<<
>>

§ 4. «Центр» и Откомхоз: кампании и «чистки»

Кадровые кампании Советской власти первых лет нэпа отражались на кадровой политике Откомхоза.

При переходе к нэпу сразу было проведено сокращение штатов Откомхоза. Это была общероссийская кампания 1921 г., затронувшая все государственные учреждения и

организации.

Такая мера становится необходимой при каждой рационализации производства, с этим столкнулся и Откомхоз.

28 августа 1921 г. газета «Известия ВЦИК» сообщала, что в Петрограде началось сокращение штатов советских учреждений, предполагалось сократить штаты на 50 %. Далее следовало пояснение по каким критериям будет проводиться сокращение: первыми увольняли сотрудников, имевших другую специальность, чем та, по которой они состояли на службе, во вторую очередь увольняли тех, чьей работой не были удовлетворены (числились на службе, месяцами не ходили).[230]

При Петрогубисполкоме работала комиссия по установлению твёрдых штатов, которая 22 сентября 1921 г. разослала по отделам исполкома объяснение о необходимости проведения сокращения, поскольку снабжение оставшихся на работе сотрудников будет за счёт этого увеличено. Комиссия предлагала всем заведующим отделами исполкома наметить к увольнению сотрудников, «не проявляющих достаточной интенсивности, манкирующих, недобросовестно относящихся к своим обязанностям или таких сотрудников, работу которых без ущерба для дела могут взять на себя другие оставшиеся сотрудники, памятуя, что от этого улучшиться их положение».[231]

На заседании исполкома Петросовета 4 октября 1921 г. поднимался вопрос о проведении кампании по сокращению штатов и упрощению аппарата советских учреждений. На заседании отмечалось, что руководители отделов исполкома не спешат проводить сокращения, а это грозит сорвать кампанию. Решено было обязательным распоряжением исполкома возложить на заведующих отделов персональную ответственность за сокращение штата сотрудников.

Заведующим предписывалось сократить штаты своих отделов не менее чем на 50 % и представить сводки о проделанной работе в комиссию не позднее 19 октября.[232]

Уже 11 августа 1921 г. председатель коллегии Совкомхоза Н.И. Иванов предлагал на партсобрании выделить представителя в созданную комиссию по реорганизации и сокращению штатов.[233] Кампания по сокращению штатов велась в Совкомхозе (Откомхозе); 19 октября 1921 г. Н.И. Иванов докладывал на заседании коллегии Откомхоза, что штаты учреждения

сокращены на 300 служащих.[234] Но к большим изменениям в штатной структуре компания не привела. К такому же выводу о результатах кампании по сокращению штатов советских учреждений приходит А.Н. Чистиков: эффект от сокращения был небольшой и

кр атковр еменный.[235]

Большее влияние на количество сотрудников Откомхоза оказал экономический кризис начала 1922 г. В 1921 г. в штате Откомхоза числились 16832 человека. В I половине 1922 г. сократили около 5 тыс. человек. Во II половине 1922 г. в связи с улучшением материального положения Откомхоза были взяты на работу новые пожарные и трамвайщики, поэтому в целом за год личный состав сократился незначительно - в декабре 1922 г. штаты составляли 14902 человека.[236] Но в это число входили 4178 человек временных рабочих, поэтому в другом отчете указывается, что на 1 января 1923 г. в Откомхозе трудились 11890 человек.[237] К временным рабочим относились метельщицы, которые зимой очищали трамвайные пути от снега (а зимы 1922 и 1923 гг. были снежными); а также строительные рабочие, которых нанимали на строительный сезон (он длился в Петрограде только летние месяцы) для ремонта мостовых, домов.

На практике в первую очередь сокращались неквалифицированные работники, причем, женщин, которые с начала I мировой войны заменяли в коммунальном хозяйстве мужчин (женщины становились дворниками, кондукторами, даже вагоновожатыми), увольняли гораздо чаще, безработица среди них была выше в первые годы нэпа, о чем постоянно писалось в профсоюзной прессе.[238] Руководство же Откомхоза неоднократно подчеркивало, что в первую очередь сокращают управляющий аппарат.[239]

Изменение количества работников на конкретных подразделениях Откомхоза проходило следующим образом.

В Управлении городских водопроводов в 1919 г. работали 1430 человек, в 1921 г. число работников сократилось до 1270, в 1922 г. понизилось до 1060 человек (858 рабочих и 158 служащих). Последние сокращение связано, как пишет З.Г. Френкель, с улучшением продовольственных условий и повышением производительности труда, а также с переходом с дровяного топлива на минеральное,[240] то есть с переходом к более рациональной организации производства. Сокращение штатов таких важных для города предприятий, как водопровод и трамвай, не могло быть значительным, их оборудование требовало определенного количества обслуживающих работников, а производственный процесс на водопроводе не допускал частичного свертывания производства, это значило бы оставить без очищенной воды город или его часть.

Иная ситуация наблюдалась на малых предприятиях, которые должны были теперь выживать самостоятельно, не получая финансовой помощи. Коммунальная типография была «старым», дореволюционным предприятием, штаты предприятия были непомерно раздуты в первые послереволюционные годы: 187 человек в декабре 1918 г., 173 - летом 1919 г. Во II половине 1921 г. произошло сокращение штатов, в типографии остались работать 54 человека.[241] С приходом к руководству А.Н. Лаврова многие сотрудники были уволены и к 1 мая 1922 г. осталось 37 рабочих и и 4 сотрудника в конторе.[242] Типография стала в годы нэпа доходным предприятием.

Сокращение штатов Отдела коммунального хозяйство было одним из первых мероприятий его нового руководителя Н.И. Иванова. Даже если ощутимого сокращения числа работников это не принесло, поскольку необходимо было принять новых рабочих, в частности, пожарных, обойтись без которых город никак не мог. По итогам 1922 г., значится в годовом отчёте Откомхоза, административный аппарат его сократился на 10,5 %, а рабочий возрос на 40,3 %.[243] Несомненно, это мероприятие было направлено на оптимизацию кадровой структуры учреждения, необходимую при переходе к нэпу.

В начале 1923 г. в Откомхозе проходила кадровая «чистка». С 1920-х гг. «чистки» становятся регулярными кампаниями Советской власти по удалению из партии и из госорганов неугодных людей. «Чистки» являлись специальным инструментом большевистского режима, предназначенным не столько для того, чтобы наказать правонарушения и проступки. В процессе «чистки» предполагалось проанализировать человека в совокупности, как личность, выявить его пригодность для участия в созидании нового общества. Процедура проведения «чисток» была отлажена в первые годы нэпа: создавалась специальная комиссия из идейно проверенных коммунистов, отбирались личные дела сотрудников, их вызывали по-очереди на заседания комиссии, выслушивали автобиографию, характеристики, задавали вопросы, и члены комиссии принимали решение: уволить, снять со службы, перевести, понизить по службе, или оставить. Такая процедура значительно отличалась от публичных «чисток» - покаяний, проводимых в 1930-е гг.

«Чистки» советских учреждений и хозяйственных органов остаются мало изученным вопросом. «Чистку» советских учреждений 1922-23 гг. с развернувшейся в это же время в Советской России кампанией по борьбе со взяточничеством связывает в своих работах В.И. Зубарев. Он пишет, что в ходе борьбы со взятками возникла необходимость «удалить из административно-управленческого аппарата все чуждые и негодные элементы, являвшиеся

рассадниками бюрократизма, злоупотреблений и должностных преступлений».[244] Поэтому в ноябре 1922 г. Совет Труда и Обороны принял решение о проверке и «чистке» личного состава государственных учреждений, проведение этой кампании возлагалось на комиссии по борьбе со взяточничеством. Зубарев пишет дальше, что проверке подлежали все сотрудники учреждений, а «основное внимание уделялось выявлению и удалению из советского аппарата разложившихся элементов: взяточников, расхитителй народного добра, сотрудников,

злоупотреблявших служебным положением, бесхозяйственно ведущих дело».[245] В конце 1922 г.

в Петрограде действовали 18 ведомственных комиссий.[246]

В 1921-22 гг. в целом по стране произошло значительное увеличение преступлений по должности, наиболее распространённым из которых было взяточничество. Рост служебных злоупотреблений можно объяснить не только «интенсивным развитием в тот период сферы частнособственнической деятельности, находившейся под государственным контролем и ограничением».[247] В такой же мере этот рост стимулировался неустойчивой экономической ситуацией в стране и неуверенностью всех слоев общества в будущем дне. Очевидно, что совокупность политических, экономических, социальных, ментальных, нравственных факторов определяла трудность искоренения взяточничества в российском государственном аппарате.

Сотрудникам Откомхоза приходилось иметь дело с немалыми денежными средствами - это был единственный доходный отдел исполкома Петросовета. Большие средства Откомхоз получал от сдачи в аренду помещений под магазины, кафе, столовые, рестораны, и под другие частные заведения, а также торговые места на рынках. Поскольку почти вся недвижимость Петрограда (кроме небольших, деревянных частных строений на окраинах и национализированных зданий, которые были заняты государственными учреждениями) являлась муниципальной собственностью, то коммерческая недвижимость находилась в ведении Откомхоза, который ею распоряжался. Арендный подотдел Откомхоза был самым доходным из всех, но одновременно в нём было много возможностей использовать служебное положение в корыстных целях. Не всегда служащие подотдела (инспекторы и агенты) могли удержаться от соблазна, сталкиваясь с частным капиталом при сдаче в аренду муниципальной недвижимости, при заключении подрядов на работы. При том, что процент коммунистов в подотделе был самым высоким в Откомхозе, сюда перебрасывали испытанных работников- партийцев. Многих из них потом приходилось исключать из партии за преступления по должности. Архивные дела пестрят упоминаниями о снятых с должности, находящихся под арестом сотрудниках (инспекторах) Арендного подотдела.[248] Поскольку большинство таких сотрудников были членами партии, то партийным органам приходилось принимать решения по

делам своих товарищей.

Например, в августе 1924 г. партийная контрольная комиссия Откомхоза исключила из партии И.М. Гусевича, бывшего заведующего Арендной частью, который был арестован в 1923 г. по обвинению во всевозможных преступлениях и находился в Москве под стражей.[249]

Это был уже не первый заведующий Арендной частью, служебная карьера которого заканчивалась бесславно. В середине 1922 г. бюро фракции коммунистов профсоюза работников коммунального хозяйства обращало внимание руководства Откомхоза на Отдел недвижимых имуществ и главным образом на его Арендную часть, «на слабое административное ведение дела, беспрерывные увольнения и набор служащих, когда за промежуток с января по 22 марта уволено 15, принято 18 человек». Дальше речь шла о том, что должность заведующего Арендной частью является одной из самых главных, поэтому необходимо поставить на неё твердого, выдержанного товарища и хорошего администратора- хозяйственника, каковым не является тов. Лейбович, дело о коммунистической этике которого следует передать в райком партии.[250]

При этом сами коммунисты-сотрудники Подотдела недвижимых имуществ, куда входила Арендная часть, в конце 1921 - начале 1922 г. чувствовали неустойчивость своего положения и не были уверены в правильности своих действий в новых условиях. Беспокойство их вызывало известие о массовых арестах работников Московского Коммунального отдела (в 1922 г. были арестованы сотрудники Центрального жилотдела МКО, к суду были привлечены 89 человек по обвинению в организации «Товарищества московских гостиниц», которому они сдали на выгодных условиях более 100 московских гостиниц)[251], они боялись повторения московской истории в Петрограде.[252]

Проблемам взяточничества и злоупотреблений по должности было посвящено совещание при Петроградском губкоме 4 сентября 1922 г., где указывалось, что необходимо немедленно начать самую суровую борьбу со злоупотреблениями и взяточничеством, которые благодаря нэпу и приспособлением к условиям торгового рынка получили сильное распространение среди сотрудников хозучреждений, трестов, заводоуправлений.[253]

По всей стране работали ведомственные комиссии по борьбе со взяточничеством, они проверяли по регионам подчинённые органы. Широко освещаемая в периодической печати, кампания была очередной акцией большевистском власти, лихорадочно пытавшейся усовершенствовать свой государственный аппарат, избавить его от пороков, свойственных старому режиму, - волокиты, бюрократии, взяточничества. Петроградский исполком и его подразделения также подлежали тщательной проверке.

Положение о местных ведомственных по НКВД комиссиях по борьбе со взяточничеством вышло 22 ноября 1922 г.[254] В инструкции по применению этих положений говорилось: взяточничество развилось до невероятных размеров, борьба с ним стала текущей боевой задачей. Для получения сигналов предлагалось повесить ящики для жалоб, важно также вести разъяснительную работу в газетах.[255] Работа в газетах, действительно, велась, осенью 1922 г. центральные и петроградские газеты часто упоминали о борьбе со взятками.[256] В Петрограде проходили крупные судебные дела по взяточничеству среди служащих железных дорог.[257]

В русле кампании по борьбе со взяточничеством в учреждениях шла работа по «чистке» кадров. В начале 1923 г. комиссия по чистке личного состава работала в Отделе коммунального хозяйства. Протоколы её заседаний сохранились в ЦГА СПб. Комиссия «вычищала» работников по самым разнообразным критериям, которые мы попытаемся выявить.

Комиссию Откомхоза по чистке личного состава возглавлял В.Е. Алексин, заведующий Управлением городских железных дорог, заместитель заведующего Откомхоза. В состав комиссии входили ещё пять коммунистов от Откомхоза - А.Сажин, М.Владимиров, А.Колесов, организатор коллектива коммунистов (парторг) А.Сивоха и председатель профкома Новиков.[258] К членам комиссии присоединялся руководитель того подразделения, которому было посвящено очередное заседание. В работе комиссии по чистке, таким образом, принимали участие только представители Откомхоза.

Комиссия провела 62 заседания с февраля по март 1923 г. После месячного перерыва, 10 мая, состоялось заседание № 63, комиссия собралась в прежнем составе, но называлась она уже комиссией по борьбе со взяточничеством.[259] И итоговые документы относятся к комиссии по борьбе со взяточничеством (комиссия б/в, называли её в документах Откомхоза), отчеты направлялись в Северо-Западную Областную комиссию по борьбе со взяточничеством.[260] Таким образом, учрежденческая «чистка» была тесно переплетена, включена в общесоюзную кампанию борьбы со взяточничеством.

Работа в комиссии по чистке личного состава Откомхоза была для членов её новым делом. Несомненно, они опирались на методы и приемы работы партийных контрольных комиссий, поскольку все были членами РКП(б). Недавняя «чистка» партии 1921 года была памятна всем коммунистам.

Процедура «чистки» в Откомхозе проходила следующим образом. Все работники заполняли анкетный лист, вопросы которого касались, прежде всего, социального происхождения - необходимо было точно указать сословие или происхождение до революции (из крестьян, мещан, дворян, купцов, почетных граждан, духовного звания, военного сословия и т.д.). В пункте об образовании нужно было назвать все учебные заведения. Требовалось точно указать профессии родителей и своё семейное положение, наличие родственников за границей. Был вопрос о службе в старой армии, нужно было указать последний бывший чин и занимаемую должность. Необходимо было ответить, служили ли в войсках или учреждениях белых правительств (белых армий), в каком чине (должности), где и когда; были ли на территории белых, когда, где и сколько времени.[261]

Собранные анкеты работников рассматривались членами комиссии Откомхоза, всего были рассмотрены 2611 анкет.[262] Если в анкете содержались компрометирующие сведения, то таких работников вызывали для опроса на заседание комиссии. Всего на комиссию вызвали 910 сотрудников.[263] Для «чистых» по всем показателям сотрудников всё на этом заканчивалось.

На следующее заседание комиссии по чистке (обычно оно проходило на следующий день, иногда даже в тот же день через несколько часов) собирались вызванные рабочие и служащие. Члены комиссии опрашивали их и принимали решение о их дальнейшей судьбе. Те сотрудники, которые смогли оправдаться перед комиссией, в протоколах не упоминались. По остальным принималось решение, обычно оно звучало - уволить. Уволено комиссией по чистке из Откомхоза, по данным самой её самой, было 190 сотрудников.[264]

Соотношение между опрошенными и уволенными был различен во всех подразделениях. Например, из 10 опрошенных сотрудников Стола рынков Арендного подотдела 2 были уволены, один был переведен на менее ответственную работу.[265] На Главной водопроводной станции были опрошены 29 сотрудников, из них уволены 10, а при 4 опрошенных Заречной водопроводной станции уволенных не было.[266]

Причин для увольнения комиссией по чистке было много. Наиболее часто встречается формулировка «уволить, как балласт» - в протоколах она употреблялась 70 раз. Каковы были критерии определения «балласта» комиссией Откомхоза?

Если посмотреть характеристики сотрудников, которые фиксировались в протоколах, то можно констатировать, что прежде всего увольняли по социальному признаку. Из характеристик уволенных следует, что их слабым пунктом было социальное происхождение: из дворян, купцов, дочь торговца, имел собственную красильную фабрику, дьякон. Достаточной причиной для увольнения становилось, если сотрудник был сыном курьера вдовствующей императрицы или садовника принца Ольденбургского, сыном адмирала или консула в Японии. Для женщины такой причиной могло стать, что её муж - дворянин или пастор. Как видно, для членов

комиссии любое проявление причастности к низвергнутым классам становилось поводом для увольнения.

Очень показателен случай уволенного «как балласт» сотрудника Арендной части Подотдела недвижимых имуществ:

«Галахов, Николай Павлович, - статистик II гр., служит с 18/XI.-21 г., бывший потомственный дворянин, имел 2 завода (конский и свиной) и 2 имения (в Орловской губ.). До революции жил на капитал. После Октября (национализация имения) приехал в Петроград лечиться, поступил в архив Гос. фондов, служил около года. При нем жена, трое сирот-внучат и дочь. Служит в

«Ара».[267]

Обычно уволенные как балласт имели в анкетах несколько отягчающих пунктов, поэтому невозможно отделить: где причиной увольнения было социальное происхождение, а где - политическое несоответствие. Так, из Управления водопроводами была уволена конторщица, признанная балластом:

«Волкова Е.К., конторщица, служит с марта 20 г., родилась в 1869 г., девица, одинокая, дочь дворянина (личного), окончила гимназию и коммерческие курсы. До поступления в Откомхоз не служила - жила у родственников, заведовала их хозяйством. Арестована в 22 г. на Невском во время процесса церковников, сидела неделю». [268]

Политическая неблагонадежность являлась важной причиной увольнения. Для этого употреблялись такие формулировки: уволить как политически сомнительный, мало надежный элемент; как политически неблагонадежный; примазавшийся к советской власти. Всего такие формулировки встретились 8 раз. Приведем случай сотрудника Арендной части Подотдела недвижимых имуществ: «Капачинский Б.И. - старший инспектор с июня 1922 г. Сын личного гражданина, окончил 4-классное Городское училище в Перми и 4-классную гимназию в Петрограде, слушал счетоводные курсы Чернявского, жил на средства матери, случайно работая у присяжных поверенных и давая уроки. Жена арестована с правлением ПЕПО. - Имеется заявление, что в политическом отношении не вполне благонадежен. Имелись случаи заявлений товарищей-партийцев инспекторов на недопустимость пребывания подобного работника в Арендной части. Подозрителен по работе в Царской охранке. - Подлежит увольнению, как скрывающий свое прошлое и сомнительный элемент».[269]

С Главной водопроводной станции был уволен Г.И. Немков, бухгалтер-ревизор, по причине того, что он «часто хворает, вмешивается как член месткома в распоряжения администрации, интриган». Комиссия постановила уволить его как неподходящего по политическим соображениям.[270] Представляется, что за этим стояло желание избавиться от неугодного профсоюзного деятеля.

Но политические мотивы скрывались также часто под формулировкой «уволить как неподходящий элемент» или «как балласт»: «Пахомов С.М. - Помощник заведующего Клинского рынка с сент. 1922 г. Сын коллежского асессора, быв. губ. секретарь. Служил у Колчака чиновником». Он был уволен «как неподходящий элемент».[271]

Нередко под балластом подразумевались сотрудники, имевшие образование или же учившиеся в «благородных» заведениях, даже не закончившие их, так-то: Институт гражданских инженеров, Восточный факультет Петроградского Университета, Морскую Академию. А один раз уволенного как балласт по-простому охарактеризовали: больно образованный.[272] Здесь проявляется пренебрежение и подозрительность представителей новой власти по отношению к образованным гражданам.

Среди уволенных «как балласт» значатся «старые» специалисты, которым тоже не нашлось места на советской службе: «Розе, Владислав Владиславович, - инженер Главной станции, служит с 1900 г., до того - на Путиловском заводе, мещанин г. Радома, подданный русский, на иждивении жена, дочь и сын студент, другой сын служит здесь же на водопроводе. Окончил Лодзинское высшее техническое училище и Технологический институт. В сентябре 20 г. арестован, как заложник, сидел одну неделю».[273]

Также встречаются обоснования увольнения по профессиональной непригодности: уволить за упущения по службе; за халатное отношение к службе. Всего за упущения по службе были уволены 43 человека. Дело одного сотрудника Службы подвижного состава Управления Городских железных дорог: «Северианов К.Ф. - чертежник с ноября 22 г. Последняя служба - в Кирцентрсоюзе. Из крестьян Ярославской губернии, окончил Ремесленное училище цесаревича Николая. На иждивении жена и брат-студент. Под судом и арестом не был. Не посещает занятия без бюллетеня. Отлучается со службы по делам Жилищного товарищества». Комиссия постановила: «Уволить как манкирующего службой».[274] Это один из немногих случаев чистого увольнения за упущения по службе, без отягощающих политических причин. Сюда же следует отнести трёх работников Жилищного подотдела, уволенных по обвинению в сокрытии бесхозной обстановки.

Также комиссия по чистке уволила 12 человек, подозреваемых во взяточничестве. Одним из них был сотрудник Арендной части Подотдела недвижимых имуществ: «Катков В.Н. - участковый инспектор, служит в Откомхозе с мая 1922 г., ведет большое знакомство со спекулянтами, неприлично ведет себя в доме, ходатайствует за арендаторов на предмет скидки арендной платы, разговоры с арендаторами в коридорах, за что и получил выговор в приказе». Комиссия постановила: «Уволить, как сомнительного по отношению к взяткам».[275]

Таким образом, кампания непосредственно по борьбе со взяточничеством в Откомхозе принесла довольно скромные результаты.

Иногда истинную причину увольнения определить довольно сложно, поскольку формулировки не раскрывают, почему был уволен сотрудник, а характеристики, данные в протоколах, тоже не дают точного ответа. Так, под формулировкой «уволить как неподходящего к должности» нередко кроется увольнение по социальным показателям, не имеющее никакого отношения к выполнению им профессиональных обязанностей. Одним из таких уволенных был полковник старой армии, окончивший Кадетский корпус и Константиновское училище.276 Неподходящим элементом был признан также бывший потомственный дворянин, действительный статский советник, служивший в Музее города ученым секретарем, окончивший Историко-филологический факультет Петроградского Университета.277

В протоколах порой применялись совершенно нестандартные обоснования увольнения: демагог, не переваривает обращения к нему товарищ; был арестован в 1919 г. за проводку домашнего телефона, обвинен в шпионаже, сидел 2 недели.278 Как видим, эта комиссия тщательно выискивала все прошлые грехи работников, и истинной причиной таких увольнений являлось сомнение в идеологической благонадежности работников.

Однако нередко вместо увольнения сотрудников оставляли, но с переводом на менее ответственную должность. Всего по протоколам можно насчитать 66 таких оставленных, но пониженных в должности.

Именно в случаях оставления сотрудников наиболее ярко проявляется применение классового подхода - среди оставленных с переводом большинство сотрудников были крестьянско­пролетарского происхождения, даже если у них имелись значительные недостатки, как у сотрудника трамвайного парка им. Леонова: «Козименц Ф.М. - мастер с 1908 г., из крестьян Ковенской губернии. 1918-22 г. - член РКП, вышел из партии из желания выехать в Эстонию. Выпивает». По его делу было принято решение: «Оставить с переводом в слесаря».279

Четыре раза в протоколах комиссии встретилась формулировка «оставить условно». На Главной водопроводной станции это затронуло двух сотрудниц - счетоводов, обе служили здесь с 1919 г., до того по 30 лет служили в частном ломбарде. Одна из них закончила Земскую Учительскую школу (семинарию), по происхождению была из мещан г. Петрограда; другая окончила гимназию, была дочерью статского советника, родилась в Костромской губернии, в родовом имении, про неё было добавлено, что пишет по старой орфографии.280 Это лишний раз подчеркивало её старорежимность. Видимо, существовали какие-то причины, не указанные в протоколах, по которым их обеих оставили условно на службе. Вероятнее всего, их оставили из- за отсутствия квалифицированных специалистов на замену им. Трудно предположить, что [276] [277] [278] [279] члены комиссии по чистке сжалились над двумя немолодыми одинокими дамами чуждого для Советской власти происхождения.

При этом комиссия прислушивалась к мнению руководителя того отделения, к которому принадлежал опрашиваемый. В протоколах существуют указания на то, что судьбу работника во многом определяло отношение к нему начальника. Так, в Подотделе хозяйственных предприятий была оставлена молодая женщина с бурной биографией, за которую замолвил слово заведующий подотделом Миропольский: «Якимович, Евгения Константиновна, б. почетн. гражданка, род. г. Кобрин, Гродненской губернии. Конторщица, род. в 1899 г., до поступления в Откомхоз работала в Отделе Управления Губисполкома, здесь работает с 1.XIL-21 г.

По справкам ГПУ: 26.7.-20 г. арестована по д. № 1056-201 (д. Партии Военн. Диктатуры), пост. ВЧК приг. 13.10.-20 г. на 1 г. принуд. работ, освоб. досрочно по амнистии 10.11.-20 г.

По показ. Якимович: Её познакомила с оказавшимся впоследствии белогвардейцем подруга Ерофалова Г.Ф. По показаниям Миропольского - работница хорошая».[280] [281] Как видим, классовый подход давал сбои.

Процедура «чистки» в Откомхозе отличалась от более поздних партийных «чисток», которые проходили публично, на собраниях c участием общественности. В Откомхозе «чистка» проходила келейно, в обсуждении кандидатов на увольнение принимали участие лишь члены комиссии по чистке и начальник отделения, в котором работали обсуждаемые сотрудники. Процедура «чисток» ещё вырабатывалась.

Данные комиссии по чистке Отдела коммунального хозяйства указывают на то, что при «чистках» советских учреждений увольняли не подходящих по социальным или политическим показателям служащих, обращая мало внимания на их профессиональную квалификацию и опыт работы. Это соответствует самому понятию «чистка» - в её ходе предполагалось «очистить» ряды советского учреждения от чуждого элемента. Отбор проводился по критериям социального происхождения и идейно-политической благонадежности. Власть связывала с социальным происхождением и уровнем образования граждан степень их политической лояльности. Отметим также, что комиссия по чистке занималась исключительно сотрудниками, не состоящими в членах РКП(б), - увольнять партийцев противоречило политике Советской власти. В протоколах этой комиссии встретился только один случай проверки состоящего в партии сотрудника: «Васильев Ф.В. - комендант с ноября 1922 г., крестьянин Петроградской губернии, рабочий - токарь. В январе - октябре 1922 г. управлял Совкомхозом в Гдовском уезде, окончил церковно-приходскую школу. Член РКП(б) с 1917 г.» По его делу было принято решение: «Откомандировать в райком, как несоответствующего занимаемой должности».[282] Этим снова подтверждается положение, что членов партии нельзя увольнять, а их устройством на работу занимался райком. Причем, из данной в протоколе этому сотруднику характеристики нельзя уяснить, чем он не соответствовал занимаемой должности, видимо, истинная причина не была вписана в протокол.

По результатам работы комиссии по чистке Откомхоза оказались уволенными 1,6 % сотрудников (190 человек из 11890). Это был небольшой процент, если сравнивать со средними показателями по другим отраслям. Так, по результатам работы комиссии по проверке личного состава центральных и местных органов ВСНХ были уволены около 6 % служащих.[283] Таким образом, комиссия по чистке Откомхоза была снисходительна к своим сотрудникам.

Большую часть сведений об обсуждаемых сотрудниках члены комиссии получали из заполненных анкет. Получается, что сотрудники сами давали необходимые для их увольнения сведения. Возникает вопрос: почему, заполняя анкету, сотрудники сообщали о себе компрометирующие сведения, которые могли навредить им? Отвечая на вопросы, они ещё не знали, чем это может грозить? Проводилась большая «разъяснительная» работа, чтобы принудить сотрудников сообщать все сведения о себе, с угрозами жестокой расплаты, если обнаружатся неверные сведения? Учитывая, что сослуживцы знают друг о друге многое, начиная от привычек и черт характера, заканчивая семейной жизнью, то сообщать о себе неправду было довольно рискованно. Особенно для старых сотрудников, прослуживших долгие годы на предприятии, - о них было всё известно. В протоколах заседаний комиссии встречаются случаи повторного опроса работников, поскольку выяснялось, что они утаили какие-то сведения о себе в анкете и при первом опросе. Один скрыл службу дьякона, а второй скрыл приговор Ревтрибунала (за подделывание чеков был приговорен к 1 году с прикреплением на службу в Откомхоз). Все они были уволены.[284]

Кроме того, члены комиссии пользовались другими источниками информации: сведениями, которые предоставляли начальники обсуждаемых, не брезговали использовать слухи. Справки из ГПУ были для комиссии по чистке дополнительным источником. Комиссия по чистке пользовалась услугами ГПУ только периодически, когда про сотрудника было известно, что он был арестован или осужден. Позже, по окончании работы комиссий по взяточничеству, когда они будут преобразованы в постоянно действующие аттестационные комиссии, проверяющие всех новых сотрудников, получение справок из ГПУ будет налажено четким образом. По направленной в Откомхоз инструкции, анкеты вновь принимаемых на работу сотрудников следовало направлять в Экономический отдел ГПУ, который, обнаружив у себя компрометирующие сведения на них, сообщали об этом в Откомхоз.[285]

Итак, причины увольнения сотрудников комиссией по чистке можно разделить на три группы: социальное происхождение, политическая неблагонадежность и профессиональнное несоответствие. Неустойчивым было положение сотрудников, имевших хорошее образование. Излишняя образованность становится признаком социальной чуждости.

Если соотносить даваемые сотрудникам характеристики и применяемые к ним меры, то решения комиссии нередко вызывают недоумение. Классовым подходом их невозможно объяснить. Вероятно, члены комиссии не слишком разбирались в классовой теории, в работе руководствовались своими представлениями о ней. Большую роль в процедуре «чистки» играл субъективный фактор. Иногда влияние на судьбу работников оказывала их близость к начальству. При этом можно найти случаи довольно снисходительного отношения к заведомым классовым врагам. Классовый подход применялся с оговорками.

Эта кампания по борьбе со взяточничеством осенью 1922 г. явилась единственной, власти считали, что таким одноразовыми мерами возможно победить взяточничество в советских учреждениях. Как известно, ведомственные комиссии по борьбе со взяточничеством были ликвидированы летом 1923 г., вместо их организовывались аттестационные комиссии, которые должны были проверять лиц, желающих поступить на службу.[286] В Петрограде 13 июля 1923 г. состоялось совещание представителей ведомственных комиссий, на котором постановили: «Углубление работы комиссии по борьбе со взяточничеством должно проводиться Аттестационными комиссиями. Организация этих комиссий должна быть допущена до пределов политической возможности в госучреждениях, в трестах, на фабриках и заводах».[287] Далее следовала подробная инструкция, как такие комиссии организуются, кто входит в их состав и как они работают. Особенный акцент делался на необходимости сообщать о лицах, совершивших уголовные или должностные преступления в Экономический отдел ПГО ГПУ для взятия их на учёт. А также рекомендовалось завести личные дела на всех сотрудников учреждений и предприятий.[288]

Такая комиссия была создана и в Откомхозе в марте 1923 г., председательствовал в ней А.А. Сажин, членами были парторг А.А. Сивохо и П.В. Филатов.[289] Комиссия изучала анкеты вновь поступающих на работу в Откомхоз, анкеты прошедших комиссия посылала в Областную Аттестационную комиссию для проверки, после которой они возвращались в Откомхоз. Количество прошедших через аттестационную комиссию лиц было большим. В августе 1923 г. в Областную Аттестационную комиссию было послано из Откомхоза 69 анкет, в сентябре - 73, в октябре было послано особенно много анкет - более 270, в декабре - 33 анкеты, а в январе 1924 г. -14 анкет.[290]

Дальнейшая борьба с должностными преступлениями в Откомхозе велась силами Экономического отдела ГПУ-ОГПУ - главного органа борьбы с экономическими преступлениям™ годы нэпа.[291] В Откомхоз поступали из ГПУ сообщения, указывавшие на должностные преступления служащих и содержавшие в себе требования ГПУ уволить сотрудников на основании имеющихся секретных материалов. Так, в 1925 г. поступили требования об увольнении заведующего Арендным подотделом и управляющего Сенным

292

рынком.[292]

Таким образом, в первые годы нэпа кадровая политика советских учреждений была направлена на то, чтобы освободиться от социально чуждых сотрудников, вырабатывались механизмы контроля над сотрудниками и механизмы их отбора для работы.

Как частный случай «чисток» личного состава в Откомхозе следует рассматривать его политику по отношению к оптантам. Это было важное направление кадровой политики Советской власти в I половине 1920-х гг.

Признание большевистским правительством независимости Польши, Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии, заключение мирных договоров с ними поставило вопрос о гражданстве выходцев из этих стран, проживающих на территории России. По договорам с прибалтийскими государствами 1920 г. такие лица в России могли запросить литовское, латвийское или эстонское гражданство. Так появились оптанты - лица, имевшие право выбрать гражданство в связи с тем, что территория, с которой они происходили, поменяла государственную принадлежность. Правом запросить его обладали лица, достигшие 18-летнего возраста, которые сами, либо их родители, были приписаны к общинам или сословным учреждениям на территории вновь образованных государств. Договоры устанавливали точные сроки, до которых можно было подать заявление об оптации, но позже эти сроки продлевались. Не подавшие заявления автоматически считались российскими гражданами.[293] Рижский мирный договор РСФСР и УССР с Польшей (март 1921 г.) урегулировал также вопрос об оптантах между этими странами.

Выбравшие гражданство другой страны, по договорам, должны были выехать в неё в течении года. Исключение составляла Латвия, договор с ней не предусматривал обязательного выезда на родину.[294] Большинство оптантов выехало из Советской России к 1921 г., что подтверждают, к примеру, сведения И.В.Лоткина об оптантах Сибири.[295]

Но уезжали из Советской России не все оптанты, получившие иностранное гражданство. Многие продолжали жить в России, особенно если они имели здесь работу, что становится важно при переходе к нэпу и появлении безработицы. Обычно оптанты интересуют исследователей с точки зрения их выезда за пределы РСФСР, как часть миграционного процесса.296 Не существует литературы о судьбах оптантов, оставшихся на территории России в годы нэпа. Отношение Советской власти к оптантам, не выехавшим из России к 1922 г., раскрывают документы Откомхоза.

К 1922 г. основная часть оптантов, желающих покинуть Советскую Россию, уже выехала. Получившие иностранное гражданство не спешили больше уехать в свои страны, надеясь, что жизнь в нэповской России изменится к лучшему. О таких настроениях среди оптантов, об их возвращении в Россию в 1922-23 гг. пишет И.В.Лоткин.297 Ситуацию с оптантами в Петрограде пытается проанализировать статья в «Красной газете» в начале 1923 г. В ней говорится, что год назад было ещё модно оптироваться: подать заявление и превратиться в иностранца - поляка, латвийца, эстонца. Теперь же наблюдается обратное явление: многие хотят вернуться в Советскую Россию. А после выхода декрета о принудительном выселении оптантов из Петрограда в Смольном выстроились очереди на подачу заявлений о возвращении в советское гражданство.298

В конце 1922 г. произошло ужесточение политики Советской власти по отношению к оптантам. Это отчетливо проявилось в Петрограде - в приграничном городе, уже не раз ожидавшем опасности со стороны новых прибалтийских соседей. Очевидно, что оптанты становились также жертвами подозрений и вражды, охвативших Советскую Россию по отношению к Польше после заключения Рижского мирного договора. В петроградских газетах часто появлялись статьи, обвинявшие оптантов в шпионаже и контрабанде, тем самым нагнеталось недоверие к оптантам как людям другого, капиталистического мира.

Для ускорения выезда оптантов в их страны в Петрограде было издано постановление об их принудительном выселении. Уже по декрету СНК от 29 августа 1921 г. «О порядке высылки иностранцев из РСФСР» оптанты могли оставаться на территории России не иначе, как с особого разрешения НКВД. Лица, не выехавшие, не подавшие ходатайство о таком разрешении и не возбудившие ходатайства о принятии их в советское гражданство, подлежали высылке из РСФСР. На основании этого декрета центральной власти вышло обязательное постановление Петрогубисполкома от 4 октября 1922 г. «О выселении оптантов из пределов РСФСР», которое обязывало оптантов покинуть Петроград в течении одного месяца, не выехавшим в свои страны оптантам грозило привлечение к административной ответственности.299 Причем, принудительное выселение стало грозить даже латвийцам, которые по договору могли оставаться жить в РСФСР.

В 1922-23 гг. петроградская пресса широко освещала кампанию по выселению оптантов из города, в «Красной газете» часто появлялись сообщения, что оптантов отправляют из [296] [297] [298] [299]

Петрограда в их страны. Для них был создан эвакуационный пункт на Варшавском вокзале, откуда их на поездах отправляли на новую родину, причем, проезд оплачивали сами оптанты. В марте 1923 г. отправлялись 2 эшелона с оптантами - в Польшу и Эстонию.300 Всего на тот момент подлежали выселению из Петрограда 7 000 оптантов.301

Сведения об оставшихся оптантах тщательно собирались, сообщать в милицию об оптантах было предписано домовой администрации (домоуправления регистрировали граждан по месту жительства и должны были знать всё о своих жильцах). Руководителям предприятий и учреждений предлагалось срочно представить списки на своих сотрудников - оптантов Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и других стран, зарегистрированных в Иностранном отделе, для отправления на родину.302 Работавших в государственных учреждениях оптантов необходимо было срочно уволить, этого требовало секретное распоряжение Петрогубисполкома.303

Однако руководители учреждений не спешили выполнять это распоряжение. Мотив их очевиден: несомненно, среди оптантов были грамотные специалисты и добросовестные работники, которых не хотелось терять. Чтобы подтолкнуть руководителей отделов Петрогубисполкома к увольнению оптантов, в октябре 1923 г. им было разослано секретное предупреждение, подписанное секретарем Губисполкома Н.П.Комаровым. В нем говорилось, что Президиум Петроградского Губисполкома подтверждает циркулярное распоряжение Отдела управления испокома от 4 мая 1923 г. № 170/с о недопустимости оставления на службе в государственных учреждениях оптантов (эстонцев, поляков, литовцев и латвийцев). Но многие управления изыскивают всевозможные способы, чтобы оттянуть увольнение. Было установлено, что большинство ходатайств об отсрочках возбуждали государственные учреждения в личных интересах оптантов, а не государства. Такое положение наносит ущерб государству и подрывает устои власти.304

Далее предлагалось принять меры по исправлению положения: уволить всех оптантов, независимо от того истек ли срок их пребывания в пределах СССР. Кроме того указывалось на необходимость оповестить все госучреждения, что возбуждать ходатайства о временном оставлении на службе оптантов может только Губернский Отдел или высшие хозяйственные органы.305 Между органами власти велась активная переписка по поводу оптантов. Она проходила под грифом «секретно» и «циркулярно».

Политику по отношению к оптантам в первые годы нэпа следует рассматривать в связи с социально-экономическими процессами в стране, в частности, с «чистками», проходившими в 1922-23 гг. в советских учреждениях. Освобождение учреждений и предприятий от оптантов [300] [301] [302] [303] [304] [305] проходило в русле этих «чисток». Отношение к оптантам в Откомхозе следует считать частным случаем «чистки» личного состава.

Комиссия Откомхоза по чистке личного состава работала в феврале-марте 1923 г., ещё до выхода строгих постановлений об обязательном увольнении и выселении оптантов. В ее протоколах зафиксированы только три случая, когда рассматривались дела сотрудников- оптантов. Двое из них были уволены.

Например, из 8 уволенных сотрудников отдела Управления городских железных дорог один был литовец-оптант, причем каких-либо других «порочащих» обстоятельств за ним не значилось: «Домошевич, Генрих Станиславович, - счетовод с января 1922 г., последняя служба - санатория в пос. Тайцы, проживает в пос. Тайцы, имеет маленькое хозяйство, дом от Совета. Литовец-оптант. Окончил частную гимназию.[306]

Рядом с ним странно выглядит случай сотрудника Арендной части: Чехович Антон Иосифович, заведующий Столом аренды береговых и водных пространств, бывший дворянин, польский оптант, к тому же в 1920 г. был арестован по подозрению во взяточничестве в Отделе очистки, но был освобожден за недоказанностью. Комиссия постановила: оставить условно. С таким набором отягчающих обстоятельств - дворянин, оптант, был под арестом - его должны были уволить без промедления. Но здесь, видимо, были учтены какие-то «особые обстоятельства», и Чехович был оставлен как «незаменимый» для Арендной части специалист: не зря в заседании комиссии участвовал заведующий Арендной частью А. Лейбович.[307]

Как видим, если сотрудник являлся оптантом, это еще не считалось достаточной причиной для увольнения. Истинные причины, которые определяли судьбу сотрудников при «чистке», не всегда фиксировались в протоколах комиссии. И после окончания деятельности комиссии по чистке оптанты продолжали работать в Откомхозе.

С конца весны 1923 г. в выявлении оставшихся оптантов активно принял участие Административный отдел (Отдел управления) Петроградского губисполкома. Его работники использовали сведения Иностранного отделения (при подаче документов об оптации необходимо было указать место работы).

В ЦГА СПб сохранилось много требований Отдела управления (с ноября 1923 г. - Административного отдела) как в различные управления, так и в подотделы Откомхоза об увольнении выявленных там работающих оптантов. Требования были составлены однотипно, помечены грифом «секретно».

Руководители подразделений Откомхоза на такие секретные требования об увольнении реагировали незамедлительно. В феврале 1924 г. Административный подотдел прислал в Губпожар требования уволить пожарного Коломенской части С.К. Нейкшана, «латвийского оптанта», и трубача Новодеревенской им. т. Рыкова части С.С. Маковского, «литовского оптанта»[308]. На что Губпожар ответил, что они уже уволены: Нейкшан - с 20 февраля, а Маковский - с 13 февраля[309]. После этого заведующий Откомхозом Н.И. Иванов подписал сообщение в Административный отдел о том, что указанные товарищи уже были уволены.[310]

Установлен единственный случай, когда в Административном отделе ошиблись при определении ведомственной принадлежности места работы оптанта и послали требование об увольнении не по адресу. В декабре 1923 г. Административный отдел требовал, чтобы из Откомхоза уволили рабочего садоводства «Природа» Выборгского сельско-хозяйственного отдела, латвийского оптанта.[311] Из Откомхоза последовал секретный ответ в Административный подотдел: «Петрогуботкомхоз уведомляет, что садоводство «Природа» Выборгского сельско­хозяйственного отдела в ведении Откомхоза не состоит, потому возбужденный в указанном выше отношении вопрос не может быть разрешен».[312] Не приходится сомневаться, что канцелярская ошибка была быстро исправлена, а оптант - найден и уволен.

Сведения Отдела управления о работающих в подразделениях Петрогубисполкома оптантах обычно были точны и получались им своевременно, так в апреле 1923 г. в Откомхоз был направлен запрос: «чем вызван прием на службу оптанта, когда граждан РСФСР безработных достаточно».[313]

Руководству Откомхоза пришлось оправдываться: «по вопросу о приеме на службу оптанта, Петрогуботкомхоз сообщает, что гр-н Стульпин, Казимир Иванович, занимает должность сторожа в доме № 103 по Фонтанке и оказался на службе в Петрогуботкомхозе (Часть управления домами Жилищного Подотдела) в связи с переходом в ведение Петрогуботкомхоза от Жилищного Товарищества указанного выше дома; в ближайшее время предполагается его уволить со службы».[314]

Руководство Откомхоза отличалось повышенной исполнительностью при «реагировании» на такие требования. Более того, проявляло немалую энергию и инициативу в поиске подлежащих увольнению оптантов. В Откомхоз поступило в декабре 1923 г. требование из Административного подотдела об увольнении управляющего домами Лужского Отместхоза Б.М. Яблонского, польского оптанта.[315] Из Откомхоза, за подписью его заведующего Н.И. Иванова, был направлен документ в Отдел местного хозяйства Лужского уездного исполкома с требованием уволить Яблонского, с добавлением, что прием на службу оптантов можно производить лишь с согласия Административного подотдела.[316] И поскольку ответа из

Лужского уезда о Яблонском не последовало, то было послано напоминание по этому вопросу, также от Н.И. Иванова.[317]

На него вскоре пришел рукописный ответ от заведующего Лужского Отдела Местного хозяйства, где сообщалось, что управдом Яблонский Б.М. состоял «в гражданском подданстве РСФСР и по наведенным справкам в польском подданстве не состоял, а было лишь подано заявление об оптации, каковое им было обратно взято. При обнаружении, что Яблонский подал заявление об оптации в Польское подданство, он был уволен, но когда были зарегистрированы документы об оставлении его в подданстве РСФСР - причины препятствующие к службе сами по себе отпали и Яблонский, как исполнительный управдом был опять принят на службу».[318]

В Петроградском Откомхозе были удовлетворены таким ответом, от Н.И. Иванова было направлено в Административный подотдел Губисполкома сообщение о деле Яблонского.[319]

Таким образом, одним из важных направлений кадровой политики Петроградского (Ленинградского) губисполкома в целом и Отдела коммунального хозяйства в частности в начале 1920-х гг. стало увольнение всех оптантов, не считаясь с их социальным происхождением, образованием, профессиональной квалификацией и опытом работы. Главными мотивами этого поголовного увольнения стали «секретные» политические и идеологические соображения, конечной целью - выдворение этого «чуждого элемента» из Страны Советов.

Ещё одной кадровой кампанией в Откомхозе стала работа партийной аттестационной комиссии. Для того, чтобы овладеть хозяйственным аппаратом, РКП(б) необходимо было наладить строгий учёт членов партии, разработать принципы их подбора и распределения. В Петрограде этим занимался учётно-распределительный подотдел организационного отдела Губернского комитета РКП(б). Для усовершенствования учёта в I половине 1920-х гг. предпринимаются меры для оценки способностей членов партии. С этой целью были организованы партийные аттестационные комиссии.

В Положении о районных и уездных аттестационных комиссиях от 1922 г., изданном организационным отделом Петроградского губкома РКП(б), задачами их прописаны: «оценка и выявление способностей и наклонностей в той или иной отрасли работы ответственного работника, с целью его прикрепления к одной из групп, указанных в схеме ЦК РКП».[320] Эти группы должны были определить уровень возможного применения партийцев: губернского, районного, уездного, местного масштаба. Членами аттестационной комиссии назначались 3-5 товарищей, авторитетных, теоретически подготовленных и имеющих практический стаж в одной из областей: профессиональной, административно-советской, партийно­

просветительской.

Порядок аттестации предусматривался такой. Аттестационная комиссия получала от орготдела парткома списки товарищей, подлежащих аттестации, их анкеты, и другие материалы, могущие иметь значение при аттестации (отчёты, доклады, протоколы). Члены комиссии, помимо ознакомления с анкетами и характеристиками сотрудника, вызывали аттестуемых товарищей для личного опроса. В своих решениях члены комиссии должны были излагать подробную характеристику аттестуемого работника с обязательным указанием причисления его к той или иной группе, указанной в перечне схемы ЦК РКП. Протоколы и весь материал на аттестуемых следовало немедленно посылать в бюро райкома.[321]

О деятельности аттестационных комиссий, направленной на выявление профессиональных знаний коммунистов для более эффективного применения их при назначении на должности, пишет А.Н. Чистиков. В частности, он анализирует работу комиссии 1922 г. по аттестации ответственных сотрудников, работающих и выдвинутых для работы в хозяйственных организациях Петроградской губернии. В этой комиссии аттестацию прошли все заведующие отделами Петрогубисполкома, уполномоченные центральных ведомств в Петрограде, председатели уисполкомов и другие ответственные работники, свыше 180 человек. Деятельность аттестационных комиссий продолжалась и позже, отмечает автор.[322]

Аттестационные комиссии были разделены по области их работы, так, в начале 1923 г. в Центральном Городском районе Петрограда действовали 5 комиссий: одна партийная, одна профессиональная и три административно-хозяйственные.[323] В Откомхозе, структурном подразделении исполкома Петроградского Совета, действовала партийная аттестационная комиссия, материалы её работы в 1925 г. сохранились в ЦГА ИПД и ЦГА СПб.[324]

Аттестационная комиссия членов и кандидатов РКП(б) коллектива Откомхоза начала свою работу 11 мая 1925 г. На первом заседании присутствовали члены комиссии Мейлунас (парторг коллектива) и четыре члена бюро. На заседании был выбран председатель комиссии - Мейлунас, было решено руководствоваться директивами партийного комитета, аттестацию проводить по подотделам, начиная по алфавиту с арендного, ежедневно пропускать не менее 15 товарищей, подготовку списков поручить ответственным работникам или партийным уполномоченным по подотделам.[325]

На следующем заседании, 18 мая, те же пять членов комиссии приступили к рассмотрению дел коммунистов, из 16 опрошенных в тот день аттестованы были 13 человек, троих решено было оставить рядовыми.[326] Работа комиссии шла такими же темпами дальше, на каждом заседании пропускали 16-10 человек, большую часть аттестовали, если возникали сомнения посылали товарищей в районную комиссию. Так продолжалось до 22 июня, когда состоялось 6 заседание комиссии.[327] После этого заседания наступил перерыв в работе комиссии.

Через месяц, 24 июля 1925 г., комиссия собралась снова, теперь она называлась: аттестационная комиссия по проверке ответственных партработников коллектива Откомхоза. Состав комиссии тоже изменился, был усилен представителем от комитета РКП(б) Центрального района (райкома) - инструктором Смирновым; в её состав входили теперь заведующий Откомхозом Н.И. Иванов и заведующий Жилищным подотделом Масленников, а также пять членов бюро коллектива коммунистов.[328]

Комиссия изменила не только название - её состав был усилен представителем из райкома, руководитель Откомхоза тоже должен был участвовать теперь в заседаниях. Протоколы заседаний этой комиссии второго состава сохранились не только в фонде первичной организации Откомхоза ЦГА ИПД, но обнаружены также в фонде Откомхоза в ЦГА СПб. Это указывает, что значение комиссии изменилось, стало гораздо шире, её работа затрагивала не только партийную ячейку, но касалась кадровой политики учреждения в целом. Решения, принимаемые этой комиссией, стали гораздо жестче.

Всего состоялись 19 заседаний комиссии, по всем отделам Откомхоза, большим отделам посвящались несколько заседаний по подотделам. Члены комиссии обсуждали и определяли в одну из групп, указанных в схеме ЦК, партийных работников отдела, причем, воздерживалась от аттестации намного чаще, чем прежде. Решения комиссии об аттестации выглядели более пространными: «Шипилло Бронислав Юрьевич - член партии с февр. 1917 г., г.р. 1891, социальное положение - рабочий, профессия - токарь, образование - низшее, политическая подготовка - партшкола, работает - заведующий торгового подотдела с окт. 1922 г. Аттестация - группа 8 А уездного масштаба».[329]

Комиссия практиковала повторный вызов коммунистов, уже аттестованных первой комиссией, и изменяла её решения. Так, аттестованный 18 мая Носкович С.О., был снова вызван 24 июля. Обсуждение его было долгим. Сначала повторялась его краткая биография: член партии с 1918 г., социальное положение - служащий, работает на должности коменданта Покровского рынка с 22.VI.22 г. Но дальше выяснилось неожиданное: «Тов. Масленников заявляет, что живя в Колпине с малолетства, знает тов. Носковича. Семья тов. Носковича и он сам были ростовщиками и при случае обирали рабочих. При рассмотрении учётной карточки выясняется, что некоторые данные им показания - неправильны, как-то - социальное положение, национальность и пр.» Комиссия приняла решение: «От аттестации воздержаться. Снять с должности коменданта и послать на производство (к станку) в трампарк. Передать личное дело тов. Носковича в контрольную комиссию для проверки правильности данных им о себе сведений».[330]

Аттестационная комиссия теперь вместе с аттестацией принимала решения о дальнейшей профессиональной судьбе работников, об оставлении их на работе или увольнении, что не входило в её обязанности по Положению. Тех, кому не смогли дать аттестацию, иногда при этом снимали с занимаемой должности, но обязательным правилом это не являлось. Были выделены 10 членов партии для работы в деревне и двое - переброшены на производство. Эти товарищи были признаны комиссией недостаточно квалифицированными или от них просто хотели избавиться, по протоколам этого не понять. Пример такого сотрудника: «Евтухов Алексей Михайлович, член РКП(б) с 1 мая 1917 г., г.р. - 1890, социальное положение - рабочий, профессия - фрезеровщик (6 лет), образование - низшее, политподготовка - нормальная партшкола, работает в Жилищном подотделе на должности заведующего столом жилищных товариществ. Аттестация - по 2 гр. Б, с направлением в деревню. С данной работы снять».[331] Такие переброски коммунистов были замаскированным снятием с работы, но своих товарищей нельзя было оставить без работы.

За время своей работы комиссия пропустила 186 членов партии, из которых только 58 человек были аттестованы, то есть причислены к какой-то группе по схеме. Комиссия определила 11 коммунистов как работников уездного масштаба, 18 - как работников волостного масштаба, и 20 человек - местного масштаба.[332] Таким образом, комиссия очень ответственно относилась к выделению коммунистов на ответственные должности. К итогам работы комиссии были отнесены также 4 коммунара, арестованные ГПУ. А 19 человек из коммунистов были продвинуты на более ответственную работу.[333]

Рассмотрев таким образом коммунистов, комиссия по каждому отделу приступала к изучению беспартийных сотрудников. Здесь речь уже не шла о переводах или перебросках, беспартийных сразу снимали с должности. Таким образом были сняты 11 беспартийных сотрудников,[334] причем большинство из них - из проблемного Арендного подотдела. Здесь из 7 рассмотренных сотрудников были уволены 6 с такими формулировками: к работе относится бюрократически и не соответствует своему назначению, нет инициативы, вялый в работе.[335]

Нельзя не заметить, что многие беспартийные «старые» специалисты были оставлены на своих местах, а 4 сотрудника были даже переведены на более ответственную работу, так, помощник бухгалтера был переведён на должность бухгалтера.[336]

Заведующий Откомхозом Н.И. Иванов обычно участвовал в заседаниях, на которых рассматривались беспартийные сотрудники. Так, он присутствовал на заседании, посвященном сотрудникам управления делами Откомхоза и контрольно-инспекторского и финансово­счётного подотделов. В двух последних подотделах работали специалисты-некоммунисты, имеющие высокую квалификацию в качестве счетоводов, финансистов, инженеров, делопроизводителей. Найти таких специалистов среди членов РКП(б) было невозможно. Для Откомхоза они были незаменимы, чтобы «отстоять» их, добиться их оставления на работе, в заседаниях комиссии участвовал заведующий Откомхозом Иванов.

Подробнее остановимся на изучении формулировок, которые давались при аттестации беспартийным «старым» специалистам. Обычно указывалось, что работник является хорошим специалистом или хорошо знает свое дело, имеет долгий опыт работы. К примеру, в финансово­счетном подотделе рассматривали дела 4-х специалистов-бухгалтеров, всех их признали хорошо справляющимися с работой, оставили. В Подотделе благоустройства утилизационным заводом заведовал Постников (имен и отчеств беспартийных не указывали), о котором написано: работу поставил хорошо, вполне справляется - оставить. В том же подотделе были оставлены ещё 4 беспартийных сотрудника.337 В Подотделе канализации были оставлены 5 беспартийных, один из них - Познанский, беспартийный инженер, заведующий районным отделом канализации, аргументом в его пользу было то, что его помощник - коммунист.338 По поводу Подотдела канализации комиссия высказала своё мнение: во всех районах заведующие являются специалистами-беспартийными, их помощниками - коммунисты, в дальнейшем желательно выдвигать заведующих-коммунистов, а их помощниками - из спецов.339 Объяснялось это тем, что через районы будут проходить большие средства - до 10 млн. материалов и денег, поскольку в 1925 г. в Ленинграде начиналось строительство современной канализации (с очисткой сточных вод).

Решения, принятые аттестационной комиссией в отношении обсуждаемых ею специалистов- некоммунистов, выглядели в итоге так: оставить - 25, оставить временно - 16, снять (уволить) - 11.

Таким образом, большинство специалистов были оставлены на работе или оставлены временно (условно) до подыскания на замену коммуниста.

Несмотря на существующую в то время тенденцию в советских учреждениях, направленную на снятие с ответственных должностей (конкретно - заведующих отделов, подотделов, управлений) некоммунистов и замену их коммунистами, аттестационная комиссия оставила после обсуждения на некоторых должностях беспартийных руководителей. Так, из изученных [337] [338] [339] комиссией на должностях заведующих подразделениями Откомхоза были оставлены 10 некоммунистов. Это были подразделения: ревизионный отдел, финансово-счётный подотдел, счётно-сметный отдел, отделение освещения города, отделение мостов и набережных, утилизационный завод, счётно-финансовая часть управления канализации, районное управление канализации, управление делами и служба пути Городских железных дорог. Для руководства такими отделами требовались специальные профессиональные знания.

Результаты работы партийной аттестационной комиссии позволяют судить об отношении к «старым» специалистам в Откомхозе. В целом, можно сделать вывод о довольно лояльном отношении комиссии к беспартийным специалистам - большая часть их была оставлена на службе. Думается, в этом проявилось влияние входящего в состав комиссии заведующего Откомхозом Н.И. Иванова, который прекрасно понимал необходимость сохранения в штатах учреждения образованных и умеющих работать профессионалов.

Подводя итоги своей работы в Откомхозе, аттестационная комиссия дала заключение, что структура Откомхоза отвечает требованиям жизни, хотя в его аппарате наблюдается волокита, которую необходимо изживать. Убедившись в малом количестве коммунистов в Откомхозе - только 4 % общего числа сотрудников, комиссия рекомендовала не принимать и не увольнять рабочих и служащих без согласия бюро коллектива коммунистов и указывала на необходимость пополнения коммунистами всего аппарата Губоткомхоза.[340] Таким образом, комиссия в своей работе вышла за рамки, предусмотренные для неё в инструкции, она давала также рекомендации по улучшению аппарата Откомхоза и его деятельности в целом.

Аттестационная комиссия по проверке членов партии не только аттестовала коммунистов, но не менее важным направлением её работы являлось рассмотрение дел беспартийных ответственных сотрудников подразделений. Таким образом, партийная аттестационная комиссия стала ещё одним инструментом отбора кадров для работы в советских хозяйственных органах, выполняла функцию «чистки» кадрового состава. По социальным признакам «вычищали» неугодных сотрудников. При этом иногда отступали от классового принципа отбора, если это было необходимо для интересов предприятия.

* * *

Новая экономическая политика потребовала больших изменений во всех советских учреждениях и на предприятиях, в том числе - кадровых перестановок. Переход к мирному строительству после Гражданской войны в Советской России заставил партийное руководство страны обратить особое внимание на рациональное распределение партийцев в хозяйственных органах. Коммунисты составляли очень малую часть населения страны (так, Ленинградская

организация РКП(б) насчитывала на 1 января 1924 г. 26453 члена и 5196 кандидатов)[341], поэтому они должны встать во главе всех отраслей хозяйства и взять под свой контроль все уровни руководства.

Изучение кадровой политики Откомхоза начала 1920-х гг. позволяет сделать вывод о том, что в учреждении происходили перестановки кадров, связанные с необходимостью для Советской власти овладеть аппаратом управления хозяйственными структурами. Посредством кадровых кампаний партийная власть пытались отрегулировать кадровый состав сотрудников, добиваясь подходящего для неё состава по классовому признаку. Одновременно кадровые кампании были направлены на то, чтобы удалить из учреждения неблагонадежных сотрудников, в первую очередь - буржуазных специалистов. Но в коммунальном хозяйстве обойтись без «старых» специалистов Советская власть не могла, поскольку требовались их профессиональные знания и опыт, которыми не обладали члены РКП(б).

Попытки партийных органов (губкома, райкомов, бюро партийной ячейки коллектива) влиять на кадровый состав Отдела коммунального хозяйства, проводить своих кандидатов на руководящие должности, увеличить число коммунистов в штатах наталкивались на экономическую реальность. Экономическая целесообразность требовала компетентных, квалифицированных, с широким кругозором управленцев. Сплошь и рядом среди партийных выдвиженцев таковых не оказывалось. Руководство Откомхоза пыталось соблюсти экономические интересы своих предприятий, иногда даже противопоставить свою точку зрения партийно-идеологическим решениям, особенно когда речь шла о необходимых для работы «старых» специалистах. Руководители-хозяйственники оказывались в двойственной ситуации: они должны были проводить политику нэпа и следовать рациональным экономическим принципам, но при этом нередко сдерживались идеологическими установками партийного руководства.

<< | >>
Источник: Кириллова Елена Анатольевна. Городское хозяйство в период становления нэпа 1921-1925 гг. (по материалам Петрограда - Ленинграда). Диссертация. 2015

Еще по теме § 4. «Центр» и Откомхоз: кампании и «чистки»:

  1. Большаков Г. А.. Кризис этнической идентичности и массовая миграция в странах Скандинавии: Норвегия, Дания, Швеция. Диссертация на соискание учёной степени кандидата политических наук, 2014
  2. КОНСТИТУЦИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ 1994 ГОДА,
  3. *В соответствии со статьей 1 Закона Республики Беларусь «О порядке вступления в силу Конституции Республики Беларусь» вступила в силу со дня ее опубликования.
  4. РАЗДЕЛ І ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ
  5. Статья 1. Республика Беларусь - унитарное демократическое социальное правовое государство.
  6. Статья 2. Человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства.
  7. Статья 3. Единственным источником государственной власти и носителем суверенитета в Республике Беларусь является народ.
  8. Статья 4. Демократия в Республике Беларусь осуществляется на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений.
  9. Статья 5. Политические партии, другие общественные объединения, действуя в рамках Конституции и законов Республики Беларусь, содействуют выявлению и выражению политической воли граждан, участвуют в выборах.
  10. Статья 6. Государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную.
  11. Статья 7. В Республике Беларусь устанавливается принцип верховенства права.
  12. Статья 8. Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства.
  13. Статья 9. Территория Республики Беларусь является естественным условием существования и пространственным пределом самоопределения народа, основой его благосостояния и суверенитета Республики Беларусь.
  14. Статья 10. Гражданину Республики Беларусь гарантируется защита и покровительство государства как на территории Беларуси, так и за ее пределами.
  15. Статья 11. Иностранные граждане и лица без гражданства на территории Беларуси пользуются правами и свободами и исполняют обязанности наравне с гражданами Республики Беларусь,
  16. Статья 12. Республика Беларусь может предоставлять право убежища лицам, преследуемым в других государствах
  17. Статья 13. Собственность может быть государственной и частной.
  18. Статья 14. Государство регулирует отношения между социальными, национальными и другими общностями на основе принципов равенства перед законом, уважения их прав и интересов.
  19. Статья 15. Государство ответственно за сохранение историко-культурного и духовного наследия,