<<
>>

1.3 Политические, социальные и экономические условия восстановления Калининградаи Клайпеды

Для верного понимания градостроительного развития необходимо учитывать историческую обстановку, в которой оно происходит. После рассмотрения межвоенного периода и предваряя послевоенные годы восстановления и архитектурного развития городов, следует раскрыть следующие аспекты.

Градостроительство отражает результаты различных сторон жизни общества. Г оворят, что архитектура - это зеркало экономики. В первую очередь на развитие экономики, как и архитектуры, влияют власть и общество. Поэтому для выявления причин тех или иных градостроительных процессов, решений важно ориентироваться в социально-политической ситуации, которая складывалась на бывших немецких территориях. Логично предположить, что она имела как общие черты, так и отличия.

Зарубежные исследователи называют первые послевоенные годы «час нуля», имея в виду начало новой жизни, нового периода истории. Так и для бывших немецких городов Восточной Пруссии в 1945 г. всё началось с нуля.

Ещё до окончания боевых действий была закреплена будущая территориальная принадлежность Мемеля путём назначения в октябре 1944 г. уполномоченного представителя СНК Литовской ССР для Клайпедского края Виктораса Бергаса. Характерной особенностью Кёнигсберга и прилегающего к нему района являлось то, что в административном порядке он в течение года (с апреля 1945 по апрель 1946 г.) территориально не входил в состав ни одной из республик. И только создание Кёнигсбергской области весной 1946 г. обозначило включение территории в состав РСФСР. 9 июля 1945 г. в северной части Восточной Пруссии был сформирован Особый военный округ. С весны 1945 по весну 1946 гг. властные полномочия на присоединённых территориях исполняли чрезвычайные органы власти.

Итак, с первых дней новой истории немецким городам был определён разный путь. Мемель был переименован в Клайпеду и признан возвращённым литовским городом. Присоединение к СССР позиционировалось как «окончательное соединение литовских земель».

Кёнигсберг ещё в течение более года сохранял прежнее название. Неопределённость его судьбы создавала ощущение временной оккупации, как у

остававшегося немецкого населения, так и у советских военнослужащих и переселенцев. Именно с целью обоснования присоединения территории власти настойчиво пропагандировали тезис И.В. Сталина, озвученный на Тегеранской конференции в 1943 г., о Восточной Пруссии как «исконно славянской земле».

Перед правительством встала задача восстановления городов, подвергшихся значительным разрушениям во время войны. Мемель сильно пострадал в результате советских бомбардировок в октябре 1944 г., во время штурма в январе 1945 г. По информации Народного комиссариата внутренних дел Литовской ССР (сентябрь 1945 г.) разрушения в городе составили 65 - 70%[212]. Было уничтожено 60% промышленных предприятий, 50% зданий культурного назначения[213] [214].

Кёнигсберг наибольшие повреждения понёс во время бомбардировок английской авиацией в августе 1944 г. Особенно сильно пострадал исторический центр в пределах вального кольца, где преобладала старая деревянная застройка, дома с деревянными перекрытиями. Около 200 тыс. человек оказалось на улице . Советская авиация и артиллерия нанесли удар по городу в апреле 1945 г. Однако уничтожения не были столь всеобъемлющими. В пригородах, особенно в северной и северо-западной частях города, где не было активных уличных боёв, сохранилось большинство построек. По оценкам военных комендатур, центр Кёнигсберга был разрушен на 90 %, окраины пострадали в среднем на 60%[215]. Уничтожению подверглось 40 % заводов и фабрик[216]. Официальные данные относительно степени разрушений, кочевавшие из публикации к публикации в советское время, несколько завышены. Об этом подробнее речь пойдет во второй главе.

Опуская на время вопрос о степени разрушений, необходимо признать, что существенно пострадали промышленные предприятия, жилые здания, коммунальное хозяйство, а также портовые сооружения, мосты, железнодорожные пути.

Серьёзный урон посредством минирования, подрыва, разборки и вывоза оборудования ряду стратегических объектов нанесли отступавшие немецкие войска, руководство которых знало, что города могут перейти к СССР (о желании получить незамерзающие порты на

Балтийском море Кёнигсберг и Мемель И.В. Сталин высказался на Тегеранской конференции в 1943 г.[217] [218]).

Поэтому в связи с необходимостью восстановления разрушенных городов и окончательного «закрепления» присоединённых территорий за СССР встала проблема их заселения.

Спешная эвакуация вглубь Г ермании населения Кёнигсберга и Мемеля, основных активов компаний и учреждений, заводского оборудования началась летом - осенью 1944 г., когда Красная армия вступила на территорию Литвы и стала быстро продвигаться к границе с Восточной Пруссией. При этом если в Кёнигсберге по окончании штурма оставалось около 7 % довоенного населения (26 - 27 тыс. человек вместо 372 тыс. в 1939 г. ), то в Мемеле практически не было местных жителей. По воспоминаниям В. Бергаса, председателя исполнительного комитета Клайпеды в 1945 - 1947 гг., после штурма было найдено всего шесть человек: двое старых литовцев, двое молодых русских военнопленных и два поляка архитектора[219]. Сотрудник военной комендатуры города С.Т. Апышков свидетельствует: «Помню, сразу же после освобождения в санитарную часть пришёл взволнованный польский гражданин. Он просил оказать помощь роженице. Если я не ошибаюсь, ребёнок был 28-м гражданским человеком в Клайпеде»[220]. Поэтому, первое время основной трудовой ресурс в городе составляли военнопленные. В мае 1946 г. клайпедский лагерь насчитывал 4,1 тыс. человек[221].

В Кёнигсберге советское правительство нуждалось в коренном населении как в рабочей силе. По мнению исследователей, именно по этой причине массовая депортация стала осуществляться только в 1947 - 1948 гг.[222] В первую очередь вывозили нетрудоспособное население из стратегических районов (Балтийск)[223].

К концу 1946 г. численность советских граждан превысила немецкое население, а к началу 1950-х гг. в

1 2 области проживало более полумиллиона , а в Калининграде около 200 тыс. человек .

Переселенцы прибывали из России, Белоруссии, Украины, Прибалтики (в основном из

Литвы), Польши3. Большинство приезжих были из сельской местности.

В послевоенное пятилетие рост населения в Клайпеде был одним из крупнейших

в Литве. По данным литовских исследователей в мае 1945 г. в городе проживало около

500 человек4, в конце 1945 г. - около 83005, а к июлю 1946 г. уже насчитывалось до 30

тыс. жителей6. Клайпеда стала третьим по величине городом республики, в 1950 г. в ней

у

проживало 48,5 тыс. человек. Основную часть переселенцев составляли литовцы (40%) , русские, а также немцы, поляки8. Если в Калининград большей частью ехало сельское население, то в Клайпеду направляли специалистов (как правило, из России). Селяне ехали из Литвы.

В то время как из Калининграда депортировали коренных жителей, бывшее население Клайпеды, т.н. «прусские литовцы», вынужденно покинувшие город в 1939 г., получили разрешение вернуться в свои собственные дома. По мнению разных литовских исследователей, в 1945 - 1950 гг. в Клайпеду вернулось от 6000 до 8000 репатриантов из Германии (прежде всего из советской оккупационной зоны)9. Д-р истории А. Арбушаускайте называет две причины, по которым советское правительство было заинтересовано в возврате репатриантов. Во-первых, нехватка рабочих рук, бывшие жители должны были способствовать реконструкции и экономическому развитию региона. Во-вторых, «потенциальные эмигранты могли быть инструментом

w w 10

международной антисоветской политики» .

Правительство стремилось разграничить коренное литовское и немецкое население. Осенью 1945 г. началась смена паспортов жителей Клайпеды. Те репатрианты, которые до 22 марта 1939 г. имели гражданство Литвы, с 28 января 1945 г. рассматривались как граждане СССР.

Немцы, чтобы избежать враждебного отношения [224] [225] [226] [227] [228] [229] [230] [231] [232] [233] со стороны советской власти, часто уничтожали свои старые документы и принимали литовское гражданство[234]. Таким образом, в Клайпеде в юридическом смысле бывшие жители Пруссии (в основном литовцы и поляки) находились в более выгодном положении, чем в Калининграде (немцы), где они получали лишь временную регистрацию, фактически были лишены гражданских прав.

При смене населения региона неизбежны национальные конфликты.

В Клайпеде нередко возникали разногласия между вернувшимися коренными жителями и занявшими их дома переселенцами[235]. Некоторые из новосёлов считали вернувшихся жителей «фашистами»[236]. Репатриантов неохотно принимали на работу. В свою очередь оставшиеся в крае коренные жители с враждебностью встречали приезжих[237]. Ситуацию обостряло то, что советская власть испытывала подозрение к лицам, вернувшимся с Запада. Органы госбезопасности проявляли к ним особенное внимание. Как и из Калининградской области, из Клайпедского края в 1948 г., 1951 г. в Германию депортировали несколько тысяч вернувшихся немецких жителей[238] [239]. Большие масштабы в 1948 - 1952 гг. получила депортация «врагов народа» в Сибирь и Казахстан.

К концу 1940-х гг. «прусские литовцы» составляли мене 10 % населения Клайпедского

6

края .

Еще одна национальная проблема заключалась в недовольстве литовцев «засильем» русского населения. Руководящие должности в Клайпеде, как и в целом в республике, занимали русскоязычные специалисты[240] [241]. Большинство военнослужащих, квалифицированных рабочих, массово прибывавших в город, составляли русские, украинцы, белорусы. Они в льготном порядке получали городские квартиры. С 1950 г. 10 % от построенного жилищного фонда в Литве должно было передаваться Министерству вооруженных сил СССР .

Жилищный кризис накалял ситуацию.

О.Г. Фёдорова в своих статьях данную ситуацию объясняет «скудными кадровыми возможностями Литвы»[242]. Как отмечалось ранее, большинство литовских переселенцев в Клайпедский край прибывали из сельской местности[243]. Автор обратила внимание, что в переписке с союзными наркоматами республиканские органы власти запрашивали специалистов для работы в партийных органах и на предприятиях. Нельзя забывать о том, что советской власти необходимо было «закрепиться» на новой территории, обеспечить лояльное отношение большинства населения к новому строю. Поэтому на восстановление республик направляли квалифицированных специалистов даже несмотря на то, что дефицит кадров после войны ощущался в СССР повсеместно.

26 мая 1953 г. по инициативе Л.П. Берии была осуществлена попытка отмены практики назначения на должности заместителей председателя Совета министров, вторых секретарей парткомов лиц «не литовской национальности». Принято постановление президиума ЦК КПСС «Вопросы Литовской ССР». Однако, вслед за арестом Л.П. Берии в июне 1953 г. постановление было отменено, а меморандум «О положении в Литве» (№ 52/б) от 8 мая 1953 г. изъят из протоколов и признан ошибочным[244].

В Калининграде специфика отношений прибывшего и местного населения имела несколько иной характер. Выше упоминалось, что в Калининградской области до середины 1946 г. большую часть населении составляли немцы. Перед администрацией стояла задача обеспечения условий их проживания, избегания конфликтов с советскими гражданами. Д-р ист. наук Ю.В. Костяшов проанализировал материалы интервью около 300 переселенцев и пришёл к таким выводам: только 3 % опрошенных называли своё отношение к немцам как враждебное; 60 % обозначали его как нейтральное и 37 % как дружеское[245]. Большинство приезжих, рассказывая о случаях взаимодействия с немцами, отзывалось о них как об аккуратных, хозяйственных, вежливых в обращении[246]. Хотя встречались отдельные случаи активного (подпольщики) и пассивного (отказ работать) сопротивления, преступных действии . К сожалению, в отечественных исследованиях отсутствует обратная сторона вопроса об отношении немецкого населения к русским переселенцам. Вероятнее всего, учитывая поверженный моральный дух проигравших немцев, находившихся между жизнью и смертью, они испытывали постоянный страх и недоверие. Встречались отдельные случаи дружбы. Особенно факты социальной солидарности проявлялись на рабочем месте[247] [248]. Исследователи приводят воспоминания жителей о проявлении человечности и сострадания. Известен случай защиты советским офицером немцев от своих сослуживцев[249].

В фондах Калининградского областного историко-художественного музея хранятся письма немки Габриэлы Рут. Она родилась в Кёнигсберге в 1929 г. После войны голодала, мать умерла в феврале 1947 г. Девушку спасла русская семья Грабовых, взявшая её домработницей. В конце октября 1947 г. Рут была депортирована. Русская семья дала ей 300 рублей в дорогу и продукты на неделю. Девушка уехала к отцу и брату в Бонн. Её переписка с Грабовыми продолжалась до начала 1990-х гг. Рут, наряду с другими жителями ФРГ, рассказала о своей судьбе в письмах, опубликованных в «Калининградской правде» в 1988 - 1989 гг.[250] Эти послания свидетельствуют о том, что упомянутая семья была не единственной, у кого сложились тёплые дружеские отношения с немцами. Кстати, И.А. Грабов - известный калининградский архитектор, работал директором института «Калининградгражданпроект» (1965 - 1970), возглавлял службу архитектуры и градостроения области (1970 - 1978).

Таким образом, можно заключить, что фактор межнациональной напряженности в Калининграде имел иные формы, чем в Клайпеде.

Стоит отметить ещё одну социальную особенность Клайпеды. Город почти не затронуло литовское антисоветское партизанское движение. Жители северо-восточных районов Калининградской области, пограничных с Литвой, вспоминали случаи встречи с литовскими «лесными братьями», как на своей территории, так и во время поездок в

Литву[251] [252]. Подобных свидетельств не выявлено в районе Клайпеды. Вернувшиеся в город беженцы обнаружили разрушенные дома и фермы, необходимо было заново строить свое хозяйство . Большинство новых жителей района, прибывших из различных частей Литовской ССР, друг друга не знали и взаимного доверия не испытывали. Кроме того, Клайпеда была русским городом среди других литовских городов. В начале 1950-х гг. русское население города составляло 65 - 75 %[253]. Такие условия не способствовали организации совместной партизанской борьбы. Значение имела также политика коллективизации, деятельность советских органов государственной безопасности[254].

Почти полная смена населения в Клайпеде и Калининграде, межнациональная напряженность обуславливали зачастую неуважительное отношение переселенцев к немецкому наследию. Для новых жителей немецкое культурное пространство было не только чужим (другие географические и климатические условия, приемы хозяйствования, архитектура, пространственная планировка, предметы быта и пр.), но зачастую враждебным (ранее территория принадлежала фашистской Германии). Негативное или просто безразличное отношение проявлялось в разграблении и разрушении домов, вырубке деревьев и кустарников для получения древесины, выпасе скота в городских парках и кладбищах. Книги на немецком языке, картины использовали для отопления. Однако постепенно, с налаживанием мирной жизни, новые жители начали проявлять уважение и интерес к доставшейся им в наследство культуре. Литву отличают глубокие национальные традиции, близкие западноевропейской культуре и быту. Поэтому литовское население в духовно-психологическом плане комфортнее чувствовало себя на немецкой земле, чем русское.

Наряду с новым населением, первоочередное влияние на будущее развитие присоединенных территорий оказала политика советской администрации.

Как уже отмечалось, руководство Литовской ССР взяло на себя управление территорией края еще в октябре 1944 г., когда были определены представители будущей гражданской власти. Административный статус территории обсуждался уже 22 ноября 1944 г. на заседании бюро ЦК ЛКП(б). Согласно административно-территориальному делению, утверждённому 8 июня 1945 г., Клайпедский район был разделён на уезды: Клайпедский (в составе 16 волостей), Пагегяйский (16 волостей) и Шилутский (15 волостей)[255]. Таким образом, единая ранее территория вошла в состав трёх разных административных формирований. Временные перемены статуса района произошли в июне 1950 г., когда в рамках эксперимента по введению областного деления внутри союзных республик Прибалтики Литва была поделена на четыре области. Клайпедская область[256] располагалась в западной и северо-западной частях Литвы, в неё входило 16 районов. Эксперимент был признан неудачным и 28 мая 1953 г. указом Президиума Верховного Совета СССР область была упразднена. Клайпедский район из областного вновь был передан в непосредственное управление республиканским органам Литовской СССР[257].

Уже через несколько дней после окончания боевых действий, в феврале 1945 г. бюро ЦК КП(б) Литовской ССР приняло постановление «О разработке мероприятий по восстановлению административного аппарата и народного хозяйства в Клайпедской области». Принятое 1 августа 1945 г. постановление СНК Литовской ССР и ЦК КП(б) «О первоочередных мероприятиях по восстановлению народного хозяйства г. Клайпеды» приоритетными задачами провозгласило возрождение коммунального хозяйства (особенно жилого фонда) и промышленности (прежде всего морского порта)[258] [259]. Оно обязало Управление по делам архитектуры Литовской ССР разработать генеральный план застройки города . Клайпеду включили в пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства Литовской ССР 1946 - 1950 гг.[260] [261] Город

7

получал помощь от союзных правительственных органов .

Вопросы восстановления Кёнигсберга и прилегающего района правительство подняло только после образования области в 1946 г. 21 июня Совет Министров СССР принял постановление «О мероприятиях по хозяйственному устройству Кёнигсбергской области». Но фактически до 1947 г. центральное правительство не уделяло должного внимания проблемам нового западного края, который стал источником строительных материалов, оборудования, ремесленных изделий для других городов СССР. Отсутствовали учёт и охрана имущества. Новую область не включили в первый послевоенный пятилетний план. Хотя такие присоединённые территории, как Клайпедский край, Южный Сахалин, Курильские острова, район Печенги в план вошли. Как отмечалось ранее, Выборг был включен в число 15 русских городов, восстановление которых законодательно было названо первоочередным. Решением социально­экономических задач занимались военные власти.

Письмо второго секретаря Калининградского обкома П.А. Иванова от 28 мая 1947 г. И.В. Сталину, в котором он выразил озабоченность положением в области, отсутствием помощи в восстановлении со стороны республиканских и союзных министерств, послужило катализатором, изменившим ситуацию. 25 июня 1947 г. указ Президиума Верховного Совета РСФСР установил административно-территориальное деление Калининградской области. То есть важнейшее мероприятие, определяющее статус территории, произошло на два года позже, чем в Клайпеде. В июле 1947 г. принят «Сталинский план восстановления и развития Калининградской области» (так назвали ряд постановлений Совета Министров СССР от 21 июля 1947 г.[262]), обозначивший основные направления хозяйственного развития области (судостроение, рыбная, целлюлозно-бумажная, янтарная промышленность, энергетика, транспорт, сельское хозяйство) и с опозданием включивший её в пятилетний план. Согласно постановлению «О мерах помощи городскому хозяйству» в 1947 - 1948 гг. планировалось масштабное восстановление жилой площади (200 тыс. кв. м), коммунального хозяйства, транспорта, создание учреждений образования и культуры[263].

Вышеизложенная ситуация обусловила отставание в сфере градостроительства. Ранее отмечалось, что генеральные планы восстановления российских городов были приняты к исполнению в 1948 - 1949 гг. Работы по составлению генплана Калининграда начались только в 1947 г. (их выполнял московский Гипрогор в соответствии с постановлением Управления по делам архитектуры при Совете Министров РСФСР от 27 июля 1947 г. № 461 «О мероприятиях по восстановлению хозяйства города Калининграда и Калининградской области»)[264] [265]. К подготовке генплана Клайпеды приступили годом раньше, в 1946 г. Он был утверждён Постановлением Совета Министров Литовской ССР от 22 октября 1952 г. № 944 (Ленпроект, авторы - архитекторы М. Клейн, А. Афонченко, А. Цибас). План застройки Калининграда принят Советом Министров РСФСР 16 мая 1953 г. (Гипрогор, автор и руководитель проекта М.Р. Наумов) .

В своей работе архитекторы ориентировались на установки советских идеологов, определивших судьбу немецкой архитектуры, которой удалось уцелеть после войны: «Недостаточно изменить названия улиц, площадей и даже городов, надо изменить облик, найти формы, достойные социалистического содержания, и ликвидировать тлетворное влияние неметчины»[266]. Как выразился немецкий исследователь Б. Хоппе, «это была борьба политических режимов»[267]. Общепринятую точку зрения на архитектуру городов, «не имеющих памятников русской старины», выразил председатель правления Московского отделения Союза советских архитекторов Н.Я. Колли: «Выражение русской национальной градостроительной традиции обязательно не только для городов с большим историческим прошлым, сохранивших древние архитектурные памятники. .. .Город, лишённый исторического наследия, не сумевший за время своего существования обрести своё лицо, свой особый стиль, должен найти свою индивидуальность»[268].

Архитекторы новых советских, но в то же время российского и литовского городов по-разному интерпретировали наставления столичных градостроителей. Калининградские архитекторы поставили перед собой задачу «изменения лица города, прусского до мелочей»[269]. Литовские зодчие искали возможности «сочетания интересов сохранения и включения памятников архитектуры в новую композицию города с требованиями современного советского градостроительства»[270] [271] [272] [273]. Эти первоначальные установки, сформулированные ещё на рубеже 1940 - 1950-х гг., и определили градостроительную судьбу бывших немецких городов в составе разных республик Советского государства.

Важным мероприятием при вхождении в государство новых территорий является смена названий. Переименование символически закрепляет политическую принадлежность, вселяет в жителей чувство безопасности, ощущение пребывания на своей земле. Кёнигсберг стал Калининградом по прошествии более, чем года после присоединения, в июле 1946 г. В Клайпедском крае фактически сразу были возвращены литовские названия населённым пунктам, районам, природным объектам. На территории Калининградской области процесс массовой смены топонимов растянулся до конца 1940-х гг.

В Калининграде и Клайпеде появились улицы, названные именами революционеров, героев коммунистического движения, Великой Отечественной войны, деятелей науки, культуры и искусства, исторических личностей. Распространены были географическая, природная, военная, производственная и социалистическая тематика. В Калининграде появились Сталинградский проспект, улицы Г вардейская, Кавалерийская, Маяковского, Дзержинского, Аллея Смелых и пр. В Клайпеде - площадь Ленина, улицы Красной Армии, Комсомола, Ю. Янониса , С. Нерис , П. Цвирки , М. Горького и пр. Город был разделён на два административных района - Ленинский (северный) и Сталинский (южный)[274]. Таблицы с названиями улиц изготавливали на литовском и русском языках. Калининград первоначально состоял из четырёх районов (решение облисполкома № 12 от 6 июня 1947 г.[275]) - Сталинградского, Ленинградского, Московского, Балтийского (в Кёнигсберге было 12 районов). Постановление Калининградского горисполкома от 9 октября 1947 г. утвердило карту города с новыми названиями улиц. Т аблички надлежало изготовить и установить в кратчайший срок - к 20 октября[276]. Кандидат ист. наук Е.А. Маслов отметил, что к аналогичным мероприятиям, оказывающим влияние на психологическое состояние социума, необходимо отнести уничтожение немецких вывесок, надписей, барельефов и пр. графических символов иной культуры. Кроме того, одним из направлений борьбы с германским культурным наследием стали демонтаж скульптур, памятников ландшафтной культуры, ликвидация музейных, архивных и библиотечных коллекций[277].

Таким образом, можно прийти к выводу, что присоединённые к СССР города Восточной Пруссии имели ряд специфических особенностей, обусловленных политическими, социальными, экономическими причинами.

В результате войны СССР получил выгодные с геополитической точки зрения территории - через Калининград и Клайпеду ведут самые короткие транзитные пути с Востока на Запад. В перспективе они могли стать крупными торговыми, рыбодобывающими портами, центрами современной промышленности и сельского хозяйства. Но все это было в перспективе.

Обе территории имели стратегическое значение. В первую очередь города у западной границы СССР, располагавшие незамерзающими портами, стали важными пунктами дислокации сухопутных и морских военных подразделений. Экономическую деятельность, социальные контакты населения ограничивал режим запретно­пограничной зоны. Жители приграничных районов должны были стать гарантом национальной стабильности и безопасности, поэтому проводилась планомерная политика советизации, русификации, активно велась агитационно-пропагандистская работа.

Казалось бы, направления развития бывших немецких городов были определены. Но решающую роль, обусловившую отличное градостроительное будущее, сыграл тот факт, что рассматриваемые территории отошли к разным республикам СССР. Клайпедский край считался возвращённым регионом, исторически принадлежавшим Литве. Калининградская область была трофеем, неизвестной землей. Деятельность советских гражданских органов управления в ней началась позже, из-за чего, как отметил в своём письме И.В. Сталину от 28 мая 1947 г. секретарь калининградского обкома П.А. Иванов, «министерства и ведомства рассматривали её как оккупированный район», источник сырья и оборудования[278] [279]. В результате почти полной смены населения присоединённые территории стали ареной для столконовения разных культур, религий, ментальностей. Травмированная историческая память населения выдвинула на первый план проблему соотношения «своего» и «чужого».

Исходя из социально-политической ситуации, сложившейся в Кёнигсберге- Калининграде и в Мемеле-Клайпеде сразу после войны, можно выделить ряд общих и отличных факторов, повлиявших на отношение переселенцев к немецкой историко­архитектурной среде.

Общие факторы:

1) Психологический. Большой процент нового населения составляли демобилизованные, жители оккупированных территорий. В памяти людей были живы воспоминания о трагедии недавней войны.

2) Идеологический. Среди переселенцев велась планомерная пропаганда советского образа жизни, неприятия всего «вражеского». Сведения о немецкой истории долгое время замалчивались и упрощались в соответствии с заданной идеологически выверенной схемой. Например, в Калининграде доля местной тематики в лекционной пропаганде 1945 - 1956 гг. всего составляла 2 - 5 % . Согласно интерпретации советских властей немецкая архитектура была символом агрессии фашисткой Г ермании, считалась «пережитком времени»[280].

Отличительные факторы (Калининград):

1) Социальный. Для советских переселенцев немецкая историко-культурная среда была чуждой и непонятной. Особенно это было характерно для переселенцев из сельской местности, не имевших опыта городской жизни (согласно имеющимся данным в 1947 - 1950 гг. они составляли 40 % от общего количества переселенцев в города области[281]). Кроме того, контакты приезжих с людьми, которым принадлежало это культурное наследие, ограничивались. Позднее немцы были выселены, что оборвало цепь передачи, прервало исторические и эмоциональные связи между прежним и новым.

2) Фактор неопределённости. Как среди советского, так и среди немецкого населения были распространены слухи, что Кёнигсберг и прилегающая к нему территория временно оккупированы советскими войсками и вскоре будут возвращены Г ермании.

3) Фактор временности. Многие исследователи отмечают, что большинство переселенцев не рассчитывали обосноваться здесь навсегда, планируя переждать трудное послевоенное время (приманкой являлись переселенческие льготы и жильё[282]). Распространенным явлением стало «обратничество». Настроения «временного» пребывания обосновывают безразличие к чужой культуре, вещам, жилью и пр.

Отличительные факторы (Клайпеда):

1) Социальный. Литовским переселенцам немецкие традиции в архитектуре были ближе, чем российским. Они не подвергались резкой критике власетей, как в Калининграде. Да и российские специалисты, которых обеспечивали жильём и работой, не были столь разочарованы своим положением.

2) Фактор определённости. Территория сразу вошла в состав Литовской ССР. Наряду с чрезвычайными были образованы гражданские ограны управления, которые без промедления приступили к восстановительным мероприятиям. Планы будущего развития территории разрабатывали как на уровне местной власти, так и в республиканском и союзном правительствах.

3 ) Фактор постоянства. Прибывавшие литовские переселенцы заселяли эту землю, как исконно литовскую, рассчитывая обосноваться здесь на постоянной основе. Город ещё в межвоенный период предполагалось осваивать как литовский основательно и навсегда (имеется ввиду период 1923 - 1939 гг.).

Итак, отношение населения и властей к архитектурной среде имело общие факторы, но в целом преобладали отличия. К тому же идеологический фактор создавался властями искусственно. К новым жителям Клайпеды гораздо быстрее пришло ощущение «своего»: родного дома, земли. Тогда как в Калининграде необходимо было вырасти новому поколению, для которого эта земля стала Родиной. Для них довоенное прошлое города постепенно стало срастаться с настоящим.

Общей отправной точкой для советской истории Калининграда и Клайпеды было то, что города подверглись сильным разрушениям, для обеспечения жизнедеяльности людей требовалось их восстановление. При чрезвычайном управлении временные власти ограничивались необходимыми мероприятиями: расчистка завалов,

разминирование и пр. В первую очередь была определена промышленная специализация; реанимация промышленности повлекла за собой восстановление жилья. Города возрождались, но хаотично, беспланово. Градостроительная деятельность началась с работы по составлению генеральных планов городов, призванных превратить их в новые советские портовые и промышленные центры.

Таковой, в самых общих чертах, была послевоенная социально-политическая и экономическая обстановка в Калининграде и Клайпеде, обусловившая сходства и отличия их градостроительного развития. Об этом речь пойдет в следующих главах работы.

<< | >>
Источник: Манюк Екатерина Сергеевна. Советское градостроительство в бывшей Восточной Пруссии (Калининград и Клайпеда в 1945 - 1950-е гг.) Диссертация, СПбГУ.. 2015

Еще по теме 1.3 Политические, социальные и экономические условия восстановления Калининградаи Клайпеды:

  1. ДМИТРИЕВА ДАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. СТРАТЕГИЧЕСКИЕ АЛЬЯНСЫ КАК ФОРМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА (на примере стратегического альянса Renault-Nissan-АвтоВАЗ). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата экономических наук. СПбГУ., 2014
  2. Манюк Екатерина Сергеевна. Советское градостроительство в бывшей Восточной Пруссии (Калининград и Клайпеда в 1945 - 1950-е гг.) Диссертация, СПбГУ., 2015
  3. Гигаури Давид Ираклиевич. ПОЛИТИЧЕСКИЙ МИФ И РИТУАЛ В СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОЙ СИМВОЛИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук, 2016
  4. Статья 5. Политические партии, другие общественные объединения, действуя в рамках Конституции и законов Республики Беларусь, содействуют выявлению и выражению политической воли граждан, участвуют в выборах.
  5. ЛАГУТИНА Мария Львовна. ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕГИОН КАК ЭЛЕМЕНТ МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ XXI ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ЕВРАЗИЙСКОГО СОЮЗА). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора политических наук, 2016
  6. Статья 42. Лицам, работающим по найму, гарантируется справедливая доля вознаграждения в экономических результатах труда в соответствии с его количеством, качеством и общественным значением, но
  7. Статья 4. Демократия в Республике Беларусь осуществляется на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений.
  8. Большаков Г. А.. Кризис этнической идентичности и массовая миграция в странах Скандинавии: Норвегия, Дания, Швеция. Диссертация на соискание учёной степени кандидата политических наук, 2014
  9. Бакулева Карина Камелевна. КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ ИЗБИРАТЕЛЕЙ. Диссертация., 2015
  10. ЧАРУМАНИ КАБУН. РОЛЬ АТЭС В ИНТЕГРАЦИОННОЙ СТРАТЕГИИ РОССИИ В АТР. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата политических наук, 2015
  11. Малов Егор Андреевич. ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ: АКТОРНО-СЕТЕВОЙ КОНТЕКСТ, ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Диссертация, СПбГУ., 2014
  12. Моженко Олеся Валериевна. Развитие финансовых механизмов обеспечения конкурентоспособности вуза в условиях глобализации. (Диссертация. Мурманский государственный технический университет.), 2014
  13. Чернега Артем Андреевич. СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ТУРИСТИЧЕСКИХ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ МАЛЫХ ГОРОДОВ РОССИИ. Диссертация на соискание ученой степени, 2016
  14. 2.3.1 Общая характеристика библиотеки программ GEANT-4 и условия проведения расчётов
  15. Сунарчина Мунира Мунировна. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОФСОЮЗЫ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ РАБОТНИКОВ (на примере Республики Башкортостан). Диссертация. СПбГУ., 2015
  16. Маевская Анна Юрьевна. Глянцевый журнал в условиях глобализации массмедиа (российская практика). Диссертация, СПбГУ., 2015
  17. Маркович Вадим Александрович. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ УСПЕШНОСТИ ОБУЧЕНИЯ ПЕРЕГОВОРЩИКОВ. Диссертация, СПбГУ., 2015
  18. Исаева Валентина Борисовна. Социальный механизм религиозной конверсии: на примере петербургской буддийской мирской общины Карма Кагью. Диссертация, СПбГУ., 2014
  19. Бдоян Давид Гургенович. Трансформация российско-турецких отношений в условиях борьбы Турции за региональное лидерство (2002-2017 гг.), 2017