных ценностей, идеалов, смыслов и определяют виды деятельности [19, С.13].

Как показал анализ научной литературы (Т.А. Бернштам, Т.С. Буторина,

В.Н. Булатов, А.С. Котова и И.Н. Котова, С.С. Щекина и др.), религия северноорусского массива представляла собой переплетение христианских идей с внехристианскими верованиями и представлениями славянского и неславянского населения. Христианство распространялось неравномерно, удаленность от церковной метрополии создавала определенную консервативность и независимость в религиозных взглядах. В народном сознании уживались христианские праздники и более древние языческие приметы и обряды, существовавшие на Руси до введения христианства. Деревенские календарные праздники были разнообразны и многочисленны. Они, также как у шведов и норвежцев, были подчинены календарному циклу сельскохозяйственных работ. Общеизвестны празднования, приуроченные к церковным датам. Среди наиболее значительных можно назвать - Рождество Христово (7 января), Бабьи каши (8 января - связывался с образом Богородицы, родившей Христа), Крещение (19 января), Сретение (15 февраля), Благовещенье (7 апреля), Никола Вешний (22 мая), Акулина Гречишница (26 июня), Иван - Купала (7 июля), Первый Спас (14 августа) и др. [44, С.45; 124, С. 182-223]. Как и у скандинавов, на Русском Севере праздники были красочными и яркими. Они символизировали для крестьянина отдых от тяжелого

каждодневного труда и повседневных забот.

Главной отличительной особенностью поморского субэтноса была большая патриархальная семья, которая состояла из нескольких поколений. Понятие «дом» на Русском Севере обозначало единое хозяйственное, социальное и психологическое целое, члены которого находились в отношениях господства - подчинения, и в тоже время были необходимы для нормальной жизни «домашнего организма». Господствующее положение в доме занимал хозяин дома - отец. Жена имела обязанности по содержанию дома и воспитанию детей и слуг. Т.С. Буторина отмечает, что женщина- поморка обладала большей долей самостоятельности, чем крестьянки Центральной полосы России. Они помогали мужьям в подготовке к опасному труду на море. В периоды длительных отлучек мужчин на промыслы - на Мурманскую страду, на Кедовский путь, для плавания в Норвегию, - им подолгу приходилось оставаться правительницами всего хозяйства и следить за организацией семейного быта. Несмотря на то, что глава семьи нес ответственность за хозяйство и семью перед миром, в повседневных семейных делах он полагался на хозяйку. Девушки-невесты с малолетства усваивали: «Без хозяйки дом сирота», а подрастая, убеждались: «Без семьи у мужика не жизнь, а одно баловство» [45, С.28 - 29].

Подобно Малому Катехизису Лютера в Швеции и Норвегии, предусматривающему строгую иерархию в семье и подчинение обоим родителям, феномен авторитета как ограничения свободы действий индивида путем введения для него определенных границ, рамок поведения или указания конкретных действий в той или иной ситуации, в поморской крестьянской семье персонифицировался с матерью и отцом. Дети уважительно относились ко всем старшим родичам, особенно слушались и почитали мать и отца. Мальчики с детства видели, что женщина справляется с обязанностями главы семейства в его отсутствие, ее требования признают, а поведение одобряют. Поэтому, «становясь взрослыми, молодые поморы относились к своим женам с уважением. Девочки, понимая, что от женщины зависит очень многое, вели себя с большим достоинством. В поморской среде даже не употреблялось русское слово «баба», которое считалось унизительным. Женщин поморы называли «женками» [281, C.188].

Взаимопонимание между родителями и детьми, внуками и дедами составляло основу народной педагогики Поморья. Культурно-педагогическое наследие содержало воспитательные идеи о ценности семьи и идеале женщины, которая была способна управлять хозяйством в отсутствии мужчины, проявлять заботу о престарелых родственниках и воспитывать лучшие качества в детях.

В ходе диссертационного исследования мы обращали внимание на то, что основу ценностных традиций Северных стран составляли духовно­нравственные воспитательные традиции (глав. II, § 1). Наиболее эффективным средством нравственного воспитания молодого поколения в шведской и норвежской крестьянской семье считался труд. Трудовое воспитание как часть протестантской этики было прописано в Малом Катехизисе Лютера. Исходя из источниковедческого анализа, отметим несомненное сходство между текстами «Малого Катехизиса Лютера» и «Домостроя». Среди памятников древнерусской культуры, которые отражали нравственные и хозяйственные «уставы нашего быта», нет равных «Домострою» [82]. Главная добродетель, по Домострою, - труд физический и нравственный. Термин «труды праведные» имеет в этом памятнике широкое поле обозначаемых явлений. Кроме общего положения, к «трудам праведным» отнесены честное несение государевой службы, забота жены о доме, забота слуги о хозяйском интересе, воспитание детей. Труд в Домострое - не цель, но средство - средство молиться Богу и служить ему в земной жизни. Поморы соблюдали эти заповеди и в соответствии с ними воспитывали детей [82, C. 30-56; 163, С. 295; 185, С. 256].

По мнению исследователей Т.С. Буториной, Н.В. Голиковой, С.С. Щекиной основной целью крестьянского семейного воспитания являлась подготовка детей к труду. С.С. Щекина полагает, что приобщение детей к труду происходило постепенно, от одной возрастной ступени к другой: ознакомительная (с 2-3 до 6-7 лет), формирующая (с 6-7 лет до 11-12 лет), основная (с 11-12 до 14-16 лет). Для освоения норм поведения в труде первостепенное значение имели пример и образец трудовой деятельности взрослых [283].

По мнению Т.С. Буториной, на Русском Севере значительную роль в традициях женского воспитания играли идеи о ценности духовно-нравственных качеств личности. Поморский Север был богат женщинами, которые обладали не только миловидной внешностью, но и трудолюбием. Их отличало такое исключительное качество, как «чистоплотность даже до щепетильности». «Бедным крестьянам хлебородных местностей никогда не видать такой чистоты, в какой поморка содержит свой дом, детей и себя саму!» [44, С.49].

Таким образом, подобные черты социокультурной среды на Русском Севере, в Швеции и Норвегии способствовали созданию во многом аналогичной культурно-духовной ценностной основы в традициях женского воспитания, центральное место среди которых занимали такие смысложизненные вопросы, как нравственные качества личности, приоритет семьи, уважительное отношение к старшим и благоговейное отношение к женщине.

Н.Л. Пушкарева, анализируя социальное положение русских женщин в семье, указывает на то, что адресатом многих церковных поучений была мать. (Интересно то, что древнерусские церковные законы не делали различий между представительницами сословий. Они были едиными для княгинь, боярынь, мелких собственниц земли, горожанок, ремесленниц, крестьянок). Роль матери в укреплении семьи представлялась тогда определяющей, и на нее, как на воспитательницу нравственности, целомудренности и послушания, возлагались надежды в семье [194, C.304-331].

Уважительное отношение матери в русских, как и в скандинавских традиционных семьях, было элементом нравственного воспитания и «народной педагогики», основывавшихся на закрепленных обычаем моделях повседневного поведения, личного примера. Девочки должны были видеть в матери образец для подражания. В свою очередь в старости матери могли рассчитывать на внимание и заботу со стороны своих повзрослевших «чад». Если же дети не проявляли к матери должной заботы - на ее стороне и защите стояло общественное мнение и закон, предусматривавший наказывать детей, забывших свой долг по отношению к престарелой родительнице [207, С.457- 460].

Важность материнской школы в формировании подрастающего поколения, доминирующий до двух лет индивидуальный способ воспитательного влияния на ребенка отражался в поморских пословицах: «Куда мать, туда и дитя»; «При солнышке тепло, а при матери - добро» [45, С.30 - 31]. «Мать, умей детей любить, чтоб их души не сгубить»; «Родная мать высоко замахивается, да не больно бьет» [194, С. 315].

Таким образом, материнство на Руси, подобно Швеции и Норвегии, считалось и благом, и тяжелой обязанностью. Православная церковь и народный обычай на протяжении веков формировали идеал женщины - многодетной матери и искусной хозяйки. Женщины в Поморье отдавали часть своего повседневного времени заботе о детях. В русской крестьянской семье воспитание детей происходило во время труда и досуга. Особенности русской семейной организации характеризовались большей устойчивостью межпоколенных связей, чем в Швеции и Норвегии, что означало значительное влияние старших женщин в доме (бабушек). Они отчасти «брали на себя воспитательную функцию», что находило выражение в уважительном, внимательном и доверительном к ним отношении со стороны детей и внуков. «Педагогика матерей и бабушек» концентрировала в себе постулаты православия и народные традиции, определявшие «норму поведения» между родительницами и их «чадами».

По мнению В.Б. Безгина, мать стремилась, прежде всего, передать дочери умение и навыки по ведению домашнего хозяйства. С детства русская крестьянская девочка была включена в напряженный трудовой ритм. Трудовое обучение в селе осуществлялось с учетом половозрастных особенностей. Русских девочек, как и девочек в традиционном крестьянском обществе

Швеции, Норвегии, обучали всему тому, что было необходимо уметь в быту. Трудолюбие высоко ценилось общественным мнением деревни. Оценка односельчанами девушки как работницы непременно учитывалась при выборе невесты. Если семья была многодетной, то старшие дети были обязаны приглядывать за своими младшими братьями и сестрами. Заменяя нянек, они должны были забавлять малюток, качать их в люльке, кормить кашей, поить молоком и давать соску. Малых детей, годовалых уже оставляли под присмотром старшей сестры, даже если ей и было лет пять [14].

При изучении историко-педагогического наследства на Русском Севере необходимо обратить внимание на то, что в традиционном крестьянском обществе главной целью воспитания девушек была подготовка к семейной жизни на основе народных семейных традиций. По мнению Т.С.Буториной, создание семьи было серьезным и ответственным шагом, к которому долго готовились [45, С.46].

Как показал анализ историко-педагогической литературы [14; 45; 161; 193; 194], на селе общение молодежи носило узкотерриториальный характер. Досуговое общение, ухаживание как один из способов досвадебной обрядности имели место на посиделках и вечеринках в зимнее время, на гуляньях - в летнее. Молодежь знакомилась и проводила время и в праздничные дни. Отмечается сдержанное поведение юношей и девушек во время праздников, гуляний и вечеринок. Вступление в интимные отношения до брака считалось позором. Роль родителей в создании молодой семьи была велика. Родительский выбор был неоспорим, молодежи редко предоставлялась свобода выбора. Случались исключения из правил, когда родители, заметив взаимную склонность детей друг к другу, могли вступать в переговоры. Перед сватовством обычно выяснялось материальное положение семьи невесты, репутация семьи, рассматривались личные качества девушки (трудолюбие, смирение, целомудрие и др.). Поэтому воспитание девочек в поморских семьях было направленно на формирование традиционных хозяйственно-бытовых умений необходимых для «кормилицы семьи» и навыков по уходу за ребенком.

Таким образом, практика женского воспитания в крестьянских семьях на Русском Севере осуществлялась на основе принципа половозрастной дифференциации и имела общие черты ценностных традиций с народами Швеции и Норвегии, таких как: включенность в трудовую деятельность в

довольно раннем возрасте в рамках семейного коллектива и осознание важности труда для семейного производства, выработка в этой связи дисциплины и ответственности, а также других типических женских умений и навыков в системе отношений «мать - дочь» (рукоделие, огородничество, ремесло, уход за малолетними и т.д.).

Сравнительная характеристика ценностных традиций и установок в среде шведского, норвежского, северо-русского крестьянства была бы неполной без рассмотрения образовательно-воспитательных тенденций в этих регионах. Как показали научные исследования Т.А. Буториной, Н.В. Голиковой, М.А. Калининой, С.В. Заозерской, С.С. Щекиной и др. в силу специфических социокультурных условий развития северных регионов женская половина крестьянского населения получала в основном домашнее воспитание. По мнению Т.С. Буториной, образование, исторические знания и книжная культура были доступны русским крестьянкам за счет традиционного домашнего обучения, которое подкреплялось интересом к промысловой деятельности и традициями духовной культуры [44, С.13]. С.В. Заозерская в диссертационном исследовании приводит данные о грамотности женщин Архангельской губернии. В соответствии с переписью населения 1897г. общий процент женской грамотности равнялся 11, 7 %, из которых в селах было 8,6 % грамотных женщин, а в городах - 43,4 % [92, С.51]. Грамоте обучались женщины - владелицы крупных и мелких «коммерческих предприятий» после смерти мужа. Это было более характерно для купеческого и мещанского сословия до XIX в. [92, С.56].

Как показал анализ научной литературы (Л.Н. Беленчук, С.В. Заозерская, Л.М. Зотова и др.), крестьянские девочки в России XIX века могли получить азы грамотности в низших типах учебных заведений - приходских училищах.

Приходские училища организовывались при каждом приходе и финансировались церковью, государством, местным дворянством. Там обучали письму, чтению, Закону Божию, счету, домоводству. Срок обучения составлял один год. Учителями чаще всего были приходские священники. Организация школы по сословному принципу в дореволюционной России не давала возможности обучать детей дольше положенного срока [15, С.75 -78].

В 1893г. в Архангельской губернии насчитывалось 215 церковно­приходских школ, в которых обучалось 5737 учащихся, из них 1570 девочек, и 115 начальных школ, подведомственных Министерству народного просвещения, в которых обучалось 5655 человек, из которых 1378 девочек [92,

С. 73]. С открытием Мариинской женской гимназии в 1848г. в Архангельске девушки, проживающие в данном регионе, смогли получать среднее образование. Согласно положению от 10 мая 1860 г., Мариинская женская гимназия была открыта «для приходящих учениц всех сословий и вероисповеданий» [92, C.90].

Таким образом, сравнительный анализ образовательно-воспитательных традиций на Русском Севере, Швеции и Норвегии показал значительные сходные тенденции в уважительном отношении к образованию среди крестьян. Как в Скандинавских странах, так и на Архангельском Севере девочки из крестьянского сословия обучались азам элементарной грамотности дома или в церковно-приходских школах до середины XIX века. Преобразования XIX века, затронувшие жизнь женщин не только в Скандинавских странах, но и в России, значительно расширили их возможности в получении систематического образования и способствовали распространению грамотности среди крестьян. Необходимо отметить, что крестьянский «люд», составляющий в XIX в. подавляющую массу шведского, норвежского и русского народа, крепко держался за старые обычаи. Поскольку «трудовой женский вклад» определял жизнь большинства крестьянских семей того времени, то многие родители (мужья) предпочитали видеть дочерей (жен) дома, помогающими по хозяйству. Как следствие, получение образования в школе не стало приоритетом для многих в среде русского крестьянского сословья в XIX веке.

Подводя итоги сравнения ценностных традиций женского воспитания в Баренцевом Евро-Арктическом регионе необходимо отметить их несомненные черты сходства:

1) Приморское территориальное положение Скандинавии и Русского Севера,

рыбные, зверобойные, соляные, лесные промыслы составляли во многом единообразную хозяйственную деятельность, которая оказывала существенное воздействие на характер семейного воспитания. В результате сходства жилищных и материальных условий в Евро-Арктическом регионе, основополагающей роли семьи и семейного наставничества, духовного и морального единства семьи, атмосферы трудолюбия, своеобразного этикета общения родителей с детьми, родственниками и соседями сложился этнопсихологический тип русского, шведского и норвежского характера, имеющего общие черты: жизнеспособность, смелость, настойчивость,

терпимость и трудолюбие. Традиционные ценности в формировании нравственных качеств личности шведа, норвежца и русского крестьянина основывались на общечеловеческих идеалах добра, честности, справедливости, уважительном отношении к старшим, любви к Родине и родителям, стремлением прийти на помощь, а также формировании «экологического сознания».

2) Уклад жизни крестьянской семьи в Швеции, Норвегии и на Севере России отличался патриархальными нравами и крепкими семейными узами между ее членами. В XIX веке именно в крестьянской семье еще сохранялась иерархия и признавался родительский авторитет, обеспечивающий стабильность и преемственности знаний, опыта, народной культуры последующими поколениями. Этническая и религиозная составляющая в календарно-семейной обрядности, праздников, фольклора этих народов провозглашала во многом схожие ценностные традиции женского воспитания: духовно-нравственные и трудовые. Базисные характеристики духовно-нравственных ценностных традиций заключались в стремлении воспитать хозяйственную, скромную, порядочную девушку, которая была готова к семейной жизни.

3) Требования к нравственной личности и нормам женского поведения определялись народной педагогикой, главным составляющим элементом которой была религия. В религиозной традиции жена должна была быть «домашним человеком» - воспитывать детей. Великий труд - вести дом, хозяйство целиком лежал на плечах женщины, как на Севере России, так и в Скандинавии.

Совершенствованию духовно-нравственных качеств в характере женщины содействовала четко определенная перспектива трудовой деятельности. Трудолюбие как наиболее ценностная традиция женского воспитания было присуще всем народам, в том числе шведскому, норвежскому и русскому. Строгое выполнение трудовых заданий, режим труда, оценка по конечному результату-все эти составляющие рождали отношения взаимной требовательности, коллективной ответственности в женском сообществе, организованность и дисциплину, дружескую взаимопомощь, к которой все крестьянские девочки были причастны.

4) Как показал анализ научных исследований [44, С.37-38; 107, С.108-121; глава II § 2 данного исследования и др.), предназначение быть матерью, поддерживалось на протяжении веков и церковью, и народным обычаем в Швеции и Норвегии, на Севере России. Повседневная жизнь крестьянок включала помимо хозяйственно-бытовых забот, сосредоточенность на детях. На матерях лежала обязанность по вскармливанию, выхаживанию, ограждению от заболеваний и воспитанию. Типическим образцом самореализации для подавляющего большинства крестьянских девушек являлся образ многодетной матери, высоко ценившийся в норвежском, шведском и русском обществе вплоть до XIX в. В этой связи цель практического женского воспитания среди крестьян в XIX определялась как подготовка к семейной жизни, рождению и воспитанию детей. Значимой и важной составляющей материнского воспитания было поддержание теплых, эмоциональных отношений между родителями и детьми.

5) Одна из важных ценностных традиций женского воспитания была связана с домашним обучением грамоте, фольклору, передачей обычаев и обрядов в рамках семьи. Главным педагогом у шведского, русского и норвежского народа, хранительницей духовных сокровищ выступала женщина, что подтверждается научными исследованиями (Т.С. Буторина, М.А. Калинина, Н.Л. Пушкарева, С.С. Щекина и др.), данной работой (гл. II § 3).

Обращая внимание на несомненные черты сходства ценностных традиций женского воспитания, следует сделать вывод о том, что существует ряд факторов, разделяющий народы (русский, норвежский и шведский). Каждый имеет свой язык, свой исторический путь развития, свои культурные и религиозные особенности, которые определяют не только сходства, но и различия в традициях женского воспитания:

1) Различия в ценностных традициях женского воспитания в крестьянской семье Швеции, Норвегии и Архангельского Севера, по нашему мнению, определялись религиозными положениями протестантской и христианской религии. Обе религии выделяли семью как нравственную основу общества, мужа - как главу семейства, предполагали любовь и уважение между супругами, счастье «чадорождения», но только в русской православной традиции семью назвали малой церковью. Если учение М. Лютера «определяло» жену помощницей мужу, то в православии «союз мужчины и женщины в Священном Писании всегда сравнивался с союзом Христа и Церкви. Высочайшее духовное предназначение этого союза подтверждалось тем, что благодать объединяет двух людей в единую плоть» [189, С.26]. Такой взгляд на семейный союз, по нашему мнению, обусловил различные установки на воспитание нравственных женских качеств и нормы поведения. Воплощение идеала женственности в Скандинавских странах заключалось в культивировании не только таких нравственных качеств личности, как добродетельность (М.А. Калинина, Т.В. Касимова, В.Н. Новикова и др.), честность, чувство ответственности, трудолюбие и многих других, но предполагало также воспитание твердой воли, независимости в суждениях и поступках, разума в характере скандинавской женщины [236, С. 555, 565]. Этнопедагогические традиции русского народа выделяли, прежде всего, ценности терпения, послушания, смирения, милосердия, снисходительности, целомудрия. Как указано в исследовании Н.Л. Пушкаревой, «властность русской женщины не ассоциировалась с образом многодетной матери» [194, С. 356].

Отличие нравственных качеств, по нашему мнению, определило различный подход в традициях женского воспитания. Как показал анализ научной литературы (Е.Н. Водовозова, М.А. Калинина, Е.Я. Кулакова-Г рот, гл. II § 3 в данной работе, С. Меч, М.Н. Миттерауер и др.), девушкам в крестьянских семьях Скандинавии предоставлялась значительная свобода наравне с братьями. Девушки, как и юноши, в пору отрочества могли работать независимо и вести экономически самостоятельную от родителей жизнь (часто под присмотром брата или другого родственника) для того, чтобы заработать на будущее приданое или помочь семье.

Как показал анализ научных отечественных источников (С.Т. Буторина,

З.З. Мухина и др.), русские этнопедагогические традиции воспитания предполагали более строгие требования к женскому целомудрию, меньшую свободу в выборе жениха, «присмотр за девушками на выданье со стороны родителей», что подтверждается русскими пословицами: «Стерпится-

слюбится», «Срастется, так и заживет» др.

2) Сравнивая особенности семейной организации на Архангельском Севере (в русской православной традиции) со скандинавскими странами (Швецией и Норвегией), необходимо особо подчеркнуть более тесные межкополенные связи внутри семьи (в системе отношений: бабушки, дедушки - дети - внуки). «Педагогика матерей и бабушек» концентрировала в себе постулаты православия и народные традиции. В результате такого воспитания формировалось взаимоуважительное, внимательное и доверительное отношение не только к своим близким престарелым родственникам, но и ко всем пожилым людям как отражение духовно-нравственных традиций женского воспитания, «впитанных с молоком матери».

<< | >>
Источник: Новикова Валентина Николаевна. Ценностные традиции женского воспитания в крестьянской семье Швеции XIX века. (Диссертация, Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова). 2015

Еще по теме Ценностные традиции женского воспитания в Баренцевом Евро­Арктическом регионе: общее и особенное:

  1. Новикова Валентина Николаевна. Ценностные традиции женского воспитания в крестьянской семье Швеции XIX века. (Диссертация, Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова), 2015
  2. Особенности детектирования нейтронного излучения
  3. Тройнина Татьяна Витальевна. Массмедиа и трансформирующаяся политическая система: особенности функционирования и взаимодействия (на примере ОАЭ). Диссертация, СПбГУ., 2014
  4. ЛАГУТИНА Мария Львовна. ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕГИОН КАК ЭЛЕМЕНТ МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ XXI ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ЕВРАЗИЙСКОГО СОЮЗА). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора политических наук, 2016
  5. МАТОНИН ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ. СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО СЕВЕРНОЙ ДЕРЕВНИ: СТРУКТУРА, СЕМАНТИКА, ГЕНЕЗИС. Диссертация, СПбГУ., 2015
  6. Статья 50. Каждый имеет право сохранять свою национальную принадлежность, равно как никто не может быть принужден к определению и указанию национальной принадлежности.
  7. ЧАРУМАНИ КАБУН. РОЛЬ АТЭС В ИНТЕГРАЦИОННОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ В АТР. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата политических наук, 2015
  8. Мильбрет Алина Александровна. ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ / НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ ВНЕШНЕГО ОБЛИКА ЧЕЛОВЕКА В РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  9. Кононенко Виктор Михайлович. РАЗВИТИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ НА ЮГЕ РОССИИ (20-90-е годы XX века). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук., 2006
  10. Статья 16. Религии и вероисповеданияравны перед законом.
  11. Сунарчина Мунира Мунировна. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОФСОЮЗЫ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ РАБОТНИКОВ (на примере Республики Башкортостан). Диссертация. СПбГУ., 2015
  12. Флейшер Екатерина Андреевна. ОСНОВЫ ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО. Д И С С Е Р Т А Ц И Я на соискание ученой степени кандидата филологических наук. СПбГУ, 2014
  13. 2.3.1 Общая характеристика библиотеки программ GEANT-4 и условия проведения расчётов
  14. Голик Андрей Александрович. Государственная политика России в отношении дальневосточного казачества в 1851-1917 гг. Диссертация( Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина ), 2015
  15. СОДЕРЖАНИЕ
  16. Статья 97. Палата представителей:
  17. КОНСТИТУЦИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ 1994 ГОДА,
  18. *В соответствии со статьей 1 Закона Республики Беларусь «О порядке вступления в силу Конституции Республики Беларусь» вступила в силу со дня ее опубликования.
  19. РАЗДЕЛ І ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ